– Я о том и говорю, – самодовольно усмехнулся Стас и посмотрел на Суркова. – Сколько тебе времени понадобится, чтобы проверить все устройства полковника?
– Ну, в телефоне не так много памяти, и прятать там вредоносные программы глубоко не получится. Думаю, максимум часа за полтора я управлюсь, – пожал плечами старший лейтенант. – С планшетом времени побольше потратить придется, но ненамного. Может быть, два часа максимум. И я рекомендую не уничтожать их сразу, а попробовать вычислить, кто и как эти программы поставил.
– Видишь, Лева, как все просто? И мистики никакой нет, – усмехнулся Станислав.
– Мистика вообще не мой курятник. И даже если на телефоне и планшете что-то удастся найти, остальные загадки это не раскроет, – покачал головой Гуров и протянул свои гаджеты Суркову. – Проверяй. Я пока своим старым кнопочным аппаратом попользуюсь.
После того как аналитик ушел с его телефоном и планшетом, Гуров достал из папок с материалами дел фотографии надписей, найденные рядом с трупами, и решил сосредоточиться на их изучении, справедливо полагая, что они должны иметь какое-то значение и могли бы оказаться ниточкой к неизвестному преступнику, затеявшему какую-то странную игру с полицейскими.
Первая надпись, которую он обнаружил на стене в подъезде своего дома, гласила: «в отчасти лишь основе всех нормален». Вторая содержала в себе не менее бессмысленный набор слов: «наших деле самом поступков лежат на». И в третьей была аналогичная абракадабра: «два человек нормальный мотива». Вчера вечером Мария предположила, что это может быть анаграмма, но составленная не из букв, а из слов. Но, если это предположение было верно, Гуров абсолютно не представлял, что может быть ключом к ее решению.
– Стас, иди сюда! – позвал он. – Что это может означать, по-твоему?
Битый час оба просидели над надписями, пытаясь переставлять их местами, чтобы получить хоть какую-то осмысленную фразу, но сложить хоть что-то разумное так и не удалось.
– Давай попробуем пойти от противного, – предложил Крячко. – Если мы не знаем, что хочет нам сказать преступник, давай сначала сопоставим все, что мы о нем знаем. Его методы, мотивы… Хоть что-то!
– Ты считаешь, что я об этом не думал? – усмехнулся Лев. – Смотри, что у меня получилось.
Для начала Гуров назвал очевидный факт, который бы заметил даже практикант, – почерк у всех преступлений был разным. В первом случае это ножевое ранение, во втором – удавка, а в третьем – имитация ДТП. И эти убийства никогда бы не связали друг с другом, если бы преступник не хотел, чтобы они были связаны. Причем сделал он это таким образом, что, не присутствуй Гуров при всех трех случаях, даже ему могло не прийти в голову сопоставить все эти смерти.
Поначалу друзьям показалось, что жертвы преступлений ничего совершенно не связывает. Они жили в различных районах, никогда не были знакомы друг с другом, общих знакомых не имели. Помимо всего прочего, увлечения у них были разные, да и образ жизни тоже. Но, анализируя материалы дела, Гуров наткнулся на одну любопытную деталь: все три жертвы были рабами своих привычек и никогда им не изменяли. Его сосед уже десяток лет работал в одном и том же месте, уходил и возвращался на работу всегда в одно и то же время и даже вещи себе из года в год покупал сходного фасона и цвета.
Тот мужчина, которого сочли самоубийцей, также следовал целому ряду привычек. В том числе ежедневно в одно и то же время ходил за продуктами в небольшой магазинчик поблизости от автомойки. Именно продавцы этого магазина и помогли опознать жертву. Да и, согласно данным о сбитом машиной пешеходе, тот тоже имел определенные привычки. В частности, был богобоязненным и не пропускал ни одной церковной службы, приходил молиться, даже когда болел.
Все это складывалось в один простой вывод: прежде чем приступить к осуществлению задуманного, преступник изучал место преступления и выбирал в качестве жертвы людей, которые будут там в определенное время суток. И тут мыслей о случайном совпадении фактов не возникло бы даже у Петра, отвыкшего от следственной работы.
Вот только это не облегчало, а усложняло дело. Получалось, что преступления неведомый убийца планировал заранее, и, по его задумке, именно время их осуществления должно было играть самую важную роль. Тут сразу появлялись две версии: либо Гуров невольно вмешался в планы преступника, случайно оказавшись на местах происшествий, либо они были подготовлены специально для него. А второе означало еще и то, что нападение на Астахову осуществил именно серийный убийца, поскольку только таким образом он мог гарантировать себе присутствие лично Гурова в местах преступлений.
– По-моему, Лева, это вообще из области фантастики! – скептически отнесся к этому выводу Крячко. – Сам посуди, кто мог заранее знать о том, что Орлов отдаст тебе дело Астаховой? Никто! Разве что сам Астахов или Изметьев, который попросил поставить на раскрытие этого дела одного из лучших сыщиков Главка. Причем заметь, твою фамилию Петру он не называл. Я считаю, тут что-то другое.
– Например?
– Совпадения случаются в жизни любого человека, – пояснил Станислав. – Преступник однозначно хотел обратить на себя внимание, оставляя эти сообщения, и, к его несчастью, ими заинтересовался ты. Вполне возможно, маньяк задумал именно так издеваться над полицейскими: убивая людей, абсолютно ничем не связанных, и оставляя сообщения о себе до тех пор, пока схожих смертей не стало бы настолько много, что на них невольно бы обратили внимание даже тупицы. Нужно проверить, вдруг он уже убивал и ранее, только до сих пор никто, кроме тебя, не заметил схожести преступлений.
– Вот и займись этим сегодня, – отдал распоряжение Гуров. – Вот только от меня пока ускользает и мотив, ради которого преступник совершает убийства, и что он хочет сказать всей этой показухой.
– А ты к Прохорову обратись! – посоветовал Крячко и, увидев гневно-удивленное выражение друга, поспешил пояснить: – Не кипятись давай! На Западе, да и у нас, уже давно практикуется при составлении психологического портрета преступника привлекать к этому делу специалистов. Пусть и наш психолог делом займется, а не штаны в кабинете просиживает, придумывая всевозможные дурацкие вопросы полицейским, а затем расписывая не менее бестолковые рекомендации. Пусть на практике попытается доказать, что он может принести пользу следствию. А если у Прохорова получится нам помочь, глядишь, и ты перестанешь к психологам предвзято относиться. Ты не хуже меня знаешь, как они в нескольких делах смогли помочь в поимке преступника.
– Ага! Особенно в деле Чикатило они такие прекрасные портреты насоставляли, таких рекомендаций надавали, что нескольких невиновных людей под «вышку» подвели!
– Лева, ты бы еще Джека-потрошителя вспомнил, – огрызнулся Станислав. – Наука на месте не топчется. Сейчас психологи куда квалифицированней стали.
– Ну, конечно, – не сдавался Гуров. – И у каждого из них, между прочим, в кабинетах иконы старика Фрейда висят, методами которого они до сих пор пользуются.
