— Валери, два кофе, пожалуйста! — внезапно произнёс Роман Иванович. Система, встроенная в здание, сейчас же отреагировала. В углу зашипела кофемашина, андроид подкатил к хозяину на передвижном столике две чашки с чёрной дымящейся жидкостью. Роман Иванович заботливо поставил одну на подлокотник кресла Лики, погладив её по забранным в кулю волосам. Нежданная ласка отозвалась болью в сердце. Лике хотелось вскочить и убежать или возмутиться, показать, что ей неприятно, но она как обычно стерпела. — Я помню, какой ты была стеснительной при нашем знакомстве. Сколько тебе было? Лет восемь?
— Девять.
— Точно. Ты пряталась за мать, и ни в какую не хотела взять шоколадного зайца. Те же голубые глаза, как и твоей мамы, будто время повернуло вспять, и я вижу её перед собой.
— Не очень. К чему эти разговоры? Я хочу немедленно подписать контракт. Я лечу на Проксима Центавра b в качестве астробиолога, — Лика сказала это, глядя в тёмные глаза собеседника. Он первым отвёл взгляд, в котором Лика прочитала сожаление и… разочарование.
Другую кандидатуру двигает? Ну уж нет, Лика шла к цели напролом, как бульдог вцеплялась и не отпускала, пока не получит своего. Мать учила быть хитрой, но всё зря: уловки, ужимки, кокетство не для неё. Было жаль Романа Ивановича, хотелось сказать что-то одобряющее, примирительное:
— Я не подведу Центр, — мягко произнесла она.
— Дело не в этом. Пей кофе, остынет!
Кофе оказался с кислинкой, тёплый и терпкий. Лишь чернота роднила его с холодным космосом.
— Команда не самая дружелюбная. Они все или почти все отменные профессионалы, но за психологический климат не ручаюсь. После пропажи первых звездолётов, мало кто горит желанием лететь туда снова. От нашей страны в команде будет только две женщины, ты и лингвист. Но она замужем за вторым бортинженером. А ты будешь одна, два года на полёт в один конец, и неизвестно, сколько вы пробудете там. Подумай ещё одну ночь.
— Это ничего не изменит!
— Мне будет спокойнее, и совесть чиста, — вздохнул Роман Иванович и развернулся в кресле к окну. — Возьми, там сведения о команде. Обещай посмотреть!
Лика увидела прозрачный кусок гибкого пластика, флешку. Она медленно взяла её и спрятала в карман.
Заместитель повернулся и посмотрел пристально, Лика кивнула и встала.
— Я провожу тебя.
Она повернулась и не знала, что сказать. Это было необычно, да и причин не было. Прослушка давно стала обыденностью, от которой отмахивались, не замечая, как от летящего тополиного пуха в июне
Заместитель главного в отделе хочет что-то сказать ещё, что не предназначено для чужих ушей?
— Я найду выход, — произнесла Лика, не оборачиваясь, рука её уверенно нажала на кнопку справа, и дверь бесшумно отъехала в сторону. В коридоре всё также чисто, тихо и стерильно бело, будто он поглощает и перерабатывает всё живое.
«Не отстанет!» — подумала она, чувствуя, как он идёт следом по коридору. Зачем её отговаривать? Всё решено давно, ещё когда счастливая Олимпиада, помахала ей на прощанье, выходя из квартиры. Проводы мать не любила. Лика запомнила, как блестели её коротко стриженные волосы в полумраке ламп прихожей, на лицо матери падала тень, выделялись лишь голубые глаза, словно она - северная принцесса из древней сказки. Анжелика пообещала, что станет такой же, что Липа сможет ей гордиться, что будет одной из первых, кто опишет внеземную форму жизни, основываясь на практике, а не на математических моделях и обрывочных сведений о гравитации чужой планеты.
— Что вы хотите? — Лике надоело, она повернулась и посмотрела в глаза Романа Ивановича. Он постарел, как постарел! А ведь лет на десять младше матери. Та последние годы выглядела её ровесницей. Ну, почти, и это почти злило Липу. Мать молодилась и боялась старости гораздо больше, чем глубин космоса.
— Я хочу сказать, что знаю о твоей репутации. Не спорь! Всё это ложь, уверен, но слухи ходят, и команда о них узнает, если уже не узнала. Тебя будут травить одни, и преследовать другие. В основном, команда состоит из мужчин. Ты понимаешь, о чём я.
— Понимаю. Я постараюсь не дать им повода думать обо мне плохо.
— Несколько лет! Понимаешь? Ты вернёшься лет через пять, а, может, восемь. Сейчас ты меня не слушаешь, ты этакая дева-воительница, спасающая Отечество. Но это пройдёт, а отчаяние останется. Олимпиада на тебя слишком давила, возможно, поэтому так получилось.
— Вы мне не отец, чтобы говорить по душам! — Лика хотела, чтобы этот бесконечный коридор закончился, чтобы лифт быстрее домчал вниз, и щёки перестали гореть. Никто не понимает, она умеет сопереживать. Они - нет, эмоционально холодные, как ледышки, закованы в броню старых правил и догм.
Роман Иванович молчал, она боялась на него взглянуть. Вот ведь, вспыхнула как истеричка! Выходит, он прав?
Лифт распахнул двери в холл первого этажа, такой же стерильный и белый, только более оживлённый. Сосредоточенные лица, неспешная поступь, серьёзность во всём — чиновники были образцом допустимого поведения. Не то, что она!
Они вместе вышли, Лике пришлось подстраиваться под его неторопливый шаг. Она привыкла ходить быстро, почти бежать.
Перед серебристой дверью, похожей по размерам на двери, ведущие в ангар, Лика остановилась и посмотрела Дмитриеву в глаза.
— Извините, я вспылила.
В ответ прочла заботу и ни капли раздражения.
— Посмотри файл и завтра дай ответ. Мне жаль, что я тебе не отец.
Он повернулся и также степенно пошёл обратно. Лика проводила его взглядом, в кармане брюк нащупала флешку. Она посмотрит, а завтра подпишет контракт. Лика вышла прочь.
***
Лика дома несколько раз прочитала и просмотрела всё, что содержала флешка. До этого она знала о звездолётах немного, а теперь голова болела от обилия данных. Все технические детали не запомнить, да и зачем? Долбанный “синдром отличницы”!
Российский звездолёт вылетает третьим, после старта кораблей из США и Китая, промежуток между ними в три дня. Шесть делится на три. Что за мысли лезут в голову? Шесть лет прошло.
Пропел прозрачный телефон, обвитый около запястья. Лика отцепила его, он вмиг распрямился. Звонил научный руководитель.
— Я слушаю, Геннадий Платонович.
— Добрый вечер! Не помешал? — прохрипел телефон.
— Всё в порядке. Говорите.
— Ты приняла решение?
— Почти.
— Я звоню тебе сказать, что в связи, так сказать, с твоей длительной отлучкой, Академия вынуждена приостановить аттестацию на степень.
— Но я не подписала контракт! Может, ещё откажусь.
— Ты так рвалась на «Гамаюн», что думаю, это дело ближайших дней, — не унимался, руководитель. — Сообщите решение завтра. У нас тоже планы.
Телефон погас, Лика нацепила ставший прозрачным сотовый, на запястье и задумалась.
