— В челнок этот лезть? А он новёхонький, технологии, видать, продвинутые. Что-то он мне напоминает, — пробормотал Влад.
— Подводную лодку, — громко сказал Дмитрий рядом, Лика вздрогнула. — Приказы надо выполнять, а не раздумывать, не так ли Влад?
И не дожидаясь ответа Веслов, увлекая за руку жену, первым пошёл к воде. За ними потянулись и остальные. Последним замыкали шествие Лика и Влад. Девушка шла в раздумьях: что-то в словах Дмитрия было не то. Он не лгал, говорил уверенно, но Лику тревожил его тон. Лишь когда они оказались на расстоянии десяти шагов от цели и стали видны многочисленные красные узоры на полупрозрачной коже аборигенов, девушка поняла, что в реплике Веслова резало слух. В его словах совсем не было страха.
***
Лика решила присмотреться к Дмитрию и находиться рядом с Варей каждый раз, когда это будет возможно и уместно. Делиться сомнениями с подругой она не хотела: та и без того была измучена, Лика и сама не могла чётко сформулировать свои подозрения.
Иногда ей казалось, что Веслов и Олимпиада переглядываются как старые знакомые, в следующий момент она понимала, что ошиблась. Больше всего Лика боялась сойти с ума от постоянных переживаний. Была и другая мысль: а если она просто ищет новый смысл своего существования: мать жива, больше её не надо спасать - миссия выполнена. А дальше что? Пустота, ничтожность собственного Я, которое оказалось несостоятельным без стимула извне?
Лика стояла в челноке, пристёгнутая ремнями безопасности к нише в стене, как собака на привязи, и занималась самоедством. Впервые с момента отлёта ей захотелось подвести неутешительные итоги. Девушка наблюдала из-под ресниц за Олимпиадой, та стояла в нише напротив, опутанная такими же ремнями и не проявляла признаков беспокойства. Это было понятно: в подводном городе мать провела много лет. Тревожило девушку другое: Олимпиада была равнодушно-приветлива, но не более. Она попросила у Лики прощения и была искренна, но эмоции не шли от сердца, не отображались в голубых глазах. Прежде яркие и холодные, те поблекли и стали казаться безжизненными, словно из матери вынули сердце. Девушка и не ждала, что Олимпиада станет доброй и понимающей, но та и не удивилась, увидев Лику, будто ждала именно её.
Весь путь, занявший чуть более получаса, группа проделала в полном молчании. Ящеры, сидевшие на задних лапах, как огромные волки, пару раз обменялись гортанными звуками, мало похожими на речь. Глубоко посаженные глаза терялись на широкой морде, и было непонятно на что или кого они смотрят. Челнок шёл плавно, и Лика подумала, что, возможно, их обманывают, и подземного города просто не существует. Да и ящеры казались просто прикрытием для какой-то иной разумной формы жизни, по тем или иным причинам не желавшей явить себя людям.
Косвенным доказательством своей теории Лика считала антропоморфных роботов, управляющих челноком и служащих подсобными рабочими. Они переносили грузы, служили обслугой, следили за себе подобными, словом, выполняли всю рутинную работу. Были и робомеханизмы, не похожие не на человека, а на диковинных зверей. Казалось, ящеры не имели никакого отношения к снующим юрким человечкам, распоряжающимся всем на субмарине.
Хотелось спросить остальных членов группы, что они думают об аборигенах, наконец, просто услышать человеческий голос, но было неловко: вдруг, ящеры всё понимают и примут такие разговоры за проявления неуважения? Лика задавала себе один и тот же вопрос и не находила логичного ответа: зачем они, члены экипажа инопланетного корабля, сухопутные млекопитающие, лезут в подземный город, из которого при неблагоприятном стечении обстоятельств могут и не выбраться живыми? Их просто не выпустят. Ради славы быть первыми контактирующими с внеземной формой жизни? Ради денег, щедро отсыпанных фармакологическими корпорациями и Отделом по космическим исследованиям, чтобы они могли получить образцы живой и неживой природы инопланетного происхождения? Ради гонки вооружений, строительства военной базы? Ради обмена технологиями для устрашения соседей?
Всё это теперь казалось чушью, мелкой вознёй на детской площадке. Лика бросала озабоченные взгляды на мать, но та была сама безмятежность и доброжелательность. Порой Олимпиада наклонялась к Тимофею и что-то ему шептала, старпом рассеянно кивал и слушал. Девушка подумала, что мать будто и не замечает собственного уродства или просто не придаёт ему значения. Лика почувствовала зависть к столь незыблемому душевному равновесию.
Один из ящеров пристально посмотрел на Лику, девушка тут же опустила взгляд.
— Не бойся, — услышала она в голове незнакомый мелодичный голос. Его обладатель был молодым мужчиной. — Взгляни на меня, пожалуйста. Мне сложно поддерживать контакт.
Лика решилась и посмотрела на ящеров, на неё глядел только один, самый мелкий. Мышцы буграми перекатывались на его передних лапах, которые заканчивались неким подобием кисти.
— Долго ещё? — робко спросила Лика про себя.
— Не-ет.
Челнок еле ощутимо затрясся и снова затих. Удара о дно Лика не ощутила. Неожиданно для людей ящеры проворно выбежали в открывшуюся боковую дверь, которая тут же встала на место, будто её и не было
— Мы прибыли, — затараторила Олимпиада, высвобождаясь из ремней и помогая это сделать остальным. — Только не шумите, мы любим тишину.
— Мы? — иронично спросил Виктор. Влад нахмурился:
— Надеюсь, они не заставят сдать бластеры? Я со своим не расстанусь!
— Но они бояться оружия. Здесь это табу, — Олимпиада мягко дотронулась до бластера и попыталась его погладить, будто тот был живым. Каплынов резко отвернулся:
— Не лезь ко мне и к нему тоже! А то всякое может случиться…
— Вот именно. Вас не пустят с ними в город, — категорично заявила женщина, скрестив руки на груди.
— Но, мама, поговори с ними, пожалуйста. Тебя они послушают.
Олимпиада покачала головой.
— То есть ты заманила нас сюда, не предупредив о том, что мы останемся беззащитны? — нахмурился Тимофей. — Хитро, однако: назад - поздно, вперёд с оружием не пройти. На выходе из подлодки мы будем отличной мишенью!
— Чушь, здесь нет оружия! — фыркнула Олимпиада и улыбнулась, обнажив неполный ряд жёлтых зубов. Лика вздрогнула: ухмылка была отталкивающей.
— А кому мы его должны сдавать? Тебе? — прищурился Стас.
— А если мы тебя пристрелим? Не боишься? — Влад как бы в шутку направил на мать Лики бластер.
— Это уж слишком, — Дмитрий протиснулся вперёд и с силой, которую Лика в нём и не подозревала, толкнул ствол так, что тот чуть не вылетел из рук Каплынова. — Своих мы убивать не будем! И угрожать им тоже. Ты - псих!
— Влад, убери бластер! — крикнул Тимофей и, подойдя ближе, протянул руку: — Давай сюда! Верну, когда успокоишься!
— Я спокоен!
— Оно и видно. Давай!
Каплынов, поколебавшись пару секунд, нехотя отстегнул оружие от ремня и протянул старпому.
