«Синсэн сё:дзироку» представляет собой чрезвычайно ценный источник историко-культурной информации, который позволяет, в частности, судить о том, каким образом происходили процессы самогерметизации в высшей элите японского общества.
«Ганго:дзи гаран энги».
Полное название памятника — «Ганго:дзи гаран энги нараби-ни руки сидзайтё:» («Записи об основании храма Ганго:дзи и о сокровищах, ему принадлежащих»). Текст памятника окончательно сформировался во второй половине VIII в., по стал складываться намного раньше. Этот памятник представляет собой ранний образец ставшего чрезвычайно популярным впоследствии жанра храмовых буддийских хроник. Сведения о начале распространения буддизма в Японии и обстоятельства, сопутствовавшие основанию храма и его развитию, представляют собой важный, до определенной степени альтернативный официальной государственной традиции источник по ранней истории буддизма в Японии. Показательно, что именно буддизм (а не синто) с его ориентацией на письменный канал передачи информации становится, помимо чисто государственных структур, вторым основным центром тскстопорождающей деятельности.
«Нихон рё:ики».
Сборник буддийских преданий, легенд и житий «Нихон рё:ики» (полное название «Нихонкоку гэмпо: дзэнъаку рё:ики» — «Записи о чудесах дивных воздаяния прижизненного за добрые и злые дела, случившиеся в стране Японии»), составленный монахом столичного храма Якусидзи по имени Кё:кай на рубеже VIII–IX вв., относится к жанру буккё: сэцува бунгаку («буддийская литература устных рассказов»). В средневековье этот жанр приобрел огромную популярность. Истории «Нихон рё:ики» позволяют проследить, каким образом шло укоренение буддизма на народном уровне, выявить многие историко-бытовые подробности жизни древних японцев (см. также главу «Формирование государственной идеологии»).
Моккан.
В период Нара самое широкое распространение имела эпиграфика моккан на деревянных табличках (ее подробная характеристика дана в главе «Письменные источники по истории ранней Японии»).
Урусигами бунсё.
Появление данного термина, который означает «текст на лакированной бумаге», связано с археологическими находками сравнительно недавнего времени (первая из них относимся к 1973 г.). И хотя во влажном японском климате бумага сохраняемся очень плохо, но, будучи покрыта или пропитана лаком, она может сохраняться в течение длительного времени. В Японии VIII в. лак считался чрезвычайно ценным материалом (использовался в строительстве буддийских храмов и дворцов для покрытия опорных столбов, для производства предметов роскоши) в качестве средства борьбы с влажностью и гниением. Поэтому законодательно крестьянам было вменено в обязанность выращивать лаковые деревья. При хранении лака в сосудах, чтобы он не высыхал и в сосуды не попадала пыль и грязь, их нередко затыкали бумагой. Причем, в силу ее дороговизны, не чистой, а уже исписанной. После использования лака скомканную бумагу выбрасывали, но, будучи пропитанной лаком, она хорошо сохранялась в земле. Обнаружение урусигами бунсё не означало, как это случилось с моккан, открытия нового класса текстов, но, тем не менее, они служат дополнительным источником по истории и культуре царской Японии. Среди «лаково-бумажных текстов» имеются фрагменты самого разного содержания. Наиболее массовый материал — это обрывки календарей, подворных списков, упражнения учащихся в письме и счете.
«Манъё:сю:».
Поэтическая антология «Манъё:сю» — единственный из известных нам памятников VIII в., который был составлен на японском языке. Отличаясь большим хронологическим охватом, эта антология представляет собой ценнейший источник по реконструкции многих сторон картины мира древних японцев (см. главу «Картина мира»).
Личные письма.
Не подлежит сомнению, что достаточно высокая грамотность среди людей, причастных к управлению государством, должна была породить и письменные средства коммуникации между ними на личном уровне. Хотя материальных свидетельств этому почти не осталось, некоторые данные указывают, что обмен письмами в частной сфере осуществлялся достаточно интенсивно. Так, значительная часть XVIII свитка «Манъё:сю:» представляет собой стихи, взятые из переписки прославленного поэта VIII в. Оотомо-но Якамоти (?-785).
Глава 10
Политическая история
Причины и формы политической борьбы.
Отсутствие глобальных социально-политических кризисов отнюдь не отменят того факта, что среди представителей политической элиты происходили постоянные попытки передела властных полномочий. Борьба в это время происходила не непосредственно за материальные ресурсы. Главный ресурс древнего общества — земля — находилась в собственности государства, товарно-денежные отношения имели ограниченную сферу распространения. В связи с этим накопление богатства в денежной форме не могло считаться приоритетным. Поэтому и политическая борьба имела целью повышение социального престижа и места в политической иерархии (высокие должность и ранг) с одновременным правом на принятие решений. Только в этом случае и обеспечивался доступ к материальным и трудовым ресурсам (земля с приданными ей крестьянами).
Ввиду отсутствия в законодательных сводах регуляций относительно определения порядка престолонаследования, политическая борьба велась за право утвердить на престоле своего ставленника из числа членов императорского рода, внутри которого тоже существовали разные группировки. Поэтому употребление термина «императорский род» носит условный характер — ни о какой реальной «монолитности» речь идти не может.
При назначении следующего правителя в жизнь проводились самые фантастические комбинации. Так, Дзито: отреклась от престола и поставила на трон своего семилетнего внука Момму. Сама же, приняв никогда и нигде не существовавший титул «дайдзё: тэнно:» (может быть истолкован как «действующая экс-императрица»), стала фактической правительницей. Может быть, наиболее курьезным примером является занятие трона Гэммэй после смерти ее сына Момму, что было вопиющим нарушением любых прецедентов престолонаследования.
Такие «исключения из правил» были связаны, вероятно, с тем, что после воцарения Тэмму была начата новая династическая линия, его реформы в определенной степени перекроили состав высшей политической элиты и потому привычные социально-политические механизмы престолонаследования оказались на какое-то время в «нерабочем» состоянии. К тому же после оттеснения Сога с политической арены и ликвидации монополии этого рода в качестве поставщика невест для правящего рода на эту роль стали претендовать сразу несколько родов. В условиях относительного баланса сил среди противоборствующих родов принимались компромиссные решения, и тогда очень часто выбор падал на женщин (в VIII в. было пять правителей и четыре правительницы). Влияние главной супруги государя на политику также было весьма значительным.
Ключ к пониманию того, как осуществлялся выбор престолонаследника в начале периода Нара, дает указ, провозглашенный при вступлении Гэммэй на трон. В нем, в частности, говорилось: «Изрек государь (Момму), сын наш: „Тело наше нынче устало, и желаем мы отдых получить, и болезнь побороть. На посту же нашем, унаследованном от солнца небесного, должно владыке пребывать и править. Посему мы его уступаем“». Для того же, чтобы высказываемое Гэммэй решение о принятии титула императрицы не выглядело беспочвенным, она ссылается на волю императора Тэнти: «И вот законы те, что установлены и назначены государем, сыном Ямато, о коем молвят с трепетом, правившим Поднебесной из дворца Афуми-но Ооцу (Тэнти), — законы, что вместе с Солнцем-Луной далеко длятся, законы вечные, неизменные, кои принять и исполнять надлежит, все мы приняли и с трепетом службу несли» (пер. Л.М. Ермаковой).
