– О наших – это о каких? – тут же поинтересовалась я.
Ибо колкости колкостями, а забывать о работе не стоит. Главное, чтобы опять не начал сказки рассказывать, про замужество и прочую чушь.
– О Горыныче, – внезапно спокойно сказал Дивислав, и я позабыла как дышать.
Ничего себе… Неужто его появление тут как-то связано с похищением Леля? Боги, если и впрямь поможет, то… Что? А, ладно, потом разберусь.
– А Горыныч что? – невинно уточнила я.
Дивислав только загадочно посмотрел на меня. И дальнейший путь до дома прошел в молчании, как я ни пыталась его разговорить. Только возле калитки он вдруг остановился, шумно выдохнул и сказал:
– Не мог он этого сделать. Не крал он твоего друга.
Я аж остановилась и недоуменно посмотрела на Дивислава. Правду говорит али шутить изволит? Хм, вроде бы и впрямь серьезен. Странно, очень странно. Змей Горыныч – вполне себе родственник Змеиного царя. Не то чтобы враг полозовчанам, да только в друзьях особо никогда не был. Возможно, Елька и вовсе неправду сказала? Не было никакого змея?
От таких мыслей и вовсе стало не по себе. Что ж это за такая жизнь пошла, что каждое слово под сомнение надо ставить?
– Откуда знаешь? – строго спросила я Дивислава.
Тот же задумчиво смотрел на крышу моего дома, чуть прищурившись, будто пытался оглядеть защитный контур. Неужто видит? Вряд ли, его моя матушка творила, а она была чудесницей далеко не из последних. Правда, Дивислав полон тайн и загадок. Может, умеет что такое, о чем и я не подозреваю.
– В доме расскажу, – спокойно повторил он. – Не стоит чужим слышать то, что для их ушей не предназначено.
Интересно, зачем ему так необходимо попасть в мое жилище? Ладно, пусть будет по-твоему, месяц ясный. Посмотрим, чего удумал.
– Идем тогда, – улыбнулась я и поманила за собой.
Дверь передо мной распахнулась сама. Юркнуть внутрь – дело секунды. Дивислав, кажется, что-то хотел сказать, но тут же раздался его удивленный возглас. Но я не обернулась, только прищурилась, глядя на нахально рассевшегося на любимой дорожечке Ваську. Васька лопал ложкой мед прямо из горшка и вид имел неприлично счастливый. Кто не ест мед? Филин не ест мед? Ха! Это если нормальный филин! А если хранитель, которого в птичьем теле сотворили, то он может все съесть! Вас в том числе. Правда, потом сильно раскается. Но не факт, что вам станет легче.
Заметив меня, Василий спешно спрятал горшок за спину и попытался принять вид как можно более невинный. Дважды моргнул желтыми глазищами и щелкнул клювом.
– Что, Калинушка, пришла уже? – разве что соловьиной трелью не запел, хотя трель вышла так себе. – А я вот решил подождать тебя тут. Сама понимаешь, дождик вот-вот закапает, так я лучше тут. А то потом залечу мокрый, следов наделаю.
– Ты их и так уже наделал, – проворчала я.
– Хозяюшка, что с этим-то? – подал голос Тишка.
Я повернулась и хмыкнула. Двое дюжих молодцев преградили дорогу Дивиславу. Он только вопросительно приподнял бровь и посмотрел на меня. При этом по выражению лица было понятно, что оценил такую встречу. Ну так… что ж ты думал, голубь сизый, незнакомого мужчину и так просто одинокая дева домой поведет?
Мишка посмотрел на меня, сдул непокорный каштановый локон, серые глаза озорно блеснули.
– Так чего велишь, Калинушка?
– Не нравится он мне, – категорично заявил его близнец Тишка. – Я бы не пущал. Тьмой и холодом от него веет, а еще сыростью земли, будто провел там не один год. Хозяюшка, ты где такого отыскала?
Я сложила руки на груди, неотрывно глядя прямо в глаза Дивислава.
– Ну, отвечай, гость дорогой, – произнесла ровно и спокойно. – Рассказывай, с какими намерениями в дом к девице-чудеснице одинокой пожаловал, добрыми али злыми? Или, может, затеял чего, раз мои домовые тебя на пороге прямо остановили?
Дивислав осмотрел обоих молодцев, плечистых и ладных, на лицо приятных, с улыбками, как у самого Богатыря-Солнца. Вздумай Тишка с Мишкой по улице в человеческом обличье разгуливать, так все полозовчанки были бы их.
Поэтому Кощеев сын присвистнул и тихо спросил:
– Одинокой? С такими-то домовыми?
Васька за моей спиной издал непередаваемый звук, однако я тут же завела за спину одну руку и погрозила нахалу кулаком. Мало того что продукт переводит, так еще и хихикает. Мужская солидарность у него, понимаешь, проснулась. Ничего-ничего, так же быстро и уснет, когда без ужина останется.
– Язык у тебя ядовитый, наверное, от ума невеликого, – заметил Мишка. – Калинушка, можно его стукнуть?
– И мне? – тут же оживился Тишка.
Дивислав откровенно забавлялся, но соревноваться в острословии с близнецами не спешил. Только смотрел на меня с чуточку кривой улыбкой. Мол, а ты, душа-красавица, чего хочешь? Выпроводишь или выслушаешь?
– Клятву дай, что не причинишь мне вреда, Дивислав, – сказала я, не замечая его улыбки (а хороша, ох, как хороша ж!). – И всем, кто здесь живет, тоже.
– Вот это я одобряю, – важно сообщил за спиной Василий, подозрительно чем-то чавкая. – Вот очень пра… пра… ням-ням-ням… о чем это я?
«Убью», – решила я.
Дивислав только грациозно пожал плечами. Мол, ты бы еще сплясать танец заставила.
– Хорошо, как хочешь, Калина-чудесница. Клянусь добрым намерением своим, что ни в мыслях, ни в делах не причиню зла ни тебе, ни домочадцам твоим.
– Родом клянись, – строго вдруг сказал Вася.
И ни намека на былую шутливость и несерьезность в его тоне не было. Только приказ, которого никто не может ослушаться.
Тишка и Мишка кивнули.
– Родом, – сказал один.
– Да, родом, – подтвердил второй.
В глазах Дивислава словно сверкнула молния, в хате вдруг стало невероятно холодно. Я поняла, что не могу отвести взор, а сердце пропустило удар.
– Клянусь, – хрипло сказал он, – родом своим Ко…
На улице грянул гром, последнее слово утонуло в грохоте. За окном хлынул страшный ливень, а в распахнутое окно ворвался леденящий ветер.
* * *
Дождь зарядил неслабый. Словно небо рыдало от горькой обиды. Гром грохотал вовсю, а ослепительные молнии сверкали так, что недолго и ослепнуть. Васька настороженно сидел у окна и поглядывал на расположившегося напротив меня гостя.
Клятву Дивислава домовые приняли, да и Васька подвоха не учуял. Поэтому я, положившись на своих домочадцев, не стала больше чинить преград и пустила гостя со спокойной душой.
Впрочем, моя сила тоже молчала – не чуяла от Дивислава ничего дурного. Поэтому решила, что хоть и не буду забывать про осторожность, но гостя уж привечу как полагается. Чаем ароматным с травами целебными и лепешками с домашним сыром. Конечно, молодцу оно надо чего и попитательнее, да только Тишка с Мишкой выметают все в доме на такой скорости, что ни на кого больше не остается. Вот и верь потом в то, что домовые есть создания бестелесные и до материального им никакой охоты нет! Да, конечно! Верьте им больше! Останетесь тогда вообще без запасов продовольственных!
