Олимпиада, всё так же сидящая в углу на матрасе, расхохоталась.
— Что смешного? — подошёл к ней Тимофей. — Лучше помоги нам понять намерения эфе…тьфу ты, аборигенов.
— Они хотят, чтобы вы решили проблемы с Сомнией, — Олимпиада сделалась серьёзной и, уставившись в одну точку на противоположной стене, продолжила: — Фосфореалы впадают в спячку, и иногда умирают в ней. Когда-то было несколько видов эфемералов, а теперь, уже сотню лет, как они - один народ, который вымирает, несмотря на прогресс и знания.
— И эту проблемы можем решить мы? — Стас присел на корточки и осторожно взял женщину за руку, словно прощупывал её пульс. — С чего они это взяли?
Липа посмотрела на него, склонив голову к одному плечу, и улыбнулась:
— Они надеются.
Стас хотел спросить ещё кое-что, но Лика потянула его за руку и, отведя в сторону, прошептала:
— Не мучьте мою мать! Понятно же, что она не здорова. Ей ведь хуже, да? — Лика кинула тревожный взгляд на мать и закусила губу, чтобы не расплакаться. Морщины на лице Липы стали глубже, кожа посерела и сделась похожа на высохший пергамент, покрывшийся пятнами от времени. Взгляд матери растерянно блуждал по лицам присутствующих, но стоило ему найти девушку, как Олимпиада заулыбалась и жестом пригласила её присесть рядом.
Лика напряглась, ей совсем не хотелось быть рядом с больной и чужой женщиной, которая имела лишь отдолённое сходство с её матерью, однако, совесть взбунтовалась, чувство долга победило и на этот раз. Девушка, кляня себя за малодушие с одной стороны, и за робость, с другой, подчинилась, однако, села чуть поодаль.
— Ляжешь сегодня неподалёку, прошу-у.
— Мы все будем спать здесь, в одной комнате.
Женщина смерила Лику взглядом, в котором на мгновенье мелькнула хитринка, и молча опустила голову на колени.
— Я просто очень устала, мне так хотелось бы снова стать молодой и здоровой. Ты поможешь мне?
Олимпиада быстро подняла голову и схватила дочь за руку, заглянув той в глаза.
— Лика, мне нужен твой совет, как астробиолога. Можно тебя? — внезапно оказавшийся рядом Тимофей, мягко высвободил руку Лики из цепких объятий старухи.
Девушка, по старой привычке, робко посмотрела на мать, чтобы убедиться, что та не сердится и тут же разозлилась на себя за это. Она резко поднялась и взглянула на Олимпиаду с высоты собственного роста. В следующее мгновение Лике показалось, что в таких знакомых и родных глазах промелькнула злость и холодная ярость, и снова они стали благожелательно-отстранёнными.
— Конечно, иди. Только непременно возвращайся, — елейным голосом проговорила женщина, растягивая слова.
Лика застыла, не зная, что и думать. Задремавшие было подозрения, снова возродились и окрепли.
— Пойдём же, — Тимофей почти тянул её за собой в противоположный угол полупустой комнаты, девушка чуть было не споткнулась на очередной кинуты на пол матрас. Лика спиной чувствовала взгляд матери, которая вела себя с каждым разом всё менее предсказуемо.
— Спасибо! — прошептала девушка старпому и, не дожидаясь ответа, присоединилась к остальным, бурно обсуждающим странное поведение хозяев подводного города. Лика вполуха слушала гипотезы и домыслы, один одного нелепее, но не вступала в ненужные споры. Ей сейчас было жизненно необходима толика одиночества: что-то грызло Лику изнутри, стучалось в сознание очевидной догадкой, но девушка никак не могла ухватить мысль. В сторону матери Лика смотреть избегала.
— Я не верю, что они до сих пор не могут наладить связь с “Гамаюн”, — возмущался тем временем Анатолий.
Виктор раздражённо пожал плечами и нахмурился ещё больше:
— Тебе видней. Я лично устал думать, не имея никаких фактов. Завтра узнаем.
— Слушай, Толя, не нервируй нас ещё больше, мы так и не заснём от испуга. Кстати, у меня есть прекрасное средство…
— Хватит препираться, — грубо оборвал Костю Тимофей, Лика испуганно вздрогнула. — Мы все устали и не хватало ещё переругаться. Похоже, каждому тут выделен спальник.
— А комбинезоны снимать? — зевая, спросила Варя. — У меня всё тело чешется, в душ бы…
— Всем вместе? — подмигнул девушке Толя. Варя улыбнулась в ответ, искоса посматривая на мужа.
“Ревность хочет вызвать”, — устало подумала Лика, свернувшись калачиком под тёплым пледом, заботливо оставленным на каждом матрасе тёмного цвета. Ради интереса девушка посмотрела на реакцию Димы, а точнее на её полное отсутствие, ничуть этому не удивившись: провокация была слишком явной и показной.
Вскоре она вообще перестала вслушиваться в речи мужчин, которые по сути сводились к двум вещам: страху и любопытству. Лика сосредоточилась на мыслях о себе и матери. Последняя очень хотела лечь на соседних матрасах, но впервые девушка открыто взбунтовалась, и никакого наказания не последовало.
— А свет так и будет гореть? — услышала Лика, накрывшаяся с головой пледом, раздражённый голос Вадима и успела только подумать, что ей это совершенно не мешает, как провалилась в сон.
***
По полу потянуло прохладой и Лика, недовольно ворча, плотнее завернулась в плед, который беззастенчиво сполз и теперь всепроникающий свет бил девушке в глаза. Просыпаться не хотелось, голова болела и была тяжёлой, как после излишне выпитого накануне. Тело ныло, словно побитое. Переговаривающиеся шёпотом мужчины раздражали, хотелось грубо крикнуть, чтобы они замолчали хоть на час, но она сдержалась и открыла глаза, подслеповато щурясь на ровный белый потолок.
— Сколько времени? — спросила девушка, присаживаясь в постели. Братья Старковы обернулись и спокойно смотрели на Лику, будто впервые видели её так близко. Олимпиада, сидевшая с ними рядом, продолжала довольно улыбаться:
— Иди к нам, — похлопала она по матрасу и подвинулась, освобождая место рядом. Лика проигнорировала её, на этот раз не чувствуя вины за собственную грубость. «Ты чужая» — вопило её сознание, и девушка с затаённой радостью подчинилась иррациональному выводу. Впрочем, нелогичным он был только на первый взгляд.
Все вокруг просыпались, потягивались, Тимофей активно обсуждал что-то с Владом, одновременно пытаясь пригладить торчащие волосы на макушке. Лике хотелось, чтобы он посмотрел на неё хотя бы разок, украдкой, дал знать, что она его волнует. Девушка тут же рассердилась на себя за нарушенное обещание не ставить в неловкое положение равнодушного к ней мужчину своим навязчивым вниманием.
Заспанная Варя присела вплотную и заботливо провела по голове девушки, едва касаясь её спутавшихся волос.
— Тебе нехорошо?
— Нормально, — проговорила Лика, помассировав виски. Боль яростно пульсировала, словно второе сердце.
— Почему тогда у тебя такие красные глаза?
— Правда? — Лика посмотрела на Варю, та первой отвела взгляд.
