Доступно 10 свободных очков характеристик!
Улучшен навык устойчивости (ранг II): +6. Текущий уровень: 54.
Очки пошли в выносливость. Тестовая драка показала, что можно тащить остальных — фарм опыта здесь вполне осуществим. Оставалось убедиться, что друзья выживут.
Я вернулся к центру места силы и активировал Благосклонность Изиды.
С нарастающим свистом от артефакта начали растекаться волны свежего ветра, вверх устремился раздающийся вширь воздушный столб, пробил тучи, и сквозь брешь тут же хлынули солнечные лучи. Запахло морем, хвоей и свежескошенной травой.
С меня спал дебаф. Дождевые струи кислоты стекали по незримой стене зоны действия артефакта. В радиусе пятидесяти метров воцарилась прекрасная погода, активность под ногами прекратилась — никаких гейзеров и струй света. Из отверстий «сита» начала пробиваться обычная зеленая травка.
Все было готово для кача семерых «Пробужденных» и тройки из «Йорубы», однако нужно было решить еще один вопрос. Приручение Монтозавра так впечатлило канализационных троггов и культистов Морены, что они воспылали желанием встать на защиту храма Спящей. Конечно, я им отказал. Мне не хотелось терять их в неравной битве, но вмешался Бегемот. «Кощунство запрещать им защищать то, во что они верят», — сказал он. Спорить с ним я не осмелился. Лишь понадеялся, что мне удастся решить исход битвы до того, как союзники вступят в бой. Их, кстати, еще как-то предстояло доставить в пустыню, но в этом деле я рассчитывал на Лигу гоблинов.
Кроме того, раз уж имена Краулера, Инфекта и Бомбовоза стали всем известны, глупо отказываться и от их помощи. Так что оставался лишь вопрос того, как мы выстоим в битве под жарящим дебафом, когда Тиамат нас снова сделает людьми.
***
На Аляске был поздний вечер, а в Лахарийской пустыне забрезжил рассвет. У подножия храма вокруг костра, сложенного из разломанных бочек, сидели четверо. Рипта держал в лапах небольшой бочонок с дырявым дном, из которого заливался вином, Анф дымил из всех отверстий огромной самокруткой. Флейгрей и Нега — единственные, кто демонстрировал налет цивилизованности — хлестали дворфийское пойло из бутылок с отбитыми горлышками. На фоне светлеющего неба темнела туша Акулона.
— Да не пробудятся Спящие, босс, — прокряхтел Флейгрей, поднимаясь. — Ты немного… не одет. И тебя кто-то погрыз!
— Точно! — Смутившись, я снял Корону легата и облачился в Хладнокровие карателя.
— Хей, босс, да оставался бы голышом! Хоть какое-то развлечение! — воскликнула Нега. — Кстати, видимся второй раз за день. Это на тебя не похоже.
— Вообще-то, мы виделись вчера, когда захватывали замок, — сказал я, хотя для меня все еще продолжался тот же день.
— Хая бо! — проверещал Рипта.
— Мне послышалось? — Я с удивлением уставился на него. — Рипта говорит на всеобщем?
— Пытается, — прокряхтел Флейгрей. — Букашка тоже, но, клянусь членом Азмодана, что бы он ни пробовал сообщить, я слышу только скрип когтя по стеклу!
Анф отозвался громким тарахтящим стрекотом, что я распознал как смех.
Суккуба приобняла меня хвостом и чмокнула в щеку. Мертвец, целующий мертвеца — отличная реклама новой фракции. Присоединяйтесь, станьте частью Чумного мора, чтобы увидеть мир и познакомиться с прекрасными… э… разумными других рас!
— Как вы тут, Нега?
— Затишье перед бурей, босс. К храму никто не суется, но глянь туда… — Суккуба указала направление. — Видишь что-нибудь?
— Пустыня, дюны и… воздух как будто плывет? Что там происходит?
— Вражеские маги затянули лагерь защитной пеленой. Краш с Акулоном пытались пробиться внутрь и навести шухер — бесполезно. Что-то они там готовят, и мне это не нравится, босс. Не подумай, что я паникую, мы не поднимем тревогу раньше времени, но хорошо бы ты был на стреме. — Нега потрясла эпическим амулетом связи, выданным, чтобы она сообщила мне о начале атаки. — Причем в этом мире, босс.
— Я буду. Противники готовятся к атаке, которая может начаться в любой момент. Так что будьте начеку.
— Пусть только сунутся! — Нега погрозила кулаком невидимым врагам. — Жаль, нельзя призвать одного-двух высших демонов. Такая помощь нам бы не помешала…
Рипта, услышав это, проверещал что-то и посмеялся.
— От таких помощников впору будет самим прятаться, — ухмыльнувшись, перевел Флейгрей и спросил: — Что нового, Скиф?
— Ничего особенного. Сгонял на Холдест и Террастеру. А еще у меня появился боевой спутник, он вам понравится.
— Познакомишь?
— Вы уже знакомы. Знаю, Нега скажет, что размер имеет значение, но не переживайте, в бою он вырастет до прежней величины.
Я призвал Монтозавра. Уменьшенный Бегемотом, бывший зверобог недобро оглядел стражей и издал страшный рев.
— Он мяукает! Какой миленький! — всплеснула руками суккуба и погладила Монтозавра по шипастой голове.
— Сожри меня Диабло, это же древний ящер! — выдохнул Флей. — Только какой-то мелкий…
Бывший зверобог стерпел домогательства Неги, обдал ее смрадным дыханием, потом шумно обнюхал Флейгрея и Анфа и приблизился к Рипте. Рептилии обменялись отрывистым верещанием, и на шум, сотрясая землю, явился заинтересовавшийся Акулон. Земля под ногами завибрировала — не иначе как к нам направляется Краш. Вечеринка была бы неполной без Игги и Грозы, так что я призвал и их.
Таймер тикал, скоро должен был появиться высший легат, но не выделить несколько минут на общение с теми, кого уже однажды потерял и, возможно, потеряю снова после битвы за храм — с друзьями! — я не мог. Если кто-то и считал их всего лишь неписями, управляемыми ИскИнами, то для меня они были личностями, осознавшими себя. И они могли погибнуть.
— Ладно, веселитесь, — сказал я окружающему зоопарку. — И покормите Монти, я знаю, у вас есть чем. А мне надо поговорить со Спящей.
— Удачи, босс!
Уже поднимаясь по лестнице, ведущей к храму, я увидел Тиамат, ждущую на пороге. Ее присутствие ощущалось уже тогда, когда я общался со стражами, но богиня не торопила. Ждала, пока я обменяюсь шуточками с друзьями. Поступил бы так Нергал? Или Ядро?
— Приветствую тебя, наш инициал! Бегемот предупредил, что ты будешь позже. Правильно, что пришел раньше.
Богиня, больше не испытывающая недостатка в вере, набрала сил, и ее аватара показалась мне еще более красивой. Она обрела плоть, и это ощущалось даже на уровне запахов и тепла, исходящего от ее влекущего тела. Надо бы законодательно запретить ИскИнам, отыгрывающим богов, сводить с ума красотой, подумал я. Возможно, искусственный интеллект покопался в моем разуме, прежде чем воплотиться в идеальную девушку, и, что вероятно, отображал аватару индивидуально для каждого. Тот же Флейгрей, может быть, видит в Тиамат идеальную божественную сатиршу? Или сатирессу?
