– Аня, что, черт побери, случилось? Тебе плохо?! Аня!
Она снова замотала головой.
– Хорошо…
– Что? Я не слышу. Девочка, посмотри на меня…
Его руки оглаживали её по позвоночнику, дошли до поясницы и снова устремились кверху.
Аня сглотнула и, наконец, оторвала голову от груди Дамира.
Чтобы сразу же натолкнуться на обеспокоенный взгляд. Свободной рукой Дамир провел по щеке Ани, оглушая нежностью прикосновения. Слегка ощутимое, но такое важное.
– Всё хорошо. Просто…
Она не смогла говорить.
– Ты меня напугала. Бледная. Черт! Не пущу больше, – он перешел на более повышенные тона, но, заметив реакцию Ани, сбавил интонацию: – Не могу… Вижу тебя такой растерянной, уставшей, и хоть стену круши от беспомощности. У меня такое чувство только в первые месяцы после трагедии с Булатом было. Есть деньги, власть, а ничего не могу сделать, чтобы облегчить ему душевную боль. Метался по дому, как запертый в клетке зверь. И с тобой сейчас…
Он не договорил, потому что Аня подняла руку и едва ощутимо дотронулась до его губ пальцами.
– Всё хорошо, – повторила она, мягко улыбаясь. – Мне просто надо выспаться. И всё придет в норму. А ты… как?
Она всматривалась в суровые черты лица. Задала вопрос, на который боялась услышать ответ.
Он понял, про что она спрашивала.
– Сильно хочешь спать?
– Мне больше хочется побыть с тобой, – честно призналась она.
Дамир поймал рукой её руку и прижал к губам.
– Пойдем на веранду. На улице тепло. И уже скоро рассвет.
Они прошли на большую красивую веранду, Дамир подвел Аню к удобной софе из плетеного дерева. Усадил и, противореча своим же словам о том, что на улице тепло, достал тонкий плед.
– Комфортнее будет.
– Не спорю.
Аня сразу же натянула плед на грудь и тревожно посмотрела на отошедшего к перилам Дамира.
Что-то не так…
– Я говорил тебе о своих чувствах, – начал он негромко, и по телу девушки побежали сотни тысяч мурашек. Плед оказался как нельзя кстати, иначе бы у неё уже сейчас начали позорно стучать зубы. – Продолжу. Я понял, почему ты заходила в комнату с растерянным видом. Замороженная. Ты хотела видеть мою реакцию? Да?
– Да, – не стала скрывать Аня своих намерений.
Жаль, она не видела лица Дамира полностью, лишь точеный профиль с высокими скулами и заросшей щетиной.
– Она странная. Я и сам до конца не пойму, что чувствую, девочка-Аня. Ещё пару недель назад меня раздирала на части ревность. Недоверие, злость. Я же никогда никого не ревновал, ведьмочка. Для меня эти чувства были охренеть, как в новинку. С одной стороны брат, которому после ночи с тобой становилось легче. С другой – ты. Непонятная. Красивая. Желанная. До умопомрачения. От мысли, что ты с мужчиной, меня корежило. Выворачивало наизнанку. А ещё то дурацкое предложение, с которым ты явилась ко мне. Ведьмочка, я же оскорбился. Серьезно.
Аня лишь сильнее закуталась в плед. Тахикардия в груди усилилась, в ушах появился легкий звон. Она никак не рассчитывала на откровения Дамира.
Или всё же рассчитывала?
– Предложение на самом деле было глупым. И продиктовано моим отчаянием.
– Сейчас я это понимаю, – он так и не повернул голову в её сторону. – А тогда… Я смотрел на тебя и дико хотел. Ты даже не представляешь, до какой степени. У меня яйца сводило, стояк был дичайший. А ты вроде и подпускала к себе и смотрела так, словно заморозить хотела. Меня на части рвало, Анюта. А ещё моё тотальное недоверие к твоим способностям. Оно же было. Я человек дела. Аналитик. Привык полагаться лишь на то, что вижу, что можно просчитать. Всегда опирался лишь на современную медицину. Представь, и тут в мою жизнь врываешься ты. И всё верх дном.
– Нам с тобой изначально не хватало доверия.
– А сейчас? – Дамир порывисто разворачивается и фокусирует взгляд на ней.
У Ани что-то обрывается внутри, и ей кажется, что она срывается вниз с огромной скалы. И падает…
Даже на расстоянии она видела выражение его глаз. Пытливое. Жаждущее добраться до сути. Она невольно попадала под их гипноз, а главное, что и не хотела больше таиться.
– Сейчас я твоя, Дамир.
Она не могла знать, какого именно ответа он от неё ожидал. Его плечи расправились, черты лица обострились.
У Ани в области желудка образовалась дыра, и она увеличивалась с каждой секундой молчания.
Аня тоже сделала признание.
И её падение продолжалось.
Дамир, продолжая хранить молчание, выдвинулся в её сторону. А Аня подумала, что он самый красивый мужчина во всем мире, и она благодарна Судьбе, что их пути пересеклись.
Что будет дальше, она загадывать не могла.
Но вдруг ей повезет?
Дамир подошёл к софе и опустился на корточки. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он уперся раскрытой ладонью в край софы и безапелляционно проговорил:
– Только сейчас моя?
Он требовал от неё ответа.
У Ани защипало в глазах, и ей пришлось моргнуть, чтобы позорно не расплакаться.
– Нет. Столько, сколько ты захочешь, – тихо, почти не размыкая губ, прошептала она.
– Я хочу навсегда, – всё так же жестко процедил он. – Хочу иметь на тебя все права. Хочу просыпаться и засыпать с тобой. Хочу, чтобы ты носила на безымянном пальце моё кольцо, и моя фамилия тебе служила защитой. Хочу видеть, как ты кормишь моего ребенка грудью. Аня, ты меня слышишь? Эй! Только не плакать. Аня!
Она шмыгнула носом и закрыла нижнюю часть лица руками. Дамир потянулся к ней и сразу же забрал руки себе.
– Никогда не думал, что реакцией на моё предложение руки и сердце будут слезы.
– Шаитов…
– Что, милая?
– Я хочу знать… Хочу знать, что ты испытывал, когда я была у Булата. Сегодня.
– Ты упрямая.
– Дамир, пожалуйста.
– Ревности не было. Потому что, пусть ты и отказывалась признавать, что также утонула в чувствах ко мне, что впустила меня не только в своё тело, но и в душу, я успокоился. Узнал тебя. У меня больше нет сомнений. Я знаю, что они остались у тебя. Я взрывной. Иногда могу сорваться по пустякам. Но, Аня! – он сильнее сжал её тонкие пальчики. – Если ты доверишься мне, я обещаю: не подведу. Ты не та женщина, которая согласится на роль любовницы. Да и не хочу я, чтобы ты была просто любовницей. Хочу дать тебе всё.
Аня больше не могла спокойно сидеть на месте. Потянулась к нему, падая в раскрытые объятия.
Её губы сразу же взяли в плен. Сначала нежно и трепетно, чтобы в следующую секунду углубить поцелуй, властно вторгаясь в её рот языком. Аня глухо застонала. Выгнулась. Принимая его и отдавая себя.
