— Вам пора. Следуйте за мной и не бойтесь, — Голос Микопы прозвучал в голове так неожиданно, что девушка вздрогнула. Варя с тревогой смотрела на что-то за её спиной, Лика обернулась. Микопа в сопровождении двух ящеров покрупнее стояла на выходе. Их морды с широкими ртами ухмылялись в оскале открывая ряды острых зубов. Глядя на них, с трудом можно было подумать будто аборигены, как утверждала Олимпиада, питаются исключительно растительной пищей. Микопа рассказывала, что их мощные передние лапы изначально служили лишь для раскапывания кореньев и выдирания водорослей, но сейчас и в это верилось с трудом.
— Что будет после Совета? — спросил Тимофей.
— Смотря, о чём вы с ним договоритесь. Но вашим телам не будет нанесён вред.
— Держимся вместе, — Тимофей обернулся к группе и прибавил: — Что бы нам ни говорили, молчите. Я постараюсь выторговать наилучшие условия.
Он казался осунувшимся и будто стал ещё выше, чем был по прилёту на Эфемерал. Лике захотелось подойти и обнять Тимофея в знак поддержки, но девушка лишь кивнула в ответ, даже не зная, заметил ли старпом её жест.
Ящеры вышли первыми, люди по привычке растянулись в шеренгу, Лика шла следом за Варей, та то и дело оборачивалась; влажные чистые волосы пшеничного цвета, наспех стянутые в хвост, разметались по спине и плечам подруги. Лика шла ни о чём не думая и почти ни о чём не жалея, и поймала себя на мысли, что совсем не боится будущего, пока она вместе с этими людьми, с которыми пережила столь много удивительного, что хватит до конца дней.
Тот же длинный светлый коридор с одинаковыми вереницами едва различимых дверей, по нему нельзя было судить, куда их ведут. Всё казалось таким невероятным, словно это был сон, поэтому Лика чувствовала лишь любопытство без примести страха. Она дала себе слово поговорить с Тимофеем, как только это станет возможным и признаться ему в своих чувствах, не надеясь на взаимность; в этом была доля эгоизма: она, по сути, перекладывала на другого, косвенно виноватого в её любви, собственные нежность и страсть. Но они были настолько велики, так ломили грудь, грозя выплеснуться на первого подвернувшегося, что Лике была не важна чужая ноша и груз ответственности. Девушка осознала, что избавилась от тяжкого давления матери, и теперь была опьянена свободой воли и выбора.
— Мы пришли, — сказала Микопа, остановившись у очередной, ничем не отличающейся от соседних, двери. Лика с сожалением вздохнула: сейчас надо будет вслушиваться в речи Совета и очарование этого момента растает под гнётом настоящего. Пора грёз миновала, растаяла, как туман с приходом холодов.
— Вы войдёте все вместе, я останусь здесь: ждать решения Совета. Не перебивайте говорящих, нам и так трудно с вами общаться.
Дверь отъехала в сторону, открыв тёмное нутро зала, в котором уже бывали Лика и Влад. Совет больше напоминал аскетичный зал для совещаний на космическом корабле, чем обитель подводного города. Дышалось легко, чувствовался приток свежего воздуха без запаха тины и водорослей. Зал был ярко освещён, Лику удивило отсутствие трибуны или постамента, где могли бы восседать семь мудрейших представителя удивительного народа амфибий. Вместо этого ящеры просто стояли полукругом, а иногда и свободно передвигались по залу, подсветка на полу бросала тень на их мощные челюсти и головы, но тем не менее, девушка не чувствовала, чтобы от эфемералов веяло угрозой. Она легко нашла Гриккера, старого знакомого, встретившего их на субмарине, по узорам на теле, напоминающим шрамы.
Тимофей сказал людям, чтобы они встали за его спиной, а сам выступил вперёд:
— Мы рады приветствовать вас от имени всех землян, — произнёс он громко, но эха не последовало. — И спешим заверить вас в нашем полном расположении и дружелюбных намерениях.
— И мы рады, — ответил Гриккер, махнув хвостом в сторону. — Мы вас очень долго ждали. Приютив ваших, ознакомились с обычаями, образом жизни вашего вида. И много слышали о планете, с которой вы прибыли. Мы просто уверены, что вы сможете нам помочь.
Остальные шесть ящеров все разом гортанно заговорили, стоило Гриккеру замолчать. Но спустя минуту они, как по команде замолкли и обратили широкие морды к людям, стоящим в центре зала, словно чего-то ждали.
— Так о чём вы просите? — осведомился Тимофей.
— О больших делах. О Жизни, — мысленно прозвучал басовитый голос. Ящеры склонили головы, словно речь на самом деле шла о смерти.
Глава 8. Спящие
Спустя непродолжительное время ящеры подняли головы. Лика, пользуясь паузой, успела рассмотреть их лучше: теперь, когда она привыкла к внешности аборигенов, те не казались ей уродливыми, наоборот, Лика отмечала особую красоту эфемералов, заключающуюся в скупых, неторопливых движениях, рисунке на коже, способным менять цвет в зависимости от ранга особи. Даже маленькие глаза василькового оттенка таили в себе какую-то неразгаданную пока тайну.
Встреча с развитой цивилизацией представлялось ей немного иной, и это несоответствие ожиданий и реальности смущало Лику всё больше. Девушка представляла комические корабли, бороздящие просторы Вселенной, густонаселённые города с обширной инфраструктурой и инопланетян, почти богов, способных раскрыть землянам хотя бы часть тайн мироздания, сделав жизнь последних лучше и счастливее.
Эфемералы были не такими: настороженные, не доверяющие пришельцам, вымирающие от странной болезни. Пока Гриккер и остальные поясняли свою главную проблему - беспричинный долгий сон, забирающий самых крепких и сильных, Лика всё думала: “Почему они смогли справиться с другими болезнями, улучшили свои тела, но оказались бессильны в борьбе с летагией настолько, что теперь вынуждены просить помощи более слабой расы?”
Беспокоило и другое: ящеры не договаривали, Лика чувствовала в паузах недосказанность, а все разговоры о помощи людей насквозь пропитала ложь. Всё это и без дара девушки было “шито белыми нитками”. Но правда заключалась в том, что они, земляне, оказались заложниками подводного города: под предлогом сезонной радиоактивных вспышках на Инканде, красной звезде, их никто не собирался выпускать на Поверхность, а связи с “Гамаюн” по-прежнему не было. Или в ней отказали людям.
Лика видела недоверие и растерянность на лицах многих, но далеко не всех: Ветров и Старковы, казалось, были вполне довольны своим положением и не выказывали внешних признаков беспокойства. Они держались чуть поодаль от остальных, а рядом стояла Олимпиада, на губах которой играла лёгкая полуулыбка, словно она одна здесь знала полную правду. Как ни хотелось этого делать, но Лика твёрдо решила поговорить с матерью сразу после Совета и, пусть с изрядной дол хитрости, но узнать от неё истинные намерения аборигенов.
Совет завершился довольно быстро. Людям разрешили свободно передвигаться по городу, простирающемуся гораздо дальше, чем могла предположить Лика. Члены группы были предоставлены сами себе, никаких поручений им не давали, но намекнули, что помощь в мелких делах будет весьма кстати. О том, когда землянам позволят уйти, аборигены так и не сказали.
