– Так и колесо хрен знает когда изобрели, а мы до сих пор ничего лучшего не придумали. Может быть, нам теперь из-за того, что оно устарело, отказаться колесами пользоваться? – возмутился в ответ Крячко.
– Что вы разорались, как мартовские петухи? – неожиданно раздался голос Орлова, несколькими секундами ранее незаметно вошедшего в кабинет.
– Это я Леве с психологом посоветовал проконсультироваться, – язвительно проговорил Крячко.
– Я вас, похоже, обоих туда отправлю, – пообещал генерал. – Лева, я тут в архив решил сходить, посмотреть старые дела, которые еще в компьютер не перевели. Помню, в 80-е случай был. Один псих объявился. Он тоже людей убивал и около них какие-то бессмысленные надписи оставлял. Не мог вспомнить, кто тогда это дело вел, вот и пришлось в архив спуститься. Представляешь, нашел! Тогда он в звании подполковника был. Хохловым звали, Александром Петровичем. Посмотри, где этот Хохлов сейчас находится. Съезди к нему, поспрашивай, как дело раскрыл. Может быть, он тебе идейку-другую подкинет, как твоего любителя головоломок вычислить.
– Петр, если он тогда подполковником был, ему сейчас никак не меньше 70 лет, – сочувственно посмотрел на генерала Гуров. – Ты думаешь, он какие-то реальные детали дела вспомнит?
– Между прочим, у старых людей память совсем по-другому работает, – недовольно фыркнул Орлов. – Они могут забыть, что вчера на обед ели, а то, что 40 лет назад произошло, могут помнить, как будто это только что с ними случилось.
– Это называется начинающаяся деменция, или болезнь Альцгеймера. Даже если твой Хохлов жив, я только время потеряю, выслушивая его путаные сказки.
– Лева, я тебе помочь как-то пытаюсь, а ты… – махнул рукой Орлов. – Да делай что хочешь! – И вышел из кабинета.
Увидев осуждающий взгляд Крячко, Гуров хмыкнул и произнес:
– Ладно-ладно. Наведу справки об этом Хохлове и пообщаюсь. Потом Петру спасибо скажу. Но не сейчас.
Решив немного отвлечься от разгадывания головоломок, он взялся за изучение тех материалов по Сидорчуку, которые принес Сурков. Информация оказалась достаточно интересной, но очень неполной.
Сидорчук родился и вырос в Украине, там же и провел всю свою молодость. Незадолго до развала СССР в 1991 году был судим за грабеж. Получил два года строгого режима и спокойно отсидел свой срок в одной из украинских колоний. А вот дальше в его биографии пошли большие прорехи.
Еще в колонии Сидорчук получил украинское гражданство и несколько раз въезжал на территорию России на заработки. Судя по длинному списку работодателей, брался Роман Олегович практически за любую работу, начиная от отделочника и заканчивая водителем такси. Потрудившись в России от нескольких месяцев до года, Сидорчук вновь возвращался в Украину, и данных о том, чем он занимался на территории бывшей советской республики, не было никаких. Как и информации о том, привлекался ли он в соседнем государстве к новой уголовной ответственности.
В Москву Сидорчук приезжал нерегулярно, оставался в столице на разные сроки, а последний раз и вовсе был экстрадирован из страны за нарушение паспортного режима. Причем это случилось буквально через несколько дней после того, как он приобрел по доверенности генеральные права на старенький «БМВ» Е 30 Валяева. После этого, согласно официальным данным, Сидорчук границу Российской Федерации не пересекал. Получалось, что либо он сейчас находился на территории страны нелегально, либо зеленым «БМВ» все это время пользовался кто-то другой. А это совершенно запутывало дело. В любом случае получалось, что очень хороший и четкий след в деле Астаховой внезапно обрывался, и оставалось только одно: объявить в розыск зеленый «БМВ» Е 30 с номерным знаком «С084МК 50 RUS».
– Стас, у меня к тебе просьба, – проговорил Гуров, протягивая другу список, составленный Сурковым. – Проверь места работы Сидорчука. Начни с последних. Попытайся узнать, были ли у него там друзья, с кем он контактировал и, может быть, поддерживает контакты сейчас. Только постарайся поменьше светить корочки. Вполне возможно, этот украинец сейчас в Москве нелегально, а нам нужно попытаться его найти.
– Как ты любишь говорить? Не учи отца шнурки завязывать? – рассмеялся Крячко, забирая документы на Сидорчука. – Сиди тут и кисни над своими головоломками, раз помощи не хочешь принимать, а я тебе пока покажу, как профессионалы работают.
Он ушел, а Гуров позвонил Суркову и поставил задачу еще раз тщательно собрать всю информацию на Ларионова, Сидорчука, Валяева и Сердарова, которые были прямо или косвенно замешаны в деле Астаховой, а сам принялся искать данные на подполковника в отставке Хохлова. В полицейской базе было все, что нужно: и адрес, и возраст бывшего следователя, и Лев, несмотря на свой скепсис, решил все-таки пообщаться с ним.
Несмотря на то что Хохлову было почти семьдесят пять лет, бывший следователь умудрился не стать в 90-е преступником и не погиб от рук тех, кого раньше арестовывал. Не спился, как случилось со многими отставниками после развала СССР, и не выжил из ума, как это тоже бывало. Он оказался седым как лунь сухоньким старичком, но вполне бодрым и способным адекватно воспринимать окружающее.
– Как же, помню то дело, – проговорил Александр Петрович, когда Гуров представился и объяснил, зачем он пришел. – Правда, подробности-то из моей старой головы повыветривались со временем, но все, что помню, то расскажу. Спрашивай.
Гуров практически ничего, кроме рассказа Орлова и тех кратких материалов по делу, что уже успели внести в электронную базу данных, о серийном убийце из 80-х не знал, поэтому просто попросил рассказать о том, что бывший подполковник сам помнит о том деле. Оказалось, достаточно много.
После первых убийств никто и не заподозрил, что в Москве появился серийный убийца. Во-первых, для того времени это явление было довольно большой редкостью, а во-вторых, все преступления почти ничего не связывало, кроме трех вещей: все убитые были молодыми мужчинами с довольно плохой репутацией, ни с одного из трупов не пропало ни единой вещи, и рядом с убитыми всегда несколько слов, написанных мелом. Кроме того, так и не удавалось найти ни орудий преступлений, ни каких-либо следов убийцы.
Поначалу надписи на стенах рядом с трупами показались следователям белибердой, а затем один из шифровальщиков сообразил, что это просто фразы, написанные задом наперед. Оказалось, это цитаты из Библии. Хохлов только и мог вспомнить, что фразы были взяты из Откровения Иоанна Богослова. Поначалу это тоже ничего не дало, и лишь он сумел заметить, что все надписи располагаются строго в определенном направлении, образуя собой что-то вроде защитного круга.
– Вот так я его и вычислил, – завершил свой рассказ Александр Петрович. – Все убийства происходили примерно на одинаковом расстоянии от определенного места. Мы вычислили дом, где жил преступник, а потом и на него самого довольно легко вышли. Оказалось, этот сумасшедший считал, что наступает конец света, а себя называл всадником Апокалипсиса. Убивая молодых правонарушителей, он был уверен, что создает себе личную гвардию из их душ, а этими убийствами очерчивал круг своих владений, который и должны были защищать покойнички. Невменяемым его тогда признать отказались и без лишних разговоров дали на суде «вышку». А у тебя что за беда? Подражатель обнаружился?
