Но как разбудить их и не вызвать громких возгласов изумления и испуга? Ванесса не смогла бы одновременно зажимать два рта. Девушка тихо подошла к кровати и села на пол.
– Я вернулась домой, – негромко произнесла она, – вы можете поздороваться со мной, только тихо. Лейла, ты слышишь? Это я, Ванесса. Эмили, проснись и посмотри на меня. Ваша старшая сестра вернулась к вам.
Она повторила эти слова несколько раз, надеясь, что девочки не завизжат от восторга.
Через несколько минут Ванесса услышала тихое: «Это правда ты?»
– Ты хочешь, чтобы мы никому не говорили о тебе? – раздался тут же второй голос.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – промолвила Ванесса с широкой улыбкой и откинула голову назад, чтобы посмотреть на сестер.
Сдерживая эмоции, близнецы соскользнули с кровати на пол и обняли Ванессу. Она встала, увлекая сестер, и они долго стояли посреди комнаты, не размыкая объятий.
Ванесса была счастлива, чувствуя, что сестры не утратили любви к ней. Несмотря на то, что у Эмили и Лейлы была особая связь, они никогда не исключали Ванессу из своего круга. Она была их старшей сестрой, хотя разница в возрасте составляла всего один год.
Наконец Ванесса отступила назад, чтобы посмотреть на них, и с удивлением воскликнула:
– Да вы стали выше меня!
– Не намного! – сказала Лейла и вдруг ахнула: – Несса, где твои волосы?!
– Тс-с, говори тихо! Мы не должны привлекать внимание обитателей дома. По крайней мере пока! – Ванесса усмехнулась и отбросила непокорную прядь со лба. – Они достаточно длинные, чтобы собрать их в прическу.
– Едва ли для хорошей прически хватит длины твоих волос, – с сомнением покачав головой, оценила Эмили. – Отец приехал с тобой?
– Нет.
– Почему?
– У него много работы.
– Но почему мы не должны привлекать внимание обитателей дома? – спросила Лейла. – Мы ждали тебя со дня на день с тех пор, как доставили твои сундуки. Это произошло в начале недели. Неужели ты приехала только сейчас, посреди ночи?
– Никто не поступает подобным образом, – упрекнула старшую сестру Эмили.
– И я тоже, – сказала Ванесса. – Я живу здесь уже пару дней, но мне приходится прятаться.
– Но почему!? – в один голос воскликнули близнецы.
Ванесса понимала, что Кэтлин не сказала младшим дочерям всей правды. Но им следовало ее знать. Пришло время Кэтлин заплатить за свои проступки, пусть даже ценой уважения своих дочерей. Однако Ванесса решила повременить с признанием. Она не станет вот так сразу обрушивать на девочек ушат холодной воды.
Однако волей-неволей к ее рассказу примешивались крупицы правды.
– Мама была очень недовольна мной, когда я убежала с отцом. Я залезла на крышу его кареты, а он даже не заметил этого.
Лейла ахнула:
– Да ты настоящая авантюристка! Мама ничего не говорила нам о твоем побеге. А она знала о нем? Нам мама сказала, что отец взял тебя с собой, поскольку ты была старшим ребенком в семье, а ему не хотелось ехать одному.
– Нет, я сама увязалась за ним. Вот почему я не попрощалась с вами. Отец пытался отослать меня обратно, когда узнал, что я в карете, но я отказалась оставлять его одного. Перед отъездом из Англии он написал матери, что я нахожусь с ним. Завтра я дам маме знать, что вернулась, и тогда мне придется выслушать все, что она обо мне думает… Это будет жестоким испытанием для меня. А пока не надо сообщать ей о моем приезде.
– Это нечестно, что ты уехала, а мы остались дома, – посетовала Эмили.
– Она не уехала, а улизнула, – поправила ее Лейла.
– Мы тоже могли улизнуть! Мы все должны были отправиться с папой.
– Это было бы здорово, – согласилась Лейла. – Но судя по письмам, ему не очень-то везло на новом месте.
– Это все из-за бизнеса, – солгала Ванесса. – Отца преследовали неудачи, одна финансовая катастрофа за другой.
– Мы могли бы помочь, – заявила Эмили.
– Тогда бы нас не разлучили, – сказала Лейла.
– Мы были бы согласны работать в поле, – добавила Эмили. – На плантациях.
Лейла поморщилась.
– Нет, это уж слишком, – заметила она.
Ванесса улыбнулась, сдерживая смех. Близнецы в разговоре заканчивали мысли друг друга. Раньше это раздражало ее, но в разлуке Ванесса скучала по сестрам, и теперь ей казалась трогательной любая привычка девочек.
– А ты нам ни разу не написала! – обрушилась на нее Эмили, обладавшая более решительным характером, чем Лейла.
В ней Ванесса порой узнавала себя. Лейла была более мягкой девочкой, она умела мирить ссорящихся, утешать плачущих, отвлекать людей от тяжелых мыслей милой шуткой или забавным замечанием. Ванесса пыталась подражать Лейле, но ей это не удавалось.
Ванесса ожидала такого упрека.
– Каждый раз, когда я садилась за письмо, я начинала плакать, у меня тряслись руки, и я не могла вывести ни строчки, – произнесла Ванесса, а затем солгала: – Я не хотела, чтобы вы знали, как я несчастна на чужбине. Вы бы страдали, прочитав письмо, состоявшее из одних жалоб и сетований.
– Значит, место, где вы жили, не назовешь приятным, – нахмурившись протянула Лейла.
Ванесса не знала, что ответить, и начала импровизировать:
– Море и побережье там довольно красивые, но климат ужасный – изнурительная жара, от которой приходится прятаться в доме.
– Тебе нужно было раньше вернуться домой! – воскликнула Лейла.
– Я очень хотела этого, потому что сильно скучала по вам обеим. Но я не могла оставить отца одного.
– И тем не менее оставила, – строго заметила Эмили. – Почему ты вернулся домой именно сейчас?
– Отец взял с меня слово, что я вернусь домой, когда придет время вывозить вас в свет. Я ведь пропустила свой дебют, который должен был состояться в прошлом году. Однако перед отъездом я долго уговаривала отца продать дом и вернуться на родину. И мне показалось, что он сдался. Во всяком случае, отец обещал подумать, а это уже немало.
О, если бы Ванессе удалось найти способ смягчить гнев Ратбенов, ее выдумка перестала бы быть ложью!
– Это было бы замечательно! – воскликнули сестры.
– Да, – согласилась Ванесса, – тогда мы снова смогли бы жить все вместе.
– Ты приехала с нашими гостями? – догадалась Эмили.
– Да, хотя я плохо знаю этих людей. Я присоединилась к ним всего лишь несколько дней назад.
– Но как тебе хватило смелости путешествовать в компании мужчин? Да еще таких красавцев? – спросила Лейла. – Эмили заявила, что была бы не прочь выйти замуж за красавчика Монти.
– Неправда, я этого не говорила! – запротестовала Эмили.
