Такого, думаю, Феракс никогда не видел. Стараясь успеть избить себя как можно сильнее, прежде чем мои характеристики совсем рухнут, я сыпал ударами, стиснув зубы, кряхтя и охая после особенно сильных плюх от Молота. Босс так удивился, что каменным изваянием замер у дальней стены. Мне показалось, или он покачал головой?
К моменту, когда все мои показатели рухнули на две трети, урон от обычных ударов стал нулевым. С поправкой на возможность промаха я скопил объем чумной энергии, которого хватило бы на два, а то и на три килла босса.
Последние удары я делал, осторожно передвигаясь в его сторону, но он был настороже. И в момент моего рывка исчез. Я снова метнулся к нему и вдарил абилкой, но энергию тратить не стал, и не зря — промахнулся. Через пару секунд босс исчез снова. А я бросился в погоню, считая биения сердца.
Примерно десять секунд — таким оказался откат его способности исчезновения и телепортации. В следующую атаку я имел резерв в четыре секунды. Молот! Тысячу чумной энергии в дополнительный урон!
Вы нанесли урон Фераксу: 1049.
Очки жизни: 722/1800.
Еще удар, промах. Исчезновение…
Следующего Молота босс не пережил.
***
— Что за идиотский спор ты затеял, Алекс? — Тисса подлетела ко мне на первой же перемене. — С ума сошел?
На меня уставился десяток пар глаз одноклассников. Я широко зевнул, прикрыв рот, и потянулся. Что-то в теле хрустнуло, и Тисса закатила глаза.
— Не здесь, — прошипел Эд и глазами показал мне на выход из класса.
Я кивнул. Мне всё равно надо обсудить с ними совместный поход в Олтонские каменоломни, заодно послушаю, что они думают о нашем с Утёсом споре. Бомбовоз, расталкивая народ, ломанулся вперед, у него в фарватере двинулись Эд, Тисса и я.
Родригез похлопал Малика по плечу, и тот остался в классе. Наверное, проследит, что будут обсуждать после нашего ухода.
Мы отошли подальше и устроились возле окна: Тисса села, а парни встали рядом. На улице ярко светило солнце, но уже набегали тяжелые свинцовые тучи. Быть дождю.
— Зачем? — просто спросил Эд, нависший надо мной.
— Что именно?
— На кой чёрт ты вступился за того оницо? Да ещё и против Утёса? Ты нас хотел подставить? Или просто самоубийца?
— В смысле? — он меня удивил. Я что-то упустил в своём плане? — Объясни.
— Алекс, Алекс… — вздохнула Тисса. — Тебя с твоей подружкой Афродитой все хорошо знают — примелькались вы за год.
— Короче, — жестко сказал Родригез. — Мы при свидетелях объявили тебя членом «Дементоров» и вступились перед Утёсом и Рашидосом. Эти два на каждом углу треплют, что мы их чуть ли не ганкнули, и вообще, не по понятиям поступили, лишив их добычи. А потом ты при огромном скоплении народа лезешь за какого-то работягу и вызываешь Утёса на дуэль. Ты четвертого…
— Уже шестого.
— Плевать. Все говорят о четвертом уровне Скифа и двенадцатом Утёса. И когда нуб вызывает на дуэль всем известного ганкера и ставит на кон ценную шмотку, люди склонны видеть в этом что-то большее.
— Что, например?
— Что этот нуб затеял какую-то аферу. Ведь и причина спора очень надуманная, и уж слишком ты уверен в себе. А ещё все эти разговоры вокруг о том, что ты «дементор», и история конфликта с Утёсом, то, как он некрасиво был выкинут нами из клана… Мне уже «Аксиома» вопросы задает… — Эд поиграл желваками. — Это не твоё дело, понятно, но общее мнение таково: мы хотим наказать Утёса и, используя тебя как приманку, мстим придурку. Народ не понимает за что, и это вызывает вопросы и подозрения.
Прозвенел звонок, но никто их них не сделал даже попытки вернуться в класс. Разговор только начался, и «дементоры», судя по всему, были настроены закончить его в любом случае.
— Эд, ваши политические и репутационные риски меня никак не касаются. — Я спрыгнул с подоконника, и парень был вынужден отойти. — Утёс — урод, каких поискать. На ровном месте докопался до человека, и если бы не я, семье того работяги было бы нечего жрать. Шмотки мне не жалко, но я не собираюсь проигрывать! А сейчас лучше вернуться на урок, у меня и так перебор штрафных баллов за семестр. Договорим после. Тем более надо вернуться к той теме со «Злом из глубин». Я решил вам помочь.
— Договорим после, — нахмурился Эд. — Но ты хорошо подумай, стоит ли тебе участвовать в дуэли. Потому что при любом исходе она вызовет интерес «превентивов». А эти ребята уже начинают задавать вопросы.
Глава 28. Слабоумие и отвага
Как бы я ни старался быть сдержанным в беседе с «дементорами», слова Эда заставили меня задуматься. То, что он упомянул «превентивов», явно неспроста. Может, так он дает понять, что и сам подозревает меня? На других переменах пообщаться нам больше не удалось. Следующую я проспал, задремав под нудную лекцию Грега о том, как менялась карта Европы за последние двести лет, и меня никто не стал будить. А потом «дементоры» куда-то пропали.
Впрочем, ничего необычного в этом не было. Последний урок в пятницу необязательный. Кто-то посещал киноклуб, кто-то играл в футбол, а кто-то ходил в школьную студию на лекцию по искусству. Я отправился в техническую секцию, чтобы закончить работу над своим искусственным спутником, но глаза слипались и ничего не получалось, — пришлось оставить как есть, чтобы совсем не запороть.
Домой я возвращался один, так как Ева была в клинике. Я связался с ней, но вместо неё ответил мистер О’Салливан и сообщил, что та пока не может говорить. И вряд ли сможет до конца следующей недели. Похоже, пластику внешности ей проделали внушительную, раз восстановление займет так много времени — других причин того, что она не может, а скорее, не хочет говорить, я не видел. Ни одна девчонка не будет показываться в таком виде.
Дома оказалось пусто. Родители куда-то уехали. Мама оставила сообщение, которое проигралось, стоило мне переступить порог:
— Алекс, мы с папой вылетели к заказчику. Переночуем там. Вернемся завтра к вечеру. Веди себя хорошо…
— Используй шанс, Алекс! — загоготал на заднем плане папа. Мама шикнула, что-то возмущенно сказала, после чего сообщение оборвалось.
На кухне включилась печка, чтобы разогреть предусмотрительно оставленную для меня еду. Переодевшись в шорты и футболку, я плотно пообедал, переборол желание вздремнуть пару часов и полез в капсулу. До дуэли с Утёсом оставалось менее четырех часов.
Короткий миг погружения — и стены капсулы сменились стенами моей личной комнаты в таверне, где утром остался мой персонаж. Я открыл инвентарь: почти четыре полных стака Праха Изменённых, одна необычная вещица — латные наручи — и три редких предмета с боссов Тюрьмы. Я посмотрел на лут с Феракса и разочарованно вздохнул: шмотка стоящая, но минимум на десятый уровень. Лучше продать, чтобы не занимала место.
