А потом пришла боль, какой я никогда прежде не испытывал. Все, что было раньше, даже под проклятием нежити в песочнице, фильтровалось капсулой. В этой же версии Диса болевые фильтры не действовали. Я заорал, Бета поморщилась и наложила Печать безмолвия. Понаблюдав, как я корчусь в судорогах, девушка отхилила меня, дав срастись обеим частям, и поставила на ноги телекинезом.
И все безмолвно, без комментариев. Они последовали позже, когда я застыл истуканом и простоял пару минут неподвижно, не пытаясь осмотреться или сдвинуться с места.
— Еще одно нарушение — на час кину в Адское пламя. — Смысл слов не сочетался с ангельским голосом Беты. — Ты не умрешь, не надейся. За третье нарушение побарахтаешься в кислоте желудка Песчаного червя. Сутки. Больше никто не выдерживал, но на всякий случай уведомляю, что у меня есть вещи пострашнее. Так что советую выполнять команды беспрекословно. Кивни, если понял.
Я согласно опустил голову, все меньше понимая, что происходит. Зачем «Сноусторму» так издеваться надо мной?
— Как ты сюда попал?
— Прилетел.
— Как?
— Без понятия. Какая-то злобная сука притащила меня из Тристада.
После двухсекундной паузы позади раздался изумленный мужской голос:
— Да он издевается над тобой, Девятка!
Последовавший час запомнился непрерывной болью. Девятка, повесив Окоченение, перетащила меня в огромную яму с другой стороны замка, где на привязи сидели три Лавовых дрейка стотысячных уровней — с виду помесь дракона и василиска размером с флаер. Единственное, что я вынес из этой принудительной экскурсии по территории замка — понимание, что никаких других игроков там нет. Или я их просто не увидел.
Час, показавшийся годом, я провел в Адском огне — твари изрыгали его поочередно, почти без пауз, сжигая меня дотла, но сгинуть окончательно не давал эффект Неумирающего. Я надеялся, что сработают предохранители капсулы, фиксирующие опасные для жизни показатели, и меня выкинет из Диса, но ничего подобного не происходило. Я не мог даже потерять сознание от шока, а Бета добилась своего, намертво вбив в меня бессознательный ужас перед наказанием.
Наконец меня вытащили из ямы и излечили. Вся моя экипировка расплавилась, от Комплекта Непокоренного предвестника ничего не осталось. Адский огонь пережили только божественные Уравнитель и Косы Жнеца, которые не имело смысла пускать в ход, пока Девятка с тем невидимым незнакомцем. Наверняка его уровень тоже шестизначный. Да и вообще это бессмысленно — без навыков, приемов и со срезанными характеристиками мне с Бетой за пять секунд, пока действует артефакт, не справиться.
Я снова стоял перед ней. Тот, второй, видимо, ушел по делам, потому что девушка больше ни с кем не переглядывалась, а я не ощущал чужих взглядов. Бета повторила свою речь о наказаниях, сняла Окоченение и снова спросила:
— Как ты сюда попал?
— На Разорителе, убегающем, когда его едва не прикончил верховный жрец Нергала.
— Нергала? А, это один из богов в Дисгардиуме?
— Да. Бог света.
— Как ты выжил? Почему тебя не убило Тление?
— Оно убило, только здесь. А там у меня божественный навык, практически бессмертие.
— Жаль, ты не перенес его сюда… Какой год в реале?
— Две тысячи семьдесят пятый… — Я вскрикнул, когда мою грудь прожгло тонкой струей жидкого огня. — За что?
— Ты соврал.
— С чего ты взяла?
— По вашему летоисчислению два года назад сюда забросило одного такого же попаданца. Он говорил, что максимальный уровень игроков там не превышает четырехсотого. Собственно, самым высоким на тот момент был триста восьмидесятый и принадлежал он Магваю.
— Так и есть. До сих пор рекорд у него же. Триста девяносто восьмой был, когда я видел его в последний раз пару дней назад.
— Ты сам себе противоречишь… — Бета повела пальцем, мне отсекло руку. Печать безмолвия держалась все то время, пока я орал от боли. Вскоре ей надоело, и, отхилив меня, она пояснила: — Твой уровень превышает тысячный. Ты не мог получить опыт здесь, значит, соврал. Даже если ты топ-1 в том Дисе, невозможно за два года сделать семьсот уровней. Значит, у вас там не семьдесят пятый.
— Я был триста девятого, когда попал сюда. Убил кролика и резко поднялся…
— А, поняла. Отражением? А выжил под Алмазной кожей. Это объясняет… Видимо, и от Тления спасся так же. Понятно. У тебя интересные навыки! Какая точно дата в реале?
— Когда заходил в Дис, была пятница, девятнадцатое апреля две тысячи семьдесят пятого. Послушай… — Я сделал паузу, она кивнула, и я продолжил: — Пожалуйста, не жги меня и не режь. Просто чтобы отвечать на вопросы, мне бы самому понять, почему ты спрашиваешь. Разве ты не знаешь, какой сейчас год? Ты не из «Сноусторма»? Что вообще все это значит? Кто вы: ты и тот, второй?
Она долго молчала, буравя меня взглядом. Не было в нем злобы, ненависти, лишь холодное равнодушие. Наконец, что-то решив, она кивнула:
— Хорошо. Почему бы не пообщаться с кем-то новым?
— Так ты ответишь?
— Отвечу. Каждый раз одно и то же… — Бета вздохнула. — Все повторяется. Вопросы, шок, удивление, отрицание… Но в итоге все привыкают. И ты привыкнешь… если успеешь.
— Как мне лучше тебя называть? Девятка? Бета? Может, скажешь свое настоящее имя? Меня зовут Алекс.
Она проигнорировала вопросы. Вместо этого начала рассказывать:
— Когда-то мы были первой группой бета-тестеров — по одному от каждой расы и базового класса. Вошли в игру каждый в своей песочнице. Поначалу восторгались тем, как здесь все почти по-настоящему… Изучали все вокруг, начали прокачку чаров. Но выход не сработал. Нам говорили, что достаточно уснуть или погибнуть. В первом случае выход стал бы автоматическим, во втором — нам дали бы выбор и возможность дождаться воскрешения. Что-то у них там пошло не так, мы здесь застряли.
— Ты хочешь сказать, что безвылазно торчишь в Дисе почти двадцать лет?
— Двадцать… — Бета горько усмехнулась. — «Сноусторм» спешил, поэтому события в бета-версии ускорили, чтобы быстрее получить результаты. Представляешь, какую нагрузку это дало на мозг? Время здесь течет иначе. Может, поэтому солнце всегда в зените, нет смены дня и ночи, всегда одно и то же время года. В любой части мира постоянно гребаное лето. Те кролики, которые тебя атаковали возле Тристада… Они были первого уровня, когда я впервые оказалась в этом мире. Тристад — моя песочница. Тогда там имелись неписи, они выдавали квесты, и одним из моих первых стал как раз геноцид кроликов. «Принесите десять кроличьих лапок», — процитировала она.
— Куда же делись неписи? — удивился я.
— Вымерли. Те кролики… они растут на уровень-два в год. Я уже знаю, что в вашем Дисгардиуме «Сноусторм» отказался от этой идеи, но здесь мобы тоже качаются, собирая очки опыта, и возрождаются, сохранив прогресс. Их потомство рождается с уровнем родителей. В отличие от них, неписи умирают навсегда.
