Тогда я решил подождать и перестал барахтаться. По ощущениям, я продолжал погружение. Возможно, стоило опуститься на дно этого странного места? В чем вообще испытание-то? И тут меня осенило, в чем.
Догадка привела к тому, что я выругался: среда неагрессивна именно для меня, потому что я нежить! Думаю, культисты, попадавшие сюда, умирали, то есть доказывали, что готовы сложить голову за Морену, а та возвращала их назад. Так? Почему именно здесь? Возможно, тут у Морены больше возможностей.
Я обдумал эту мысль – звучало вроде логично. Старая, в смысле из старых богов, богиня смерти, потерявшая силу и последователей, пестует своих немногих адептов. Но чтобы дать им больше возможностей, ей нужно больше веры. И, думаю, те, кто умер ради нее и возродился, настолько фанатичны, что каждый дает намного больше ресурса, чем любой адепт кого-то из новых богов. Ну да, погибнуть во имя Морены – это не у храма Нергала потусить ради бафа.
Но что делать мне? Погибнуть не даст иммунитет нежити и Бессмертие Чумного мора, так что я даже самоубиться не могу. Подорвать Чумную ярость? Нет энергии, все сжег в Кинеме, да и смысл? А вообще, мне прям хорошо стало: тихо, спокойно… Умиротворенно раскинув руки и ноги, я «лег» на спину и, закрыв глаза, погрузился в дрему…
– Достаточно, – прошептал женский голос.
Желе вокруг меня исчезло, я почувствовал падение, сгруппировался и приземлился на ноги. На каменный пол в каком-то помещении.
После абсолютной мглы даже сумеречное освещение слепило глаза. Прищурившись, огляделся. Я оказался в храме у алтаря, но то, что принял за стены, оказалось не камнем, а деревьями. Их прямые стволы теснились, создавая впечатление сплошной поверхности, а редкие лучи красного солнца, пробивавшиеся сквозь крону, казались отблесками свечей.
Глаза освоились, и я узрел ее. Неотвратимую. Я видел Ядро Чумного мора, но не уловил в нем ничего божественного. Видел Бегемота, Тиамат и Фортуну, но то были их аватары, воплощения в нашей реальности. Морена, стоявшая передо мной, была во плоти. Сам того не ожидая, я опустился на одно колено и склонил голову – смотреть на нее было больно. Физически больно, как тогда, когда глядишь на солнце. Эпохи пронеслись передо мной, тысячи поколений разумных, прошедших земной путь и обласканных вниманием Морены в последний миг своей жизни.
– Твоя душа запечатана в теле, скрепленном знакомыми петлями, – заговорила богиня. Она подошла и положила руку мне на голову. – О… Ты помечен древними Спящими, юный Скиф. Ты их избранник!
– Меня послали не они.
– Неудивительно. Я никогда не была их фавориткой. Что еще… Взбалмошная девица Фортуна, хм… Это понятно, она всегда ищет выгоду, покровительствуя божественным избранникам. Кто еще? Слабый божок другого мира.
– Ты говоришь о Чумном море?
– Чумном Море? – удивилась богиня. – Никогда не слышала о таком. Нет, я вижу метку Шог’рассара. Я помню такого, смертный маг, изгнанный Спящими на заре времен. Значит, он стал богом и пал от твоих рук…
Склонившись, она взяла мою голову двумя руками и затихла. Я чувствовал, как мой мозг и тело сканируются, как вздрагивает Морена… Осмелившись приоткрыть глаза, попытался ее разглядеть: человеческая фигура и при этом абсолютно нечеловеческие черты лица. Не знаю, как объяснить, те же два глаза, брови, нос, пухлые губы, длинные черные волосы, но в то же время было что-то неуловимое, не принадлежащее этому миру.
– Это он… – пораженно прошептала Морена. – Это он! Он! Но и не он… Я не узнаю…
– О ком ты говоришь?
– Как ты назвал сущность, запечатавшую твою душу и скрепившую тело?
– Э… Чумной мор?
– Не могу разобрать, – совсем по-человечески расстроилась Морена. – Определенно, это отпечаток того, кого я знала под другим именем. Мы гуляли с ним рука об руку по земле Дисгардиума среди первых разумных. Его звали Жнец. Я встречала умерших на пороге междумирья, а он собирал их души. Он был моим избранником…
Она замолчала. И Морена, и Фортуна из старых богов, но, видимо, если богиня удачи освоилась и заняла свое место в пантеоне новых, то…
– Да, ты прав, – заговорила Морена, прочтя мои мысли. – Мы, я и Жнец, не нашли места в новом мире. Наши храмы сравняли с землей, а на их месте поставили алтари новых богов, молодых – голодных, наглых и дерзких. Они не гнушались подкупом смертных, давая им силы, о которых те могли только мечтать. Магия пришла в мир именно в то время. Жнецу пришлось тяжелее, чем мне. Мардук, новый бог, конкурировавший за души смертных, сразил моего возлюбленного. Израненный Жнец исчез. Мне удалось затаиться…
– Ты думаешь, что Жнец – это и есть Чумной мор?
– И да, и нет. Определенно, в тебе есть его сила, я это почувствовала, едва ты здесь оказался. Но она с огромной примесью Бездны и чего-то еще, чего мне не удалось определить. Плетения мне не знакомы… – Она простонала и резко отшатнулась, как от электроразряда. – Нет, не могу распознать. Это… больно. Но часть этого определенно от Жнеца.
– Тогда понятно, почему Ядро Чумного мора послало меня к тебе.
– Послало ко мне? – воскликнула Морена. – Повтори, что оно сказало?
– Сейчас… – я напряг память. – Оно сказало, что, если мне удастся обнаружить след Морены, я должен найти ее. Она станет моим союзником.
– Союзником? Против кого?
– Я так понимаю, против новых богов. Но пока против смертных, призванных Нергалом Лучезарным на войну…
О том, что Нергал объявил войну Спящим, а не Чумному мору, я умолчал.
– Я помогу. Мои немногие последователи тоже. Они не так сильны, как ты, юный Скиф, но умеют работать в круге. Мощь его заклинаний растет многократно. Когда?
– Послезавтра. Мои люди достраивают оплот Чумного мора. Я открою портал легионам нежити в Лахарийской пустыне.
– Мои люди… и не только… будут.
– А ты?
– Мне нет пути в ваш план, пока там правят новые боги. Но я помогу. А начну прямо сейчас… – Она вытянула перед собой руки ладонями вперед, и в них что-то материализовалось. – Коса Жнеца. Подарок возлюбленного. Мне он ни к чему, но тебе может пригодиться.
Коса не производила впечатления могущественного оружия. Короткий деревянный черенок, рукоять у основания длинного зазубренного лезвия – что-то из фильмов о деревенской жизни.
– Спасибо, Морена, – я поклонился, принимая божественное оружие. – Жаль, что я предпочитаю драться кулаками.
– Юный Скиф! – улыбнувшись, воскликнула Морена. – Коса – лишь символ. Она может принять любой вид. Попробуй представить, в какой форме ты хотел бы ее видеть.
Я представил себя в гуще боя. Кулак-молот, прием вражеских клинков, когтей и зубов на руку, блок, Комбо. Сжатые в руке кастеты, вытянутые вдоль предплечья изогнутые клинки, которыми удобно атаковать тех, кто нападает сзади сбоку…
Коса Жнеца, которую я держал, распалась на две части и метаморфировала. Древко обросло кулаки, нож растекся и оформился в клинки, спереди напоминая укороченные лезвия Росомахи. Металл покрыл внешние стороны обоих предплечий, давая дополнительную защиту рукам, и вытянулся в острый клинок ниже локтя.
