— Я рассталась с ним и не собиралась даже поддерживать дружеские отношения, — возмутилась я.
— Как видишь, жизнь решила, значит, за нас обеих, — меня бесило её спокойствие. — Как тебе мой муж?
— Причём тут он? — разозлилась я. — Речь идёт обо мне.
— Не скажи. Ты заняла моё место. Забрала моего мужа и сына. Так как тебе мой муж?
— Ты больная? Не зря говорили, что ты не дружишь с головой, — дала я ей не тот ответ, который она хотела услышать.
— Я спрашиваю не просто так. Со мной ничего бы такого не случилось, если бы он был внимательным. Я не требовала любви. Всего лишь немного внимания, — с горечью сказала она.
— Он тебя любит, Мелинда. По-своему, — пожалела я девушку.
— Не любит, Маша. Если он и стал испытывать какие-то чувства, то только к тебе. Ты и выглядишь по-другому. Странно, что он тебя ещё не раскусил.
— Как мы с тобой поменялись, расскажешь? — примирительно попросила я.
— Всё дело в этом артефакте, что подарил мне отец. Это очень древний предмет. Говорят, что он принадлежал одному друиду, который тоже получил его от своего отца. Как он достался моему, не могу сказать, но предположения есть.
— Тамплиеры, — сказала я.
— Их храмовниками зовут. Не говори больше этого слова, если не хочешь беды, — предупредила она.
— Король, вроде, привечает их, — не согласилась я.
— Ты серьёзно? У них такие богатства, такая сила даже после гонений, что любой будет рад получить от них помощь. Но до определённого момента.
— А ты умна, — восхитилась я.
— Для своего времени я получила прекрасное образование, — с гордостью подчеркнула девушка.
Я смотрела с жадностью на это лицо, руки. Слушала этот голос и скучала. По себе самой.
Глава 24. Продолжение сна во сне
— Хочешь вернуть свою жизнь? — вопрос Мелинды прозвучал неожиданно. — Не получится. Я сама не знаю, как это произошло. Последовательность нажатий на камни что-то изменила, наверное. Я сама не верю до сих пор. Тебе не скажу.
— Где ты спрятала артефакт, Мелинда?
— Зачем он тебе? Я не собираюсь возвращаться, — голос приобрёл металлические оттенки. — Учти, даже если ты его найдёшь, не сможешь им воспользоваться.
— Из-за него меня хотят убить.
— Сожалею, — без капли сочувствия произнесла она.
— Зачем Мортимеру артефакт? — задала я очередной вопрос. А внутри была целая буря эмоций. Ядовитый коктейль, который травил мне душу.
— У зеркала много свойств, и одно из них — власть. Тот, кто владеет им, приобретает огромную власть и могущество.
— Ну да. Потерял артефакт — могущество потерял. Слышала уже, — скептически хмыкнула я.
— Это же правда, — возмутилась похитительница моего тела.
— Я поняла, что артефакт даёт только то, что тебе нужно больше всего. Ты хотела исчезнуть, Мелинда?
— Это было моим заветным желанием. Уехать далеко от окружающих меня людей. Но на самом деле я хотела другого. Теперь это уже не важно. Хоть одно желание исполнилось. По-другому, не так, как я себе представляла и хотела. Тем не менее, я довольна.
— Мелинда, ты ничего не хочешь у меня спросить? — я решила прояснить некоторые моменты, разговорив её ещё больше.
— Нет. Если ты имеешь в виду моего ребёнка, — прищурилась Мелинда, а моё сердце укололо ревностью: я уже считала Тэвиша своим малышом, — то я уверена, что ты будешь лучшей матерью для него. Если про мужа, то он человек жёсткий и берёт то, что ему нужно. Если он полюбит тебя, то повезёт. Нет — так и проживёшь свою жизнь в четырёх стенах, как прозябала я.
— Он не очень общительный человек, но и не злой. Насколько я поняла, — осторожно ответила я.
— Понравился тебе Годвин? Это хорошо. Он красивый мужчина. И страстный. Легче будет примириться, что ты там застрянешь навечно, — эта самодовольная улыбка на знакомом до боли лице раздражала до безумия. Так и хотелось её стереть.
— Я хочу вернуть свою жизнь. Ты не можешь занять моё место и притворяться мной. Я столько училась, трудилась и настрадалась! Я словно в ловушке здесь, — возмутилась я.
— Могу и заняла. Тебе придётся с этим смириться. Мне здесь хорошо и спокойно. И Павлу нравится, что я стала покладистой и домашней. Моя память так некстати потерялась, — мечтательно улыбнулась она. Я возненавидела её вальяжную расслабленность сытой кошки. — И он помогает мне прийти в себя, — продолжила она, насмешливо смотря моими шоколадными глаза. Мне захотелось закричать. — Если же ты про его измены, то это ерунда. Ты взрослая женщина. Должна понимать, что мужчина не ограничивается одной женщиной. Тем более, женой. Роль у жены другая. А любовница для того, чтобы снимать стресс, сбросить напряжение. Надёжнее иметь одну, но постоянную любовницу. Все так живут. Годвин умный человек и бастардов у него нет и не будет. Вот тебе только не повезло с его выбором. Аннабель не любит Годвина. И держаться за него не будет. Так что найди ему другую подстилку. Тебе же легче будет жить. Он любвеобильный. Сбросит пар на стороне и весь твой.
Самоуверенная, циничная, расчётливая сука. Я была поражена до глубины души. Это не та Мелинда, о которой у меня сложилось впечатление как о наивной, забитой и несчастной бедной девушке. Разительное отличие и не в мою пользу. Действительно, очень странная. Фальшивая насквозь. Но при сильном желании её можно было понять, но принять или примерить на себе — нет уж. Всю жизнь притворяться одним человеком, а на самом деле скрывать своё истинное нутро — это отвратительно. Лицемерная дрянь. А зеркало вывернуло её наизнанку.
— Так что с артефактом? — напомнила я, отодвинув все мысли в дальний угол. Не надо забывать о времени.
— Не помню. Там каменный круг рядом был. Но это тебе не поможет. Лучше смирись со своей участью, — утомлённо махнула она рукой.
— А сокровища? — спросила отчаянно, стараясь урвать хоть информации побольше. — Ты, говорят, всё время пропадала на развалинах.
— Сокровища есть. Я их сама видела. Только они уже не в крепости. Если я не упустила что-то. Я это точно знаю, — улыбнулась … Маша?
Всё никак не привыкну, что разговариваю с собой.
— Кто твой отец? И кто такой Годвин? — задала очередной вопрос, не надеясь на честный ответ. Эта женщина удивляла меня всё больше.
— Мой отец Роберт Брюс. Я бастард. И обо мне не знает никто, кроме него. Мать умерла в родах. Бабка, что принимала роды, тоже. Меня воспитывали как сироту. А Годвин — сын одного из руководителей храмовников. Имени я не знаю, и тебе это не нужно. Его отец давно погиб. Ни о родственниках, ни о матери сведений нет. После зачистки ордена много семей уничтожили на корню, а кому повезло, тот успел исчезнуть. Годвина вывезли из Европы после того, как всё успокоилось. До этого времени он рос на улице. Никому не доверяет, никого не любит. Предан только делу, которому служит. И единственный авторитет — мой отец.
