Путь Федору преградили сразу пять человек, все словно с одной откормочной базы, мордастые мужчины в стандартных серых пиджаках и темно-синих рубашках.
– Господин Зозульский? – выступив вперед, спросил один из мужчин, который потел, явно сильно трусил, но старался не показать своей слабости.
– Да, это я, – ответил Меченый. – А с кем имею дело?
Развернутый документ в ладонях. Два человека обходят Меченого со спины, и лидер встречающей испано-американской группы произносит:
– Агент Джейкоб Коул, Центральное разведывательное управление США, по договоренности с властями Испании, хочу задать вам несколько вопросов.
– Прямо сейчас?
– Именно сейчас.
– А с чем это связано?
– Ваша жена, Наталья Зозульская, арестована за незаконное хранение оружие, и имеется подозрение на то, что она сотрудничала с движением «Талибан».
«Неоригинальная причина ареста, – подумал Меченый. – Но видимо поторапливают агентов сверху, вот они и спешат, о последствиях и причинах особо не задумываясь».
– Ну, пойдемте, – «акинак» равнодушно пожал плечами.
После этого у него из рук ловко выхватили чемодан. Два шкафоподобных здоровяка стиснули его плечи своими, а остальные агенты и еще несколько человек, видимо копы в штатском, образовали вокруг Меченого круг. После чего, по неприметному боковому коридору, в котором находилось около десятка автоматчиков в бронежилетах и касках, его препроводили в глухую комнату с большим матовым зеркалом на одной из стен. Здесь его профессионально обыскали, просветили какими-то приборчиками, усадили на привинченный к полу столик, и на правой руке Толстова оказался металлический браслет, пристегнутый к металлической стойке. Вся вежливость с агентов сразу же слетела, и расположившийся напротив Федора расхрабрившийся Коул почти прошипел:
– Итак, господин Зозульский, к вам имеется ряд вопросов, и от того, насколько вы будете готовы с нами сотрудничать, будет зависеть наше отношение к вам и к вашей супруге. Или, может быть, вам привычней называть себя Федор Толстов?
– Да как хочешь называй, – «акинак» улыбнулся, – по большому счету наплевать. Мне ты не сделаешь ничего. Жене – тем более. Все, на что тебя хватит, это пустые угрозы. Ты ведь знаешь, что через час, максимум два, будешь должен меня отпустить, а чуть позже и Дарью. Кто вы, – Меченый оглядел комнату и стоящих в ней агентов, – против «Акинака»? Никто. Пыль. Труха. Так что давайте, договоримся по-хорошему. Вы освобождаете нас, а мы не будем иметь претензий к вам.
– А ты наглый, – протянул американец. – Вот только жаль, что глупый. Да, ваш командор может надавить на наше правительство и вас придется выдать. Но войну ради вас начинать не станут, так как у тебя в доме, вояка, обнаружен целый арсенал, и многие стволы из Афганистана, Ливии и Ирака. Про улики наша организация не забыла. И поэтому мы сможем продержать вас не час-два, как ты думаешь, а пару суток. И за это время, «акинак», из тебя и твоей женщины можно сделать овощ.
– Ну, да, конечно. Надавить дорогим человеком легко, и искалечить его можно. Но ты вспомни о том, что стало с британскими агентами, которые семью генерала Некрасова попробовали прижать. Они все умерли, а в моем случае я тебе клянусь, если Дарья пострадает, умрет и ваша родня.
Коул не сдержался и хлесткой пощечиной приложился к лицу Меченого. Федор только усмехнулся. Агент хотел нанести повторный удар, но его остановил окрик из-за стекла, и он сдержался. После чего Коул вышел, а ему на смену появился другой агент, который представился как Стивен Перри. Этот стал изображать из себя интеллектуала и попробовал подавить «акинака» логикой:
– Слушай, Толстов, давай говорить откровенно. Нам нужна твоя помощь, а ты хотел бы вернуть свою женщину, что немаловажно, целую и невредимую. Правильно?
– Конечно.
– В таком случае мы можем договориться. Расскажи нам, что Меченый делает в Испании, и почему твои товарищи по ордену мечутся по всей Земле, из одной страны в другую? И если ответ будет правдивый, мы разбежимся в разные стороны.
– Сначала я бы хотел увидеть жену и удостовериться, что с ней все в порядке.
– Без проблем.
На краткое мгновение стекло на стене стало прозрачным, и Федор увидел Дарью. Жена сидела за столиком, вроде того, к которому он был прикован. В целом, она выглядела нормально, хоть и растрепанно, и левая ее щека полыхала ярко-красным румянцем, который скоро превратится в гематому. Рядом находился ухмыляющийся Коул и еще пара человек, которых не было видно, так как они находились вне поля зрения Меченого.
Стекло вновь приобрело матовый оттенок, и, сдерживая готового вырваться из души зверя, который за свою самку хотел в клочья рвать врагов, он спросил Перри:
– Ее били?
– Пара пощечин, – скривился агент. – При задержании она одному из спецназовцев нос сломала, кинула в него цветочным горшком, а другому по яйцам врезала. Боевитая у тебя женщина, «акинак».
Федор задумался о том, что бы еще такого сказать, чтобы немного потянуть время, и почуял своих братьев по крови, которые были совсем рядом и уже начали действовать. Он ухмыльнулся, и Перри сказал:
– Гляжу, настроение у тебя бодрое. Это значит, что ты готов сотрудничать?
– Нет, как раз таки наоборот.
– Тогда в мучениях своей боевой подруги вини только себя, – агент развел руками, повернулся к зеркальной стене и произнес: – Джейкоб, вколи госпоже Толстовой чего-нибудь такого, чтобы она стала поразговорчивей. Сначала ее послушаем, а затем мужа.
Наверняка он ожидал, что услышит Коула, но вместо этого прозвучал голос капитана Фомина:
– Все чисто! Работай, брат! Камеры видеонаблюдения по всему аэропорту вырублены.
Перри еще не понял, что произошло, а Федор, выпустив из души свою природную силу, обхватил ладонью стойку столика, к которой был прикован, и рванул ее на себя. Металл не выдержал напряжения и лопнул, а Меченый, удобней перехватив в руках трубу, нанес ею удар в голову агента. Перри, заливаясь кровью из разбитого лба, без сознания рухнул на пол. А «акинак», подумав о том, что противник у него слишком медленный, рывком перелетел через стол и ударил по предплечью второго американца, который полез под пиджак, наверняка за пистолетом. За ним наступила очередь третьего, и через полминуты Толстов оказался посреди допросной комнаты, с окровавленной алюминиевой дубинкой в руке, а вокруг него лежали потерявшие сознание и часть своих зубов, покалеченные агенты ЦРУ.
– Что, падлы, съели?! – еле слышно произнес Федор.
После чего он подошел к Перри, нашел у него в кармане ключи от наручников и скинул с себя браслет. Затем он взял у агента пистолет, девятимиллиметровую «Беретту» 92FS с магазином на пятнадцать патронов, запасные обоймы, свой коммуникатор и вышел в коридор, где также в бессознательном состоянии лежали бойцы охраны. Здесь, помимо пистолета, Федор обзавелся разгрузкой с несколькими магазинами на тридцать два патрона и светошумовыми гранатами, бронежилетом и автоматом, мощным и компактным «Аресом» FMG и надел это все поверх своего пиджака.
