Последовала череда вспышек, серия победных звуков фанфар, и обзор заслонили сообщения интерфейса. Я собрал свои вещи, потом вернулся к трупу лича и сел рядом, сложив руки на коленях, чтобы немного передохнуть и изучить, чем же меня наградили.
Задание первого советника города Тристада Питера Уайтекера выполнено.
Вам удалось установить, что в подвал Храма Нергала Лучезарного прокралось неизвестное зло — посланник Чумного мора Проклятый лич Дарго. Нежить, поднятая личем, множилась, оскверняя сам фундамент Храма, паразитируя на эманациях веры адептов Лучезарного и угрожая благополучию всех горожан.
Вашими усилиями Храм очищен от скверны!
Сообщите первому советнику города Тристада Питеру Уайтекеру о своих успехах, чтобы получить награду.
Получены очки опыта за прохождение подземелья «Подвал храма Нергала Лучезарного»: 100.
Очки опыта на текущем уровне (2): 217/900.
Есть всё-таки плюсы в прохождении инстансов соло. Столько опыта смотрится солидно, только если не делится на пати. Ева все ещё в моей группе, но опыта она, наверное, не получит, так как находится вне подземелья. Хотя, может, ей засчитают прохождение?
Где-то за спиной заскрипела открывающаяся дверь. Обернувшись, я увидел в проеме мерцающую пелену выхода из инстанса. Усталость и равнодушие, охватившие меня полчаса назад, смыло ликованием. Я бессмысленно улыбнулся, сглотнул, пытаясь хоть как-то смягчить пересохшее горло, и вздел ватные руки в победном жесте.
Непрочитанным осталось только одно уведомление. Его я специально оставил напоследок, уже понимая, что меня ждет, и решив посмаковать.
Разблокировано уникальное достижение «Лич умер! Да здравствует новый…»
Вы единолично (!) одержали победу над главным боссом подземелья, пятикратно (!) превосходящим вас по уровню, не получив ни единого повреждения!
Проклятый лич Дарго погиб окончательной смертью, но перед полным развоплощением непредумышленно успел передать вам толику своей силы.
Награда:
пассивный навык «Метка Чумного мора».
Открыв профиль, я перечитал описание приобретенной способности, пытаясь врубиться, но мозг категорически отказывался работать в полную силу. Польза от такой способности на первый взгляд была сомнительна, побочные эффекты омерзительны, да и название не сулило ничего хорошего.
Метка Чумного мора
Пассивный навык.
Текущий уровень навыка: 1.
При получении смертельного урона есть 1% вероятность получить «Проклятие нежити». В этом случае вы начинаете гнить заживо, но остаётесь живы, а весь получаемый вами урон сокращается на 100%.
Проклятие будет активно до тех пор, пока вы полностью не восстановите очки жизни.
Опять проклятие? Мало мне того, которым меня Патрик наградил? Подумав, я решил разобраться потом, как с этим жить дальше. Я подхватил с пола подсвеченный интерфейсом лут — амулет и какой-то странный и неприятный на ощупь чешуйчатый пояс, — закинул в инвентарь и устремился к выходу.
Рабочий день в Тристаде ещё не начался, а значит, мне всё-таки придется после школы сначала залететь домой, чтобы сдать квест, и только потом выдвигаться к Дарго-Клейтону.
Солнце уже выкатилось из-за горизонта, окрашивая золотом крыши домов и шпиль храма. Тристад на контрасте с мрачным и затхлым подземельем заиграл в моих глазах новыми красками. Воздух был прозрачен, а запахи свежего утра призывали радоваться жизни. И я радовался, не спеша выходить из мира.
Где-то в городе трижды ударили в набат, отдающийся болью в висках. Я мельком скользнул взглядом по глобальному уведомлению о новой угрозе — насмотрелся на них в своё время, пока не отключил. Странно, что это пробилось через фильтр… Ага, вот в чем дело — потенциальный уровень «угрозы» выше обычного:
Зарегистрированы искажения струн мироздания! Новое зло пробудилось в Дисгардиуме!
Оценка потенциального класса угрозы: L.
Оценка текущего класса угрозы: Z.
Вероятная локация аномалии: у подножия Безымянных гор.
Не дайте пробудившемуся злу набраться сил, уничтожьте его раньше, и награда сильных мира сего будет щедрой!
Да будут благосклонны к вам боги, храбрецы и герои!
Безымянные горы? Это может быть где-то рядом, но может, и на другом конце страны — горная гряда тянется на полтысячи километров. Бездна с ним, в школу опоздаю. А уж как пить хочется…
Взглядом я сфокусировался на команде выхода из игры.
Бездна, отпускай.
Глава 11. Калийское дно
Приняв душ и собравшись в школу, я пошел завтракать, сопровождаемый котопсом Эйты до обеденного стола. Там отец вяло переругивался с мамой, а Эйты лег рядом, изредка виляя хвостом. Домашний уборщик поспешно затирал красное пятно на диване. Похоже, мама ночью пила вино.
Утро выдалось не таким, как обычно, — без привычного оживления, отцовских подтруниваний над мамой и её шуточек в ответ. Родители, погруженные в собственные проблемы, даже не заметили, что я не спал. Холод и сырость нетопленной квартиры заставляли нас всех зябко ежиться.
Прикончив порцию зерновых хлопьев в молоке, я поспешно свалил из дома. Ева О’Салливан привычно ждала меня во дворе — как всегда в выглаженной форме, белоснежной сорочке и длинном сером плаще. В руке она держала компактный воздушный зонт, защищающий от дождя. Я так торопился, что свой забыл дома, а потому она с готовностью позволила мне встать рядом.
По дороге к стоянке я, не вдаваясь в подробности, рассказал, как всю ночь проходил подземелье. Особого интереса она не проявила, лишь удивившись: как можно добровольно лишать себя сна ради какой-то игрушки? В её правильный и понятный мир не очень вписывался новый Алекс Шеппард.
Стоянка общественных флаеров напоминала растревоженное осиное гнездо. Одна за другой стекловидные капли бесшумно вспархивали, подчиняясь автоматике заложенного маршрута или ручной панели управления. Большинство предпочитало не заморачиваться, вбивая точку назначения и весь полет сладко досыпая в салоне. Как бы ни хотел спать, я взял управление на себя.
Не прислушиваясь к щебетанию Евы, мыслями я был в игре. И начинал уже понимать поведение Эда и Тиссы в школе — часы, проведенные в реале, для них то же, чем для меня было обязательное время в Дисе. Там все ярче, выпуклее и динамичнее. За ночь там я испытал, наверное, больше эмоций, чем за месяц в нашем мире. Взять те же клубки могильных червей — до сих пор передергивает при одной только мысли о них.
