— Флейгрей никогда не обманывает! — провозгласила суккуба. — Каждый, кто пожелает служить Чумному мору, должен сложить оружие и уйти вон за ту дюну. — Она указала рукой направление.
В немом изумлении Хорвац смотрел на парламентеров. Видимо, у лича не нашлось никого получше, чем эти клоуны. Но они по меньшей мере могут говорить, и даже разумно. А что же сама «угроза»? Побоялась явиться и лично сделать такое предложение?
Воины Света зашептались. Хорвац поморщился, понимая, что происходит. Кому, как не ему, не понять? На «Дистивале» отец-основатель объявил о том, что в Дисе грядут большие изменения, и вот они: новая раса. Теперь Хорвац не сомневался, что те, кто примет предложение лича, переродятся нежитью. Но это вряд ли связано со Спящими…
— Ну, вроде передали все слово в слово, — сообщил сатир. — Пора и честь знать. Акулон!
Сатир залихватски присвистнул, метрах в тридцати от него песок вспух, взорвался — и из провала выбрался уже знаменитый на весь мир Акулон. Гигантская тварь-нежить, помесь акулы, черепахи и броненосца, конечно, уступала размерами Дезнафару, чей силуэт маячил на горизонте, но тоже впечатляла. Ну точно, «угроза» где-то рядом, это же его прислужник, решил Хорвац.
— Ко мне, Акулончик! — позвала суккуба.
Парламентеры лихо взобрались на спину подбежавшего монстра и умчались назад. Отвесив челюсти, игроки смотрели им вслед.
— К бою! — истошно заорал Хинтерлист, снимая оцепенение с рядов рейдеров.
Громыхнув доспехами, армия Света пошла на врага.
Глава 10. Осколки Тлеющей пустоты
Робинзон Крузо прожил на необитаемом острове двадцать восемь лет. Я — намного меньше, но уже настолько сходил с ума от одиночества, что с некоторой долей ностальгии вспоминал время в замке Девятки.
Поначалу я старался держаться ближе к убежищам, где можно спрятаться, если она прилетит, но со временем стало ясно, что мои опасения беспочвенны, и я осмелел. Видимо, Девятка решила, что я навсегда покинул Бездну.
Не свихнуться помогала пусть далекая и кажущаяся недостижимой, но ясная цель: мне надо собрать миллион Осколков Тлеющей пустоты, чтобы пробить портал в родное измерение.
Тогда, получив свой первый осколок, я сел на песок и, поминутно озираясь, выискивая взглядом преследующую Девятку, распланировал, рассчитал и прикинул, как воплотить задуманное в жизнь.
И взялся за дело. «Осколки сами себя не нафармят», — грустно усмехнувшись, подумал я, встал и сделал первый шаг к воде. Через минуту я уже дрался с метровым Золотым карангом, длиннорылой рыбой, плоской, как доска…
Жаль, нельзя было привязать точку респауна прямо к побережью. С другой стороны, мне повезло, что на Кхаринзе вообще можно привязаться — у места силы, где в другом Дисе стоит храм Бегемота. Смерти случались — морские твари не только рвали на куски, но и вешали дебафы. Стоило слететь Алмазной коже, я погибал. Пробежки по джунглям от точки воскрешения к океану занимали время, но зато позволяли не сойти с ума от однообразного фарма.
Помимо Пятнистых иглобрюхов, у берега водились и другие рыбы, но для моих целей требовались мобы поагрессивнее. В небольшом заливе с другой стороны острова я нашел именно то, что нужно — Скальных рвачей, аналог Каменных рвачей из Тремители, только на сорок тысяч уровней повыше. Небольшие рыбехи с ладонь — юркие, шустрые и с огромной зубастой пастью, несоразмерной туловищу. Стоило бросить камень в воду, как она буквально вскипала. Нужно было, чтобы, пока действует неуязвимость, меня атаковало одновременно как можно больше рвачей.
Мало того что уровни с каждым заходом росли как на дрожжах, так еще я в тот же день полностью прокачал Путь невозмутимости. Заходил по пояс в воду и просто стоял, пока твари убивались об Отражение. Невозмутимость и Алмазная кожа в сумме давали три с половиной минуты полной неуязвимости. Секунд за тридцать до ее окончания я выбегал на берег, оставляя за собой сотни всплывших кверху брюхом рвачей. К счастью, у меня имелось Притяжение, иначе не представляю, как собирал бы осколки вручную — особенно учитывая, насколько в воде небезопасно.
Проблема крылась в том, что рвачи не всегда выкидывали осколки. За раз с сотен убитых хищных рыбешек я получал штук сорок-пятьдесят. Неприятное открытие уравновешивалось тем, что эти твари не кончались. То ли они респаунились мгновенно, то ли в заливе их водилось несметное множество — за все время на Кхаринзе я так и не разгадал их секрет.
Для прокачки четвертого ранга Устойчивости я выбрал Путь терзаний, и ушло у меня на это четыре дня. Так и не понял, по какому принципу игра рассчитывала объем испытанной боли, но после каждого захода в воду мой новый ресурс, Сосуд терзаний, заполнялся процентов на пятнадцать-двадцать. Потом его можно было опустошить, конвертировав в одно очко характеристик, что я и делал, решив сбалансированно прокачивать физические параметры: силу, ловкость и выносливость. Курс конвертации к концу Пути вырос в десять раз — за полный Сосуд стало начисляться десять очков характеристик.
Более занудный гринд представить сложно. Я ведь даже не дрался, а просто стоял и терпел боль от бесконечных рвущих укусов, не сводя глаз с таймера, чтобы вовремя сбежать. Смерти отнимали время, которого у меня и без того в дефиците. Скальные рвачи вешали Кровотечение, и важно было уйти так, чтобы действие ДОТа закончилось раньше Алмазной кожи.
Когда я прошел свой Путь терзаний, открылись еще два направления Устойчивости: Путь времени и Путь опустошения.
Первый ускорял восприятие. Казалось, все вокруг замедляется, и чем больше урона в меня вливалось, тем сильнее затормаживался окружающий мир. Поначалу особого эффекта я не видел, но на максимальной прокачке бурлящая масса Скальных рвачей виделась уже будто в замедленной съемке. Сам я двигался как обычно, и это открыло новый стиль боя — уклонение. Раньше мне было на такое плевать, ведь с Бессмертием Чумного мора я не беспокоился о получаемых повреждениях, наоборот, старался «пострадать» как можно больше. Теперь было забавно убрать руку за миг до того, как хищная рыбешка вцепится в нее зубами. Промах вешал на рвачей секундное Замешательство — это обещало огромное преимущество в будущих боях с противниками посерьезнее.
Путь опустошения открыл еще одну шкалу — очки ненависти. Когда она заполнялась, я превращался в реального Халка — абсолютно все характеристики, включая очки жизни и маны, базовый урон, параметры защиты, уклонения, критический урон, скорость передвижения — повышались в десять раз. Не сразу, понятно, а только тогда, когда Путь пройден. Действовал такой режим ровно десять секунд.
Растущие цифры в профиле хоть как-то развлекали, потому что в бою особого толку от них не было, я еще очень уступал по уровням даже самым мелким рыбкам.
Как бы мне ни хотелось поберечь время, я все равно иногда прерывал фарм и занимался чем-то другим. Например, готовил еду. Причем мне удалось изобрести много новых рецептов, однако, к сожалению, ничего такого, что помогло бы с осколками. Лишь одно оказалось полезным — Дьявольская морская похлебка со жгучим перцем-жнецом. На Перец-жнец я набрел в северо-западной части острова, обратив внимание на бесформенные пламенеющие бутоны. Они росли на странной идеально круглой полянке. «Цветы» оказались перцем, а похлебка с ним из обычной превратилась в «дьявольскую». Собственно, это и изменило эффект блюда, и вместо «+20% к скорости передвижения» оно утроило длительность полезных эффектов способностей. Жаль, я не нашел его раньше, потому что с похлебкой фарм ускорился в три раза — я в неуязвимости мог стоять в воде больше десяти минут.
