Не поддавайся на провокацию…
Не обращай внимания на его слова…
– С тобой я и не должна. А Булат знает, что лечение завершено.
– Почему? Наоборот, лечение должно быть продолжено!
На глубине карих глаз появился знакомый огонь. Один раз она поддалась на его блеск.
И ошиблась.
Обожглась. Не смертельно, конечно, но больно.
– Конечно. Сейчас, если вы подключите физиотерапевта и…
– Аня, не увиливай! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!
Продолжай, Аня, дышать…
– Дамир, если ты будешь на меня давить, я встаю и ухожу. Ты пригласил меня поужинать, а что делаешь? Давишь. Снова. И снова. При каждой встрече. С Булатом мы обо всем поговорили. Я ему объяснила, почему не смогу прийти сегодня.
– Потому что тебе нужна подпитка, – дыхание мужчины сбилось, стало более глубоким, хриплым, невольно отражаясь и на самой Ане.
Она не хотела вспоминать ту ночь, те прикосновения, обжигающий жар его губ, властные движения рук. И сладость, разливающуюся между бедер.
Не хотела.
Но не получалось.
Аня интуитивно поджала ноги, надеясь, что ничем не выдала себя, хотя и сомневалась. У Дамира Шаитова было звериное чутье. Когда надо, он отлично понимал её.
В том-то и загвоздка… Горечь обожгла горло и грудь. Когда ему надо.
– Это тебя не касается, – Аня даже улыбнулась, стараясь говорить убедительно, и чтобы у мужчины не возникло даже мысли подвергать её слова сомнениям.
Наивная, она забыла, кто сидит напротив.
– Касается, девочка-Аня.
– Нет.
– Меня касается всё, что связано с тобой.
– Я не давала тебе таких полномочий.
– Считай, что я их сам взял.
– Ты невыносим.
– Аня, я стараюсь не выходить за рамки. Черт побери, ведьма, я две недели вьюсь вокруг тебя, не зная, как подступить и заговорить, – он протянул руку, намереваясь взять в плен ладонь Ани, но девушка оказалась проворнее и поспешно спрятала руки под столом. Дамир сжал руку в кулак и медленно скривил губы сильнее. – Перестань меня избегать.
– Дамир, я тебе уже всё сказала, я тебя не избегаю. Просто не хочу общаться. Не хочу видеть тебя. Не хочу… ничего. Сейчас я тут, чтобы в последний раз прояснить ситуацию. Ты… – она всё же сделала паузу, взяла бокал и глотнула воды, стараясь никак не реагировать на взгляд карих глаз, выжигающей на её коже клеймо. – Ты как только увидел меня, всё для себя решил. Кто я и зачем пришла к тебе. Ты мне об этом сказал потом в комнате. Я не буду тебя переубеждать. Не хочу. Моя жизнь – это моя жизнь. Мои проблемы и заботы – только мои. И как я получаю подпитку, нужна ли она мне вообще – тоже только моё дело, Дамир. Ты мне чужой человек.
Пока она говорила, на лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Дамир давал ей выговориться.
– Тебя настолько оттолкнула моя ревность? – и вопрос он задал всё с тем же непроницаемым выражением.
Аня внезапно замялась. В её понимании ревность – проявление более сильных чувств. Когда один человек испытывает к другому минимум симпатию.
– А это была ревность? Мне показалось, ты в то утро задался целью разложить ситуацию по полочкам и показать мне, кто я есть на самом деле. Показал.
– Аня… – сквозь плотно сжатые губы выдохнул Шаитов, словно сдерживался из последних сил. – А теперь посмотри на ситуацию с моей стороны. Мы с тобой занимались сексом. Пусть оральным, пусть без проникновения. Я ласкал тебя. Ты кончила, черт побери. Со мной. И пусть я знал, что ты ночь проводишь в комнате Булата, воздействуя на него непонятной мне до конца энергией, но я никак не ожидал увидеть тебя голой, спящей рядом с таким же голым братом!
– Я не была голой. И он тоже.
– Кружевные стринги – не в счет!
– Сейчас на пляжах девушки загорают в более откровенном виде.
– Это оправдание твоего вида, да? – глаза мужчины полыхнули недобрым огнем.
– Я не оправдываюсь, Шаитов! Мне это не надо. Я лечила ТВОЕГО брата, и если ты ставишь личные пристрастия выше здоровья Булата, это уже твои проблемы. Я умываю руки. Вернее, уже умыла. Всё. Разговор про ту ночь закончен. Сделай, пожалуйста, заказ и давай поужинаем. Я кушать хочу.
Она снова потянулась к бокалу.
И в какой-то момент Аня, поглощенная собственными мыслями, не заметила молниеносного движения мужчины.
Он перехватил её руку и с силой сжал.
– Ты играешь со мной, ведьма, – прорычал мужчина, отчего его верхняя губа дернулась.
– Пусти.
– Нет.
– Дамир, мне больно.
– Врешь, Аня. Я контролирую свой захват.
– С чем я тебя и поздравляю. Но всё же, верни руку.
Он покачал головой.
– Нет.
Он опустил её ладонь на белоснежную скатерть, накрыв сверху своей. Аня разволновалась, от руки Дамира по кисти и выше побежали легкие, но колкие разряды, пробуждающие ощущения, которые Аня предпочла бы не испытывать в отношении этого мужчины.
Чертова подпитка…
Тело помнило, как он её ласкал.
Да и этот взгляд темных глаз! Даже при полном негативе Ани к Шаитову, она не могла не реагировать на них. Он умел смотреть выразительно. Как страстно, так и уничтожая.
– По поводу пляжа ты права. Но я вспылил. И да, черт побери, приревновал. Ты обнаженная в постели с другим мужчиной, пусть и Булатом, оказалось для меня подобно красной тряпке для быка.
Он выразительно посмотрел на Аню.
Та демонстративно промолчала.
– Не спросишь почему?
– Нет.
– А ты всё же поинтересуйся…
– Зачем?
– Трусиха…
– Если бы была трусихой, не пришла бы тогда к тебе в кабинет и не сидела бы сейчас с тобой здесь.
– Логично. Я сам скажу. Потому что хочу, чтобы ты знала. Я воспринимаю тебе своей женщиной. А то, что моё – моё.
Кровь не просто прильнула к щекам Ани. Она забурлила внутри организма, точно по венам пустили энергетик или лошадиную долю адреналина. Девушка засуетилась. Невозможно остаться равнодушной, когда слышишь подобное признание, а перед внутренним взором стоит картина: Аня лежит на кровати с разведенными ногами, а темноволосая голова Шитова находится между ними, и его язык дарит ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Я не твоя, – Аня кое-как собралась с силами и ответила ему. Лучше бы промолчала – голос подвел её.
– Это ты сейчас так говоришь. Мне наперекор. Но мы оба с тобой знаем, что рано или поздно ты признаешься, что моя.
