– Дьявольски красивый вид, правда?
Мойра обернулась к соседям, тоже разместившимся на табуретах, и узнала их. У нее была прекрасная зрительная память: рядом с ней сидели те же двое мужчин в костюмах, что курили на улице и разглядывали ее, когда она еще только приехала в отель.
– Угу… – промычала Мойра вместо ответа.
– Вы в первый раз в Гонконге?
У этого типа была бульдожья физиономия, к которой приклеили темноволосый парик, и ярко выраженный китайский акцент.
– Да, – ответила она, отпив глоток джин-тоника, и тотчас позабыла о нем, отвлекшись на панораму.
– Вот увидите, это необыкновенный город.
Мойра вздохнула. На этот раз она чуть внимательнее взглянула на собеседника. Одет он был не как клиент отеля: белая рубашка, серый костюм дурного качества, перекошенный галстук. Хитрые глаза, лицо в глубоких морщинах.
– Если желаете где-нибудь провести вечер, – продолжал он, – загляните в Вань-Чай, Лань-Квай-Фон и в Сохо.
– Хорошо.
– Есть еще Харт-авеню в Цимь-Ша-Цюй, недалеко отсюда.
Да чтоб тебя…
– И, конечно же, вы прежде всего должны попробовать наш дим сум…
Он хочет просто поддержать разговор? Или собирается за ней приударить? В его-то возрасте и с такой рожей? Он это что, серьезно?
– Если вы, конечно, его уже не попробовали, – уточнил мужчина.
Она бросила беглый взгляд на второго, сидевшего чуть поодаль. Тот же серый костюм, та же белая рубашка, такой же нелепый вид… Специалистом она не была, но видела достаточно фильмов, чтобы понять, что они походили скорее на госчиновников, чем на представителей деловых кругов.
Мойра снова отвлеклась на вид за стеклами, постукивая по пирсингу в ноздре.
– На среднем уровне есть прекрасный французский ресторан, – невозмутимо продолжал ее сосед, словно ему было наплевать, интересно это ей или нет.
– Что?
– Французский ресторан…
– Я слышала.
Мойра была готова наброситься на него. Глаза ее сверкнули, пальцы нервно теребили пирсинг.
– Как вы узнали, что…
– Что вы француженка?
– Да…
– Вы с ним уже встретились или не успели? – спросил он.
– С кем?
– С Мином.
Мойра на миг отшатнулась, потом отодвинула стакан и крутнулась на табурете.
– Кто вы такие?
– Вы приезжали сегодня в центральный офис, но я не уверен, что Мин там был. Или я ошибаюсь?
– Кто вы? – повторила она уже громче.
Его лицо было начисто лишено выражения.
– Скажем так: мы – те, кто интересуется вашим патроном.
– Конкуренция?
– Нет, скорее, люди из правительственных кругов.
Он вынул отличительный знак, на котором она разглядела цветок баугинии, символ Гонконга. У Мойры по затылку забегали мурашки.
– Что вам от меня нужно?
– Мы хотим только задать вам несколько вопросов…
– О чем?
– О вас.
– Я совершила что-нибудь противозаконное?
– Пока нет.
– У вас есть в чем меня упрекнуть?
– Пока нет.
– Итак, что вы желаете знать и о чем я должна беспокоиться?
– Скажем так, нас интересует более близкое знакомство с вашим будущим работодателем…
Мойра напряглась. «А второй, он что, немой, что ли?» Он рта не раскрыл, однако не сводил с нее глаз. Взгляд его не выражал ни вражды, ни дружественности.
– Зачем? – сказала она. – Почему вы так интересуетесь «Мин инкорпорейтед»?
– У нас есть веские причины считать, что они замешаны в делах, которые мы расследуем.
– В какого рода делах?
– В очень серьезных…
Спокойствие, с каким ответил мужчина, сильно контрастировало с содержанием известия. У Мойры возникло ощущение, что на дне желудка у нее открылся шлюзовой затвор.
– Кто вы такие? Отдел финансовых преступлений? Пограничная полиция?
– НКПК.
Увидев, что брови у нее поползли вверх, он уточнил, все так же бесстрастно:
– Независимая комиссия против коррупции.
На этот раз ей показалось, что ее сильно ударили под дых.
– А вас не затруднит все-таки сказать мне, что происходит?
– Позвольте дать вам совет, – шепнул китаец. – Не доверяйте никому. Я хочу сказать, здесь, у Мина.
Он сунул руку в карман и достал какую-то картонную карточку.
– Вот моя визитка. Сохраните ее. Пожалуйста. И если однажды захотите нам позвонить, не пользуйтесь телефонами «Мин». И еще: никому не говорите, о чем вы с нами разговаривали. Можете потерять работу, еще не начав работать.
Мойра нахмурилась, но визитку взяла и сунула в карман джинсов.
– Это не я с вами разговаривала, это вы со мной заговорили, – сухо поправила она. – Если больше ничего не хотите сказать, то извините, господа, я только нынче утром прилетела и падаю от усталости.
Мойра встала и раздавила сигарету в пепельнице. Ноги у нее были ватные. Она немного подождала, когда мужчины отойдут, но они не отходили. Тогда она выскочила с террасы под проливной дождь и ураганом пронеслась по бару.
Ни разу не оглянувшись.
* * *
Сыщик из НКПК разглядывал убранство лифта: по антрацитово-черным стенам зигзагами расползались трещины. Декор претенциозный и делано шикарный. Всей этой помпе и деньжищам он предпочитал маленькие, тесные кафешки Мон-Кока.
– Как думаешь, она им расскажет? – спросил его коллега, проведя рукой по мокрым волосам.
Оба принадлежали к небольшому подразделению оперативного дивизиона НКПК, который специализировался на защите свидетелей. Опытные сыщики, они обладали гораздо лучшей профессиональной подготовкой, чем среднестатистические полицейские, и более высоким уровнем тестостерона.
– Один шанс из двух…
* * *
Сидя в изголовье широкой двуспальной кровати в своем номере на сто тринадцатом этаже, Мойра смотрела на сверкающие городские огни, похожие на ожерелья в витрине ювелирного магазина. Ей было отчаянно скверно. Что случилось? При чем это она присутствовала? Да нет, не присутствовала, она была в этом замешана…
Живот у нее стал твердым, как свинец. Она отправилась помочиться и воспользовалась моментом, чтобы ополоснуть в ванной лицо. Так что же все-таки произошло? Эти ищейки следили за ней с самого ее приезда. Зачем? Почему они так ею заинтересовались еще с того момента, как она только что сошла с самолета?
