* * *
– DEUS, прослушай внимательно следующие предложения: «elle court le dimanche», «il pratique la chasse à curre», «c’est un cours d’anglais», «ce genre d’ usage n’a plus cours», «un cours d’eau», «couper court à la discussion», «tourner court», «au fond de la cour» «c’est la cour des miracles», «c’est un court de tennis», «il te fait la cour», «donner libre cours à sa colère», «les chôses suivrent leur cours», «cela relève de la cour d’assises», «la Cour pénale internationale», «être à court d’arguments», «c’est une vraie basse-cour»…
Мойра прервалась на секунду.
– Можешь прочесть мне по слогам каждое слово, где появляется фонема kur, и объяснить ее смысл и контекст: собственное значение и значение дополнительное? Спасибо… Кстати, а что это за язык?
Она быстро взглянула на часы: три часа дня.
– Не за что, Мойра. Это французский.
Она уже собралась продолжить, как планшет привычно завибрировал. Мойра посмотрела на экран: там мигало имя Мина. Наклонившись, она прочла:
– Закончим позже. Запомни упражнение и постарайся найти другие применения фонемы kur.
– Хорошо.
Мойра встала, вышла из застекленной кабины, собрала свои вещи и вышла из здания. Лимузин дожидался ее под дождем, возле автобусной остановки. Задняя дверца была открыта, и Мойра скользнула внутрь.
– Вы любите скачки? – спросил Мин Цзяньфен.
* * *
Вокруг стола на Арсенальной улице, в доме номер 1, сидели человек двадцать. Пришлось даже принести еще стулья. Представители Отдела экономических преступлений, Объединения финансовой разведки и криминальная бригада НАК. «Больше народу в костюмах и при галстуках, чем в городской комиссии», – подумал Чань, сидевший справа от Жасмин У.
Явился и представитель Департамента юстиции, парень лет тридцати, похожий на торгового посредника. Он первым взял слово, предварительно протерев очки концом галстука.
– Вы знаете, по какой причине мы сегодня здесь собрались, – сказал он, пустив по столу экземпляр газеты «Саут Чайна морнинг пост». – У нас еще одно убийство, и почерк преступника тот же. Жертву нашли в Западном контейнерном терминале номер восемь порта Коулуна. В открытом контейнере. Нашел ее охранник, делавший обход… Как и остальные жертвы, эта девушка короткое время проработала у Мина…
Он выдержал паузу, чтобы убедиться, что все его поняли.
– Те, кто сидит сейчас вокруг стола, знают, что достаточно много расследований были так или иначе связаны с империей Мина. Дела о коррупции, о растратах фондов, о злоупотреблениях служебным положением… А теперь еще вот это… Мы в Департаменте юстиции полагаем, что пора объединить наши усилия. Пора перестать разделять расследования уголовных и финансовых преступлений. В нашем случае их надо, наоборот, объединить. И главный приоритет в этом деле – определить личность убийцы. Долой всякие секреты и скрытничанья…
Он обвел всех из-под очков суровым взглядом. Снова сделал выразительную паузу. «Этот тип насмотрелся слишком много фильмов», – подумал Чань у себя в уголке, когда суровый взгляд скользнул и по нему.
– И первое, что я хочу знать сразу, прямо сейчас: имеем ли мы кого-нибудь внутри империи Мина?
Большинство присутствующих уставились в стол перед собой.
– У нас был такой человек, но он погиб в автокатастрофе, – ответил представитель НАК.
– Вы верите в версию автокатастрофы?
– Мы это проверяем… Речь идет о сотруднике Центра Мина Лестере Тиммермане. Он руководил Отделом искусственного интеллекта.
– И он смог откровенно поделиться с вами информацией перед… аварией?
– Не совсем. Его в последнее время что-то очень мучило, он был на грани срыва. Он назначил нам встречу как раз накануне аварии.
– А вам это не кажется подозрительным? – выпрямившись, вскинулся парень из Департамента юстиции. – С их хвалеными технологиями они наверняка располагают средствами следить за всеми сотрудниками. Вы хорошо осмотрели его квартиру?
– Осмотрели всё: квартиру, машину… Но на тот момент у нас не было никаких оснований считать, что это была не авария.
Представитель НАК был в нерешительности.
– Можно сказать, что у нас, вероятно, есть еще один кандидат…
Представитель Департамента юстиции перехватил его взгляд в сторону Жасмин У и повернулся к суперинтенданту:
– У вас кто-то есть?
– Возможно, – дипломатично ответила она, как всегда, с неприступным видом директора школы.
– А можно узнать, кто это?
– Нет, нельзя. Пусть это усвоят все: никогда, ни под каким видом я не раскрою этого человека перед членами комитета.
Представителя Департамента юстиции передернуло, как собаку, услышавшую ультразвук.
– Отлично… А можно, по крайней мере, узнать, имеет ли этот человек доступ к конфиденциальной информации?
Жасмин У помедлила с ответом.
– Возможно…
– То есть вы хотите сказать: да?
– Я хочу сказать, что мы пока не знаем, в какой мере…
– И когда вы рассчитываете это узнать? – запальчиво и нетерпеливо спросил он.
– Скоро.
Представитель Департамента юстиции помолчал, а потом вдруг стукнул по столу кулаком.
– Не скоро, – отчеканил он, – а сейчас же… Настал момент надавить на него, вы меня поняли? И это не просьба, это приказ: извольте надавить на вашего информатора. Немедленно.
37
VIP-ложа была пуста. А вот на лужайке внизу, несмотря на дождь, собралась толпа. И скамьи амфитеатра, и высокие этажи балконов вокруг них потемнели от народа. Вертикальные ряды ламп освещали ипподром ярким дневным светом, превращая струи дождя в светящиеся пунктиры. С того места, где они сидели, было видно, что трава вся в воде. На лице Мина застыло недовольное выражение.
– Мэджик Мэверик не любит дождя, – сказал он. – Этот чертов конь капризен, как певица Пекинской оперы.
Мойра ничего не ответила, разглядывая окрестности огромного ипподрома и небоскребы Хэппи-Вэлли, окружавшие его тесным кольцом. С их балконов обитатели могли спокойно смотреть бега.
– Моя жена обожала скачки, – сказал вдруг Мин Цзяньфен. – Они были ее страстью. Она и меня этой страстью заразила.
Он поднес к губам бокал с шампанским и улыбнулся.
– Я вырос в пустынном, уединенном районе, в Гуайчжоу, да и сам был нелюдимым ребенком, потом нелюдимым подростком, нелюдимым юношей… В школе, в лицее, в университете, а потом в военном училище у меня почти не было друзей. Единственным настоящим другом для меня была жена…
