— С добрым утром! — поприветствовала я женщин. Одна худая, как жердь с желтушным лицом, две девчушки лет по пятнадцать-шестнадцать и Тётенька. С большой буквы.
Дородная пухлощёкая красавица-купчиха, будто бы сошедшая с картины Кустодиева. Я даже засмотрелась, как ловко она обращается с кухонной утварью и заодно успевает надавать тумаков мальчишкам, что крутились под ногами, воруя кусочки сладкого теста, а если повезёт, то и румяные булочки.
— Что хотели, леди? — не очень ласково, но и не грубо спросила кухарка, Гвен, кажется.
— Я бы хотела горячего чая, а лучше молока. Малыш скоро проснётся.
— Пришлю поднос в комнату, — последовал короткий ответ.
— Нет, Гвен, я поем здесь. Тут тепло. Я сейчас в купальню, постараюсь быстро вернуться. Не пускайте ко мне никого.
— Ясно, — осмотрела она меня строгим взглядом.
С купанием я справилась очень быстро. Чтобы намылиться, вылить на себя несколько ковшиков воды, много времени не потребовалось. Я и этому была рада. Волосы мочить не стала.
Когда вышла из купальни через дверь в кухню, на столе стояли: большое деревянное блюдо с куском мясного пирога и свежеиспечёнными румяными булочками, небольшая плошка с горьковатым, но очень вкусным мёдом (точно от диких пчёл), а также большая кружка тёплого молока с куском масла, плавающего в нем жёлтым диском.
— Молоко будет питательнее для ребёнка. Ешьте, всё свежее, — более дружелюбно сказала женщина.
— Спасибо, — нерешительно улыбнулась я. Странно было чувствовать такое отношение, не враждебное, в общем.
Я принялась за еду. Пирог был замечательным, как и булочки.
Всё время, что наслаждалась едой, чувствовала, как кухарка бросает в мою сторону задумчивые взгляды. Вскоре мы остались вдвоём. Девочек она отправила за чем-то, как и выгнала мальчишек. Худосочная особа уселась в самом дальнем углу и стала чистить овощи, тихо бубня себе что-то под нос. Я поняла, что Гвен нужны ответы. Любопытство так и распирало ее обширную грудь.
— Надо было мальчишек накормить, — решила помочь, начав разговор.
— Балуются. Они никогда не голодают, но вечно что-то жуют.
— Всё очень вкусно, Гвен. У тебя золотые руки, — польстила ей. Еда и правда была очень вкусной.
Женщина покраснела от удовольствия и смешно оттопырила уточкой губы, слегка поводя покатыми плечами. Смущается.
— Что есть, то есть, — не стала она отрицать.
— Почему так тихо? — спросила я, кивая головой в сторону зала.
— Так ведь все уехали на охоту, ещё рано поутру. Наверное, маленький хозяин был беспокойным ночью, что вы не проснулись, леди?
— Он чудесный ребёнок. Просто я уснула крепко. Впервые за последнее время здоровый сон, — вздохнула я, и это было не притворством.
Гвен многозначительно закивала.
— Сложно молодой леди с ребёнком. Мара была бы не против заработать, если бы вы позволили ей кормить грудью малыша. Она здоровая и молока у неё много.
— Нет. Я сама пока хорошо справляюсь. Сыну хватает. Но я буду иметь в виду… Мару.
— Жаль её. Молодка и без мужа. Все знают, что она родила от негодника Кевина. Он не отказывается ей помогать, но и жениться тоже, судя по всему, — она сделала глубокий вздох и замолчала.
Я тоже молчала. Молоко заканчивалось в кружке, хоть я и цедила его медленно, а информации ноль. Когда в следующий раз я ещё так свободно посижу? Но и навязываться кому-то леди не положено. Ждала первого хода от кухарки. Женщина меня не разочаровала.
— Я вас очень уважаю, госпожа. А как же иначе? Вы жена нашего лэрда. Раз он вас выбрал, значит, вы заслуживаете его.
Я вспомнила фразу, что бросила девушка из монастыря перед тем, как она хотела меня придушить: «ты не заслуживаешь его». Но это было явно не о Годвине.
— Я сразу сказала, что Бог миловал нашу госпожу рождением наследника и вернул ей разум, — между тем продолжала женщина.
— Но я никогда не теряла разум, Гвен. Ты как никто другой должна это знать, — я опять рисковала, бросив пробный шар. — Что за начинка в булочках? — перевела я тему, когда женщина зависла более, чем на минуту. Она была не готова мне отвечать. Поэтому я дала ей время поразмыслить. Представила, как натужно заскрипели её извилины, словно давно не смазанные колёса деревянной арбы.
— А? — очнулась она. — Ягоды. Ещё хотите? — спохватилась она, нервно улыбаясь.
— Нет. Спасибо. Завтрак был просто чудесным.
Гвен расплылась в улыбке, как блин на сковороде. Но в голове всё ещё шёл мыслительный процесс, ворочая целые пласты нужной и ненужной информации. Где же она могла скапливаться, как не на кухне? Если бы не осторожность диких зверей, что впиталась с молоком матери, мне было бы не так трудно разговорить её. Достаточно сравнить этих простых, неграмотных и в некотором смысле ограниченных людей, в основной своей массе, с моими современниками. Люди двадцать первого века, со всеми своими заумными речами, горами информации и возможностями намного общительнее, разговорчивее и доверчивее. Просто находки для шпиона.
Я поднялась к себе, надо было выводить на прогулку ребенка. Вспомнила про вчерашнее посещение площадки и решила, что надо дождаться, пока вся гадость оттуда не выветрится или не смоет дождем. Сегодняшнее утро было на удивление солнечным, его яркие тёплые лучи ласкали лицо. Внизу было не так ветрено. Силва без усилия несла корзину, а я вышагивала за ней.
Весь нижний двор был занят хозяйственными постройками: небольшая кузня, сыроварня, прачечная, казарма, если можно так сказать. Там жили воины лэрда, кто не имел семей. Также здесь была конюшня. Около ворот ещё два жилища, где находилась охрана крепости. Сама крепость была обнесена высокой стеной. С трёх сторон она была окружена водой, а со стороны ворот защищена глубоким рвом с подъёмным мостом. Он опускался рано утром, чтобы впустить или выпустить жителей и поднимался с наступлением сумерек.
Деревня находилась примерно в километрах двух от крепости, но и под стенами замка обосновались люди. С десяток домов, с постройками для скота. Коров рядом не держали, но овцы и козы паслись в окрестностях. Между лесом и крепостными стенами лежали зелёные пастбища.
Я обошла весь нижний двор, рассмотрела башню снаружи. Только теперь я обратила внимание на то, что жилыми являются только два нижних этажа. Когда поднимаешься по лестнице в узком пространстве, этого нельзя заметить. Да и дверей там нет никаких. Только проёмы окон, закрытые массивными решётками. Странное строение.
Подъём во внутренний двор давался с трудом. Дорожка шла вверх.
Я присела на уступ полуразрушенной стены. Рядом притулилась запыхавшаяся Силва. Мой ангелочек крепко спал. Я бы поступила на его месте точно так же. Воздух здесь был одуряюще чистым, а вид на озеро и гору за спиной впечатляющим.
— Госпожа, вы же не собираетесь гулять по развалинам? Вы не можете так поступить с нами снова! — срывающийся от волнения голос девушки меня насторожил.
