– Минут пятнадцать назад явился, – отрапортовал дежурный. – Ему что-то передать?
– Все, что нужно, я сейчас сам ему сообщу! – коротко ответил Лев, сунул в карман пистолет и вышел из кабинета, не обращая внимания на окончательно опешившего Суркова.
Он вошел в кабинет психолога без стука. Прохоров в это время надевал пиджак, который достал из платяного шкафа, занимавшего угол кабинета. На секунду на его лице мелькнули удивление и испуг, но затем психолог, совладав с собой, широко и дружелюбно улыбнулся сыщику.
– Будем считать, Лев Иванович, что дело у вас настолько спешное, что вы задумались и забыли постучаться. Здравствуйте. Что вас ко мне привело?
– Ох и заставил ты меня попотеть в последнюю неделю, Сергей Игнатьевич, – улыбнулся в ответ Гуров. – Если честно, я тебя даже уважать начал. Это же надо, такой глубокий план придумать!.. Даже мой отпуск в схему сумел вплести. Я бы даже шляпу перед тобой снял, если бы ты, падла, не надумал Марию вместе с театром взорвать!
– Я не понимаю, о чем это вы, товарищ полковник? – прорычал Прохоров, делая шаг назад.
– Дернись, тварь! – процедил Лев, вытаскивая из кармана пистолет. – Доставь мне удовольствие, попытайся оказать сопротивление. Хрен с ним, я с десяток объяснительных напишу, отстранят меня от службы на месяц-другой, но зато я получу огромное удовольствие, полюбовавшись 9-миллиметровой дыркой у тебя во лбу. Ну? Я жду!
Прохоров медленно и осторожно поднял руки вверх и покачал головой:
– У вас против меня ничего нет, товарищ полковник.
– Тамбовский волк тебе товарищ! – отрезал Гуров. – Мордой к стене, руки за спину, ноги на ширине плеч, скотина!
Эпилог
Последние дни августа выдались просто замечательными. После аномального похолодания и последовавших за ним нескольких дней удушающей жары на улице стояла мягкая, почти июньская теплынь. На выходные вся компания решила выбраться на дачу к Орлову на Медвежьи озера, а Крячко даже привез с собой свою последнюю пассию, что делал крайне редко. Обычно Станислав не знакомил друзей со своими дамами, предпочитая вообще не обсуждать эту сторону своей личной жизни. И то исключение, которое он сделал на этот раз, говорило, что закоренелый бобыль задумался о возможном изменении в этом вопросе. Гуров с Марией наблюдали за щебетанием этой милой, чуть полноватой хохотушки, которая ничуть не смущалась новой для себя компании, почти с одинаковыми улыбками.
– Я все-таки никак не могу понять, как Прохоров заставил повеситься того мужчину на автомойке? – повернувшись к мужу, поинтересовалась Мария. – Неужели возможно психологически подтолкнуть человека к самоубийству?
– Конечно, возможно, – вместо Гурова ответил Станислав. – Статья 110 УК РФ.
– Да я не о том! – отмахнулась от него Строева. – Если над человеком долго издеваться, то можно его подтолкнуть покончить с собой. Но ведь свидетели говорят, что Ненашев в последние дни перед смертью был очень спокоен, даже выглядел счастливым. К тому же как заставить человека повеситься в нужном месте и в нужное время?
– Никак, – задумчиво произнес Лев. – Мне этот вопрос тоже не давал покоя, а Прохоров отказывался что-то объяснять, пока я не выяснил, что он с детства увлекался гипнозом, а затем, еще в институте, всерьез учился этой дисциплине. Даже опыты какие-то проводил.
– А разве под гипнозом человека можно заставить повеситься? – удивилась Мария.
– Конечно, можно! – встряла в разговор подруга Станислава Татьяна. – Гипноз – это все равно что черная магия. Если гипнотизер сильный, то может заставить человека сделать все что угодно. Даже цыгане этим пользуются, заставляя людей отдавать все, что у них имеется.
– Боюсь, вы немножко не правы, Татьяна, – улыбнулся Гуров.
– Ты! – прервала его Татьяна. – Мы же договорились, что общаемся на «ты».
– Хорошо. Ты не права, Тань. Для того чтобы заставить человека под гипнозом совершить какой-то поступок, нужно, чтобы он внутренне был готов к этому. Так называемый цыганский гипноз – это совершенно другая вещь. Какую-то определенную технику гипноза они применяют, но там еще достаточно тонкое знание психологии людей. Они отлично различают тех, кого можно обмануть, надавить, вынудить к чему-то, и только на таких людей воздействуют.
– Ну, прямо про Прохорова сказал! – рассмеялась Мария.
– Да. Согласен. Вынужден признать, он вообще уникальная личность, – хмыкнул Лев.
– Так что там с самоубийцей на автомойке? – перебила его Татьяна, ничуть не обидевшись за то, что Гуров опроверг ее утверждения о гипнотизерах.
– Там не было самоубийства. После нескольких сеансов психотерапии, которые провел с Ненашевым Прохоров, он достаточно хорошо изучил свою жертву. Предложил ему лечение депрессии гипнозом, а когда понадобилось, поставил перед жертвой простую задачу: когда пойдет за молоком, зайти на автомойку, остановиться и досчитать до тысячи. Сам Прохоров в нужный день поджидал там свою жертву. Когда Ненашев сделал то, что он ему внушил, он просто накинул петлю ему на шею и поднял его на балке. Затем поставил ящик, закрепил веревку, отрезал длинный конец и спокойно скрылся. На все это понадобилось не больше трех минут.
– А как он вообще угадывал, куда ты поедешь? – спросила Татьяна.
– Тут нужно было отличное знание психологии и детальное изучение моих методов работы, с чем Прохоров прекрасно справился, – с нотками невольного уважения ответил Гуров. – До тех пор пока я не осознал, что со мной ведут игру, я поступал стандартно. И рассчитать, когда и как я выйду на след преступников, которых Прохоров сам же и подбил нападение на Астахову совершить, было достаточно просто.
– У меня все равно не укладывается в голове, как можно провернуть такое, – вздохнула Мария. – Когда он вообще задумал эти преступления?
– Желание уничтожить меня, а заодно и тебя, любимая, появилось у него, когда я его отшил в театре, в период ухаживания за тобой, – грустно улыбнулся Лев. – Если честно, я тогда и лица-то его не запомнил. Да и что именно ему сказал, так бы и не вспомнил без его напоминания. Для меня это был просто эпизод, один из миллионов, а для Прохорова это стало самым страшным оскорблением, которое он претерпел. Он мне сказал, что я его унизил публично, а такого он не прощает. Конечно, детали он продумал позже, но сама мысль унизить меня и убить отвергнувшую его актрису родилась именно в тот момент.
– Лева, тебе говорить о работе не надоело? – требовательно оборвал его рассказ генерал. – Ну-ка, марш все к столу! И водка нагреется, и шашлыки остынут!
Орлов принес к столу в беседке десяток шампуров с хорошо пожаренным, сочным шашлыком. Снимать мясо он не стал, а разложил каждому по шампуру на тарелку, остальные оставив для тех, кто захочет добавки. Жена Орлова посыпала шашлыки нашинкованной зеленью и поставила на стол острый соус в тарелочке, который только что сама приготовила. Крячко вынул из переносного морозильника бутылку водки и разлил ее по рюмкам.
