Следующий час они шли молча. Лика пыталась запомнить дорогу, но потеряла ориентиры после того, как ящер свернула направо. Их путь пролегал между круглыми жилищами, которым не было конца. Никакого намёка на улицы и проспекты, тропы или магистрали; дома были одинаковыми, блестящими, стены их - без единой вмятины или зазубрены, от них исходил чуть заметный зелёный свет. Лика подумала, что строения Эфемерала похожи на огромные жестяные банки, в которых дома продают консервы. Девушка представила цельные персике в сиропе, которые она так любила по утрам загребать ложкой прямо из вазочки, Олимпиада, зная эту слабость дочери, внесла в робота-уборщика программу, позволяющую автоматически заказывать каждый день по маленькой баночке.
— Мы почти пришли, — сказала Микопа и остановилась напротив чёрных скал. Лика сразу узнал одноэтажное здание лазарета, стоявшее поодаль от остальных жилищ. Только на этот раз энергетическое поле было неактивно. Входить внутрь не хотелось, особенно после того, как большая часть группы так изменилась.
— Зачем мы здесь? — спросила Лика, пытаясь потянуть время. Девушка понимала, что зал Спящих каким-то образом уместился среди кабинок с матовыми стенками. — Я думала, что Спящих эфов очень много.
— Очень. Тысячи. И это место здесь.
Микопа больше не отвечала на вопросы и, не оглядываясь, прошла в бесшумно открывшийся проём. Лика посмотрел вверх, на изнанку Купола: тянуть дальше смысла не имело; нельзя бесконечно откладывать встречу с собственной судьбой.
Девушка твёрдым шагом вошла внутрь и удивилась: длинный коридор, кабинки, похожие на светящиеся ножки огромных грибов — всё было как прежде. Только ящеров стало в разы больше, чем в прошлый визит. Эфемералы замерли, увидев спутницу Микопы и проводили идущих мимо долгим взглядом.
— Почему на нас все так смотрят? — прошептала девушка, обращаясь не то к Микопе, не то к самой себе.
Ящер молчала и медленно шла к запертой в конце широкого коридора двери, защищённой энергетическим полем.
— Вы - наша надежда, избавление от огромной проблемы. Мы заранее благодарны вам.
Лику уже давно начали раздражать правдивые полунамёки, которые не проясняли ситуацию, а лишь запутывали её.
— Почему ты не можешь ответить просто и понятно?
— Мы не знаем вас хорошо, вдруг, вы откажетесь?
— И поэтому нас держат взаперти в подводном городе? Чтобы мы делали то, что нужно вам?
— Да, но это нужно всем. И вашей планете, и нашей. Это выгодно, просто и безболезненно, а значит, правильно.
Лика хотела спросить что-то еще, но внезапно, защитное поле исчезло, и проём открылся.
— Пойдем уже, человек, — нетерпеливо сказала Микопа и первой вошла внутрь.
***
Стоило Лике очутиться внутри, как дверь позади неё бесшумно закрылась. Кругом было темно, но в отличие от города, где всегда стояла тёплая влажная погода, напоминающая джунгли на Земле, какими их описывали современники, здесь дул свежий ветер, принося долгожданную прохладу.
Резко стало светло, как днём, девушка закрылась руками, защищая глаза. Микопа, если она и находилась неподалёку, молчала и не давала о себе знать. Голову, будто сдавило обручем с железными шипами в районе висков, хотелось содрать его, чтобы хоть как-то облегчить застигнувшую Лику сильную боль. Девушка застонала.
Но так же внезапно, как началась, боль отступила. Лика открыла глаза и осмотрелась.
Она находилась в просторном помещении с широким центральным проходом, по обе стороны которого десятками рядов стояли невысокие пьедесталы со стеклянными саркофагами, на стенках которых отображались непонятные знаки и символы. Некоторые из них отдалённо напоминали графики мозговых волн людей, только зубцы были выше, провалы глубже, частота колебаний сильнее и чаще. Высокий потолок и уходящая вдаль дорога создавали иллюзию бескрайнего царства вечного сна. Лика уловила еле ощутимый запах цветов.
— Как здесь хорошо пахнет, — протянула она, вдохнув полной грудью. — Свежо-то как, словно я дома.
— Циркуляция необходима, чтобы замедлить метаболизм спящих, ввести в состоянии анабиоза, — отозвалась Микопа. — Посмотри на них.
Лика приблизилась к ближайшему саркофагу. Спящий ящур казался мумифицированным, с морщинистой пергаментной кожей, узоры на которой посерели и были едва различимы, но Существо дышало: редкие подъёмы грудной клетки не оставляли сомнений в том, что эфемерал жив. Девушка наклонилась, почти касаясь рукой полупрозрачной крышки: ей стало жаль заточённого навеки в стеклянном гробу. Смотреть во что превратилось некогда интересная и разумная форма жизни было грустно.
Ящер внезапно открыл глаз с затуманенным зрачком, Лика с криком испуга отпрянула и натолкнулась на стоящую рядом Микопу, влажная кожа которой напоминала на ощупь лягушачью. Девушка извинилась и спрятала руку за спину, стараясь незаметно вытереть с неё слизь о пьедестал другого саркофага.
— Не бойся, они нас не видят, это рефлексы.
— То есть, Спящие находятся в коме?
— Я не знаю, что это. Но полагаю, что ты угадала.
Ящер подошла ближе и, встав на задние лапы, опёрлась на прозрачную крышку одной из капсул. Микопа приблизила морду к лицу Лики и пристально смотрела в её глаза. Девушка хотела отодвинуться, но оступилась и чуть не упала.
— Я не причиню тебе зла, — пояснила Микопа.
— Я хочу уйти. Зачем ты привела меня сюда?
— Вы ведь считаете, что мы от вас что-то скрываем. Смотри сама, наш народ открыт чужеземцам, вы сами не хотите узнать нас ближе.
Микопа опустилась на четыре лапы и медленно отошла.
— Почему ящеров так мало в городе?
— Сейчас многие отправились в пограничную зону: молодняк растить. На тёмной стороне планеты идеальные условия для вылупления из яиц и прохождения личиночной стадии. Но нас и вправду с каждым кверлом всё меньше, — сказала Микопа и повернула в сторону выхода.
— Все засыпают?
— Я думаю ты скоро сама ответишь на этот вопрос. Пойдём, тебя уже ждут остальные люди.
Лика пыталась выяснить больше подробностей, по которым можно было бы составить целостную картину, но ящер более не желала рассказывать о своих сородичах.
— А почему с нами общаешься только ты?
— У каждого свои дела.
Лика оглянулась и судорожно попыталась придумать предлог, чтобы задержаться здесь ещё немного, побродить между пьедесталами, изучить данные, отображающимися на стеклянных крышках саркофагов. Девушка пожалела, что опять под рукой нет альбома, в который она обычно делала зарисовки анатомии эфемералов и домов подводного города. Но Микопа не останавливалась и медленно шла к выходу, ни разу не обернувшись. Сейчас она походила на травоядного динозавра, бредущего со стадом в поисках лучшего пастбища.
Девушка украдкой провела рукой по каменному пьедесталу и с удивлением поняла, что он сделан совсем не из камня, это был какой-то полимер: лёгкий, прочный и устойчивый к повреждениям. Зал Спящих представлял огромный интерес для людей, словно пещера Али-бабы с её мифическими сокровищами, которая вот-вот захлопнется навсегда.
