– Что с ногой? – не ответил ни на один из вопросов Лев. Впрочем, Земцову ответы и не требовались.
– А-а-а, ну ее, треклятую! – отмахнулся Антон. – Из-за нее с органов и поперли. Гнался за одним придурком по стройке, да навернулся с лестницы и так коленную чашечку и мениск повредил, что ни один коновал полностью восстановить не сумел. Признали негодным к службе и отправили в отставку. А теперь, вот, и звания, и пенсии лишился… Да вы и сами все знаете!
– Знаю, но не все, – кивнул Лев. – Пойдем-ка в ближайшее кафе, мне с тобой поговорить надо.
По дороге в заведение общепита Гуров сначала выслушал от Земцова ту часть истории, которую и так знал. После того как Антон ушел в отставку из органов внутренних дел, а затем попал под суд за уголовное преступление, его лишили и специального звания, и той пенсии, которую он заработал в полиции и на таможне. Именно это больше всего и подкосило Земцова, а не вынесенный судом приговор, который даже Лев счел удивительно мягким.
– Как тебе такого снисходительного приговора добиться удалось? – поинтересовался он, когда они с Антоном расположились за столиком в дальнем углу кафе, расположенного неподалеку от Бородинской панорамы.
– А-а, – помрачнев, махнул рукой Земцов, – сам не знаю. Я на процессе словно контуженный был. Мало что понимал. Почти ничего не помню, что на суде происходило.
– А адвокатом кто у тебя был?
– Не знаю, – вновь отмахнулся бывший таможенник. – Назначили кого-то. Я даже фамилии не запомнил.
– Вот как? А я тебя всегда проницательным и наблюдательным считал. Что это вдруг ты на процессе поплыл? Или так ответственности испугался?
– Да не ответственности я испугался, – возмутился Земцов и тут же осекся. – Да что это все обо мне? У вас как жизнь складывается, Лев Иванович? Смотрю, генерала не получили еще.
– И не получу. Язык у меня не генеральский, – усмехнулся Гуров. – А ты, Антон, хватку теряешь. Самоконтроль совсем утратил.
– Да уж, утратишь тут, – горько вздохнул бывший опер. – Зато мозги еще не все пропил. Вы ведь сюда именно из-за того дела на таможне пришли?
Земцов с какой-то затаенной надеждой посмотрел на Гурова, и тот, поняв, что, пожалуй, впервые в своей попытке помочь Орлову потянул за ниточку, которая может быть по-настоящему полезной, коротко – скомандовал:
– Не разбегайся, прыгай!
И Антон заговорил. Казалось, он только и ждал этого момента, чтобы рассказать свою историю человеку, который его не только выслушает, но и будет способен поверить изложенным фактам. Тому, чьи глаза не зашорены стереотипами и кто достаточно умен, чтобы суметь отличить правду от вымысла, а простые факты – от беспомощных оправданий.
Хромого Земцова после увольнения из полиции не хотели брать даже в охранные агентства, куда зачастую после выхода на пенсию или в отставку отправлялись его более удачливые коллеги. Антон был женат, имел двоих детей, но ничего, кроме службы в полиции, делать не умел. В органы он попал сразу после армии, сумел отучиться по направлению и получить офицерское звание, а единственной гражданской профессией водителя, полученной еще до воинской службы, из-за травмы воспользоваться теперь не мог.
Проблема, на какие шиши кормить семью, в те дни встала особенно остро. Земцов начал обзванивать старых знакомых и сослуживцев, пытаясь найти какую-нибудь приемлемую работу, но долгое время лучшим предложением была должность сторожа. А затем один из приятелей сказал, что у него родственник работает на таможне, и пообещал их познакомить. Вот так, после хорошей совместной пирушки, Антону и помогли устроиться на работу.
Этот самый родственник служил начальником московского железнодорожного таможенного поста, и ему нужен был свой человек на контроле. Приятель Земцова поручился за него перед родственником, и тому этого оказалось достаточно, чтобы решить, что Антон будет выполнять его распоряжения беспрекословно.
Земцов понял это слишком поздно, когда начальник поста, старший начальствующий полковник Роман Кошелев, легко подвел под статью начинающего таможенника. Антон, тогда совсем не разбирающийся в тонкостях таможенной службы (в которых, впрочем, так и не успел до конца разобраться), выполнил противозаконное распоряжение своего начальника, даже не осознавая степени своей вины и возможных последствий. Чуть позже Кошелев «попросил» подчиненного пропустить через пост железнодорожный вагон без досмотра, оформив документы так, будто груз прошел таможню по всем правилам. Земцов попытался отказаться.
– Дорогой ты мой человечек, – с хамоватой наглостью приобнял Антона за плечи Кошелев. – Не в твоем положении мне возражать. Откажешься – пойдешь под статью. Уж поверь, никто тебя от тюрьмы не отмажет.
И подробно рассказал Земцову, что ждет его за то нарушение, к которому он сам же и подтолкнул неопытного подчиненного. Обрисовал перспективы, а заодно и напомнил, что на «красную» зону он не попадет. Ну и напоследок добавил, что уж он лично постарается, чтобы в колонии, куда Антон будет направлен после суда, узнали о том, что он бывший мент.
Впрочем, Земцов и сам это понимал. Как прекрасно осознавал и то, что доказать свою невиновность новоиспеченному таможеннику просто не удастся, а значит, ни о каком снисхождении суда и речи не будет. Минимум пару лет колонии ему обеспечено, а оттуда Антону точно не выйти здоровым, и маловероятно, что удастся выбраться вообще живым.
С тех пор он начал выполнять поручения Кошелева и пропускал без досмотра некоторые грузы через таможню. В основном пропускал грузы двух транспортных фирм: International carriage traffic Ltd, зарегистрированной в Люксембурге, и «Московского экспресс-агентства», имевшего юридический адрес в Люберцах. Причем вагоны первого перевозчика приходилось пропускать гораздо чаще, чем второго.
Конечно, пропускал грузы через границу Земцов не бесплатно. Его начальство прекрасно знало, что одним шантажом лояльности не добьешься. Даже припертая к стене крыса может броситься на обидчика, а человек в отчаянном положении и вовсе способен пойти на убийство, тем более бывший мент. К тому же нужно было «замазать» Земцова в этом деле по уши, чтобы и дергаться не пытался. Вот и отстегивали Антону его небольшой кусочек мзды.
– Лев Иванович, честное слово, мне противно было эти деньги брать, – жалобно пояснил бывший опер. – Я не говорю, что вообще никогда взяток не получал. Но не таким же способом! Это всегда на добровольных основах было как с моей, так и с другой стороны. Да и помогал я за взятки по мелочам. А тут даже не знал, что именно в страну везут и обратно вывозят.
– Антон, мне твои оправдания не нужны. Я не судья и не Господь Бог, – сухо осадил его Гуров. – Мне нужны факты. Если у меня их будет достаточно, я смогу доказать, что тебя вынудили нарушать закон. А это уже совсем другая статья, сам понимаешь. По крайней мере, положенную пенсию и звания тебе вернут. Мне нужно все, что ты знаешь или предполагаешь относительно тех, кто за этими таможенными махинациями стоял.
– Знаю, – скривился Земцов, – вот только может статься, что такие люди и вам не по зубам, Лев Иванович!
