— Не получится, — хрипло выдала женщина.
— Почему это? Разве сложно говорить женщине с женщиной, которых насаживает на член один самец? — мужчина весело хихикнул, оценив свою шутку.
— Это мерзко, — с негодованием произнесла Аннабель.
— Да неужели? Ты что, влюбилась в ублюдка без рода и племени? Я тебе вот что скажу: не вязни глубоко и побереги своё сердечко, милая. Он сын изгнанника и преступника. Большего тебе знать не положено. Я не хочу потерять такого милого и ценного шпиона, как ты.
— С Мелиндой ничего не выйдет, — тихо произнесла женщина.
— Ты упрямишься? — резко спросил тот.
— Дело не во мне, а в ней. Она изменилась. Если бы я не знала точно, что это Мелинда, решила бы, что увезли одного человека, а привезли совершенно другого. Как будто близнец или двойник. С ней очень сложно.
— Тебе не привыкать. Мне нет никакой разницы, как ты добьешься своего, но я даю тебе совсем немного времени, только до весны, чтобы ты нашла мою вещь.
— Вашу? — рассмеялась Аннабель.
— Ты смеёшься. Это хорошо. Я посмотрю, как ты будешь смеяться в следующий раз, когда мы здесь встретимся, — с угрозой произнёс мужчина.
— Мне надо идти. Не стоит, чтобы нас видели вместе, — женщина попыталась уйти, но не тут-то было.
Мужчина перехватил её за талию и отбросил на парапет.
— Не так быстро, милая. Я ещё кое-что слышал, — он стал задирать юбки женщины, раза два стукнув её по голове и спине, чтобы не дёргалась. — В сладкой киске давно не было стального члена. Надо ублажить благословенное лоно.
Они были в метрах трёх от меня. Я только молилась, чтобы восходящая луна побольше задержалась. Иначе выложит меня на блюдечке, осветив мой угол, который утопал в темени. Я боялась даже дышать. Спина затекла. Холод пробрался внутрь до самых костей. Ведь я сидела тут очень долго.
Женщина глухо застонала, когда мужчина грубо толкнулся пальцами в лоно. Голые ягодицы матово светились. Несколько шуршащих движений — и её буквально нанизали на себя. Я видела закушенную губу, блестящие от слёз в призрачном свете луны большие глаза, и мне было искренне жаль эту женщину. По каким бы причинам она ни оказалась в этой глупой и ужасной ситуации, её любовь к своему ребёнку заставляла её поступать неправильно.
Трахалась сволочь, как грёбаный кролик. Фрикции были быстрыми и не глубокими. Может, член маленький? Такой зацикленный и закомплексованный.
Он резко развернул Аннабель к себе и надавил на плечи. Женщина упала на колени, больно стукнувшись ими об каменные плиты.
«Какая же ты тварь!» — выругалась я про себя.
— Отсасывай. Не хочу, чтобы ты родила ещё одного ублюдка. Не от меня, точно.
Я бы очень хотела закрыть уши. Но даже незначительный шум мог бы привлечь внимание урода.
Я смотрела, как он схватил женщину за роскошные волосы и вдалбливался ей в рот. Аннабель не произнесла ни звука. А эта тварь скоро заскулила, кончая.
Он подошёл к парапету и помочился на стену.
«Вот мразь! — возмутилась я. — Не знаю как, но я тебе отомщу, гадина! Как паршивая псина метит, что попало»
Через несколько секунд он оправился и ушёл. Аннабель не шевелилась несколько минут, давясь слезами. Потом тоже ушла.
Моя душа была в смятении. Жалела эту женщину и презирала её одновременно. Я тоже всего лишь человек. Пользоваться несчастной девушкой и мужчиной, сильным, гордым, чтобы их уничтожить — это несправедливо и гадко.
Я бы ещё долго торчала здесь, если бы не Силва.
— Госпожа, вы где? — услышала сначала её голос, а затем и увидела её саму.
— Я здесь, Силва, — отозвалась я.
— Да вы совсем замёрзли. Прямо в ледышку превратились. Хозяин вас искал, — внезапно выдала она.
— Зачем? — задала я глупый вопрос от неожиданности.
— Он с гостями. С того города, откуда и вы приехали. Хотел, чтобы вы поздоровались. Я сказала, что вы себя неважно чувствуете. Он, кажется, не поверил. Пойдёмте.
— Что бы я без тебя делала? — поднялась с импровизированной скамейки, с трудом разминая конечности.
В комнату мы добрались без приключений. Я потянулась к теплу. Камин горел ярко.
— Малыш не плакал?
— Нет, я проигрался с ним, и он заснул, — голос мужа пробрал от макушки до пят и обратно. Я вздрогнула всем телом.
— Ты что тут делаешь? — спросила я.
— Я что тут делаю? Ты где была? Мне, наверное, всё-таки стоит рассмотреть вопрос о замене служанки, — вкрадчиво произнес Годвин.
— Госпожа? — всхлипнула Силва.
— Никуда он тебя не отправит. Я тебе обещаю. Ты же не откажешь в просьбе своей любимой жене? — не менее вкрадчиво произнесла я.
— Любимой?
Говдин сполз вниз по кровати, где развалился. Поэтому мы его вначале и не заметили. Он присел у изножья, спустив ноги на пол.
— Обожаемой, — утверждающе ответила я. — Силва, унеси малыша. Мне надо поговорить с лэрдом, — попросила девушку.
Та быстро переложила ребенка в корзину и ушла.
— Ну, и о чём ты хотела поговорить? — спросил Годвин. Его лицо выглядело суровым, ноздри трепетали, а руки прижимались к сильным бёдрам, впиваясь пальцами в плоть. Он совсем не был спокоен.
— О том, почему ты меня избегал всё это время? И почему ты сейчас здесь?
— Подойди.
От его «подойди» меня бросило в жар, хотя тело ещё не оттаяло. Холод и жар смешались в убийственный коктейль. Я очень старалась удержать невозмутимое выражение лица, но тело предательски трясло. Видимо, я сильно озябла.
— Ну! Чего ты боишься? Всю смелость смело? — его оскал напоминал волчий. Съест и не подавится.
Я медленно подошла.
Он стянул с меня плащ, отбросив в сторону и подтянул к себе, схватившись за бёдра.
Поворачивая, как куклу вокруг своей оси, стал развязывать шнурки, что стягивали лиф и талию. Платье повторило судьбу плаща. Оставалось ещё два платья. Вернее, подобие туник. Одна длинная с узкими рукавами, другая — короткая, до бёдер. Я ей оборвала рукава, чтобы было удобнее носить.
Годвин погладил мои плечи, руки, опять спустился до бёдер и полез под подол. Он быстро развязал тесёмки и импровизированные трусы упали. Мне стало стыдно. Разве такое бельё должно быть на женщине, когда она с мужчиной, который ей нравится?
Глава 13. Только ли секс?
— На тебе ещё слишком много одежды, — прохрипел он.
Последний рубеж в виде тонко сотканной тряпки пал.
Я стояла перед ним в первозданной наготе. Прикрываться руками посчитала не нужным, хоть очень и хотелось. Мои пальцы до судорог вцепились в его стальные мышцы на плечах.
