– Мне так жаль, – прошептал он в темноту. А потом поднес губы к макушке Джули и легонько ее поцеловал.
Джули чуть-чуть приподняла голову.
– Господи, Джули, мне так жаль, – проговорил он.
– Мне тоже.
Джули подняла голову еще выше, так что ее рот оказался на одном уровне с его губами. Что она делает? Не может же быть, что… Да, именно это она и делала – прижималась к его губам. Они замерли, оттягивая момент, который мог изменить все на свете. Нельзя этого делать. Это стало бы ошибкой.
Мэтт положил руку на талию Джули и уверенным движением притянул к себе. А потом поцеловал ее. У нее были невероятные губы, а их поцелуй оказался мягким и неспешным. Он водил языком по ее языку, а она прижималась к нему все сильнее, усиливая образовывающуюся между ними связь. Потом закинула ногу на его бедро и прижалась к нему талией – еще крепче и ближе. Она подтянулась выше и теперь касалась его грудью. Мэтт положил руку на поясницу Джули, впиваясь пальцами в ее кожу. Она просунула ладонь под его голову и сильнее потянула к себе. Жар и напряжение нарастали между ними все больше. Это происходило слишком быстро.
Мэтт не хотел останавливаться, и Джули явно разделяла его чувства. Больше всего на свете он желал перевернуть ее на спину и пойти дальше. Он бы очень медленно снял с Джули одежду, а потом, наклонившись к ней, целовал бы целую вечность. Лишь потом отстранился бы от ее губ, чтобы спуститься ниже – к шее, к груди, к животу. И еще ниже. Он хотел заниматься с ней любовью, хотел показать, какого обожания она достойна.
Мэтт продолжал целовать Джули, и ее дыхание все ускорялось. Он дразнил ее языком, вызывая в ней желание ответить ему тем же. Он видел, что она хочет его. А он хотел ее сильнее, чем когда-либо мог представить. Джули сейчас была не с Финном. Она была с Мэттом.
Он знал, что они могут дойти до конца. Она двигалась с ним в такт. И была готова продолжать.
Значит, остановиться должен был он. Потому что отношения Джули и Мэтта стали слишком запутанными. Она не знала, что делает. Ее первый раз должен быть другим. Мэтт не мог с ней так поступить. И речь шла не только о сексе, хотя она наверняка понимала, как он возбужден.
Мэтт последний раз сжал руку Джули и отстранился от ее губ, опустив голову на подушку. Он смотрел на нее, пока она убирала прядь волос за ухо. Хорошо, что он остановился, потому что в ее глазах уже и так читались шок и смятение.
Наверное, сейчас к ней вернется рассудок, и она уйдет из его комнаты. Их ссора и все те ужасные слова, которые они наговорили друг другу в коридоре… Вот настоящая причина того, что сейчас с ними произошло. Это не значило ничего большего. Ей нравился образ Финна, а не образ Мэтта.
Но она не уходила – вместо этого опустила голову ему на грудь. Мэтт обнял ее обеими руками.
«Влюбись в меня, Джули – так же, как я влюбился в тебя, – мысленно молил ее Мэтт. – Влюбись, влюбись, влюбись…»
Им предстояло принадлежать друг другу лишь этой ночью, поэтому он не хотел засыпать.
Пусть их близость была лишь попыткой починить то, что сломалось во время ссоры. Мэтт воспользуется этой возможностью, только чтобы провести еще немного времени рядом с Джули – девушкой, которая навсегда забрала его сердце.
Мэтт избавит ее от необходимости просыпаться рядом с ним. Но он уйдет, лишь когда она заворочается перед тем, как проснуться. Аккуратно высвободит ее из объятий, спустится по лестнице, и на этом все закончится.
Прыжок
«Любовь между строк», пересказ 32 главы
Мэтт Уоткинс Иногда мне грустно оттого, что я потратил столько времени, но так и не приблизился к пониманию резонансной частоты в человеческой голове.
Джули Сигл только что поселилась в твоем сердце.
Много лет назад Финн дал Мэтту совет. «Позволь знакомому тебе миру разлететься вдребезги, потому что ты потерял голову из-за другого человека». Мэтт так и поступил. А потом сражался изо всех сил, чтобы не потерять ее – в тот весенний день, когда она ушла из его жизни. Он сражался как только мог, но это не помогло. Все лето он снова и снова прокручивал в голове их разговор. Тот, когда правда вышла наружу и он умолял Джули остаться. Ночью ее слова всплывали в его памяти, и он не мог уснуть.
«Это не могло закончиться хорошо. Ты же это понимаешь?
А ты слишком сломлен.
И ты причинил мне боль.
Нас с тобой не существует, Мэтт. Теперь это невозможно.
Ты разбил мое сердце дважды.
Все, что с нами случилось, было ложью.
Если бы ты любил меня, то не поступил бы таким образом. Не вел бы себя со мной так беспечно. Ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, что значат боль, утрата и обида. Но ты принес их в мою жизнь. Я знаю, это не то же самое. Тебе пришлось гораздо хуже. Я так сочувствую тебе, Мэтт. Тебе и всей твоей семье. Вы пережили сущий кошмар. И никто на твоем месте не смог бы справиться с этим мужественнее. Но теперь мне тоже больно. И я не могу любить тебя».
Мэтт поцеловал ее и излил ей всю свою душу. Он умолял дать ему шанс. Выложил все карты на стол – все, какие у него только были, – но Джули все равно ушла. И он не мог ее в этом винить.
Он много раз писал ей письма, надеясь, что общаться по Сети будет легче и что таким образом сможет до нее достучаться. Каждое отправленное ей сообщение причиняло ему боль, но Джули стоила этого. Мэтт знал, что уже никогда никого не полюбит так же сильно. В единственном письме, которое Джули прислала в ответ, она просила его не приходить на их встречи с Селестой. В конце концов он перестал ей писать. Принял тот факт, что она никогда не сможет его полюбить.
Поэтому он ее отпустил.
Но сегодня утром Джули пришла на прощальную вечеринку, которую Селеста устроила для Картонного Финна. Мэтт знал, что Джули приглашена, и ожидал от нее вежливого, но прохладного общения. Она не была злым человеком, но явно собиралась сюда не для того, чтобы увидеться с ним. Поэтому он готовился отвечать ей такой же вежливостью, с какой она, несомненно, будет обращаться к нему. А еще готовился к тому, что его сердце будет снова разрываться на части.
Вместо этого Джули подбежала к нему и бросилась в его объятия. Никогда еще на него не несся такой поток любви. А потом он услышал слова, которые изменили все.
«Я скучала по тебе.
Это с самого начала был ты. Я думала, это кто-то другой, но я ошибалась. Ты – человек, которого я чувствовала.
Я люблю тебя.
Я хочу прыгнуть с тобой, Мэтт. На этот раз по-настоящему».
Весь этот кошмар окончился.
И теперь, в тот же день, оказавшийся самым удивительным и чудесным в его жизни, Мэтт и Джули стояли у открытой двери самолета. Ветер неистовствовал, а небеса звали их к себе. Ремни плотно скрепляли их друг с другом – спина Джули упиралась ему в грудь. Они готовились прыгать в тандеме. Джули выглядела просто очаровательно в спортивном комбинезоне, шлеме и защитных очках. Ее энергия и восторг были почти осязаемы. Ему не верилось, что она хочет сделать это вместе с ним. И речь шла не только о прыжке с парашютом.
