Я вздрогнул.
Одно дело – слушать рассуждения о багах программы от Ярика, стоя рядом с ним в коридоре НГУ. Другое – в одиночестве, в кромешной тьме тесной квартирки слышать тихий голос в наушнике, утверждающий:
– Женщина на двенадцать часов. Расстояние – один метр.
В тишине тикали настенные часы.
– Кто здесь?
Собственный голос показался мне чужим. Рука, вытянутая вперед, медленно ощупывала пустоту.
Если пальцы коснутся чего-нибудь, я закричу.
– Женщина на одиннадцать часов. Расстояние – полтора метра.
Фантом ускользал в коридор. Я шагнул следом, ведя рукой вдоль стены (трость осталась в комнате). Нина монотонно бубнила в ухо:
– Стена на два часа, расстояние полметра. Стена на десять часов, расстояние полметра. Женщина на двенадцать часов, расстояние два метра. Дверь на одиннадцать часов, расстояние два с половиной метра.
Что бы это ни было, оно удалялось ко входной двери. Я сделал еще пару шагов, миновал комнату и остановился. Нина сообщила, что видит дверь прямо передо мной. Я ждал.
Дом жил своей жизнью – этажом выше кто-то смотрел телевизор, приглушенно ругались женские голоса. В подъезде за дверью ничего не происходило, и прихожую наполняла вязкая тишина, настолько густая, что я слышал шорох статики в наушнике. А потом Нина сказала:
– Перед вами – женщина.
На какой-то миг мне показалось, что я чувствую чужое присутствие. Сердце пропустило удар, ноги предательски дрогнули.
– Перед вами – женщина.
Внезапно я понял:
– Мама?..
Мне было семнадцать, когда мы крупно разругались.
Она мечтала, чтобы я шел по стопам брата, уже в те дни подающего большие надежды, – я знал, что никогда не стану ученым, хотя готовился к поступлению в тот же университет, что и Ярик. Меня тошнило от разговоров за ужином о том, чем он там занимается. От высшей математики, нейросетей и прочих генетических алгоритмов так и веяло нудной, сложной и утомительной работой. В семнадцать меня больше интересовали девчонки, компьютерные игры и фильмы ужасов, и пусть найдется хоть кто-нибудь, способный бросить в меня за это камень.
Последней каплей стал ее запрет отправиться с ночевкой к новому приятелю. Тот жил в коттедже – намечалась крутая тусовка. Впереди были все выходные. Я знал, что девочка, которая мне нравилась, тоже приглашена, и это был один из тех шансов, которые выпадают не так часто. Но мама не хотела и слушать об этом. Как же так – прохлаждаться всего за три месяца до экзаменов? Тем более неизвестно с кем…
Спор быстро вышел из-под контроля. Мы орали друг на друга, стоя в коридоре: я обвинил ее в эгоизме, она меня – в безалаберности и лени. Я психанул, назвал ее сукой и ушел, хлопнув дверью.
Это были последние слова, которые мама услышала от меня.
Тем же вечером ее насмерть сбил какой-то лихач, когда она спустилась в магазин, чтобы купить подсолнечного масла.
Позже, когда слепота поразила меня, я не раз думал, что это – моя кара. За то, что смеялся, жрал чипсы и обжимался с девчонками в тот самый момент, когда мать с перебитым позвоночником умирала у ледяного бетонного бордюра…
– Мама?..
– Перед вами – дверь.
– Мама, подожди!
Я бросился в комнату, натыкаясь на мебель. Пребольно ушиб локоть, но даже не заметил этого. Нащупал трость, прислоненную к столу, сдернул теплую кофту со спинки стула. Обулся, игнорируя подсказку в наушнике, едва не выронил связку ключей, выбрался в подъезд.
Интуиция не подвела – стоило повернуться, как Нина бесстрастно сообщила:
– Женщина на двенадцать часов, расстояние – два метра.
Фантом удалялся, уплывая вниз по лестнице. Я двинулся следом, простукивая тростью ступеньки. Одним махом миновал три пролета, нашел кнопку магнитного замка и оказался на улице. Холодный сентябрьский воздух забрался под кофту. Во дворе было тихо, лишь где-то вдалеке шумело скоростное шоссе.
– Женщина на одиннадцать часов. Расстояние – четыре метра.
– Кто-нибудь слышит меня?
Темнота безмолвствовала. Я шагнул вперед, ударяя тростью по асфальту. Фантом ждал, вероятно, в конце подъездной дорожки. Как Ярик мог счесть это программной ошибкой? Такое поведение не могло быть случайным…
Она вела. Она хотела что-то показать мне.
Наш дом стоял на отшибе, сразу за ним начинался лес. Если свернуть направо, через полтора километра будет один из корпусов НГУ. По прямой, рано или поздно, можно было уткнуться в водохранилище. По левую руку располагался ботанический сад. Когда-то я знал эти места как свои пять пальцев.
Ботанический сад облюбовали спортсмены и собачники, возле университета всегда было полно студентов. Лесок, карабкающийся на холм, оставался менее исхоженным. В начале девяностых там начали строить еще один корпус, но что-то с ним не заладилось, и с тех пор пустой бетонный остов мертвого здания торчал среди деревьев, медленно разрушаясь.
Фантом… нет, призрак матери удалялся в лес, и я пошел следом, будто крыса за звуками дудочки.
И прежде чем сообразил, что делаю, забрался уже далеко.
Когда ты слеп, расстояния скрадываются. Кажется, что шагал целую милю, а на деле не прошел и ста метров, или, наоборот – думал, что кружил по округе, а сам утопал невесть куда. В городе хорошими ориентирами служили дома и дороги, в лесу же оставалось полагаться только на собственные чувства.
Воздух пах влагой, мхом и палыми листьями. Тропинка под ногами, то и дело пересекаемая корнями деревьев, поднималась в горку. Нина засекала деревья справа и слева, но как-то неуверенно, сбиваясь на неопределенные «объекты», из чего я заключил, что вокруг совсем стемнело. Фантом то появлялся, то исчезал на расстоянии пяти-шести метров впереди, и я упорно шел следом. Стоило остановиться и подумать, но нахлынувшие горькие воспоминания заглушили голос рассудка.
Я размышлял, как наладить контакт. Весь вопрос был в том, могли ли они слышать. Нина определяла движения фантомов; если предложить, чтобы шаг влево означал «да», вправо – «нет»… как-то так, тогда…
Путь перегородило что-то массивное. Вытянув трость, я несколько раз ударил по твердому скругленному предмету, повисшему на уровне груди.
Да это же бетонная труба перед заброшенным корпусом!
В памяти всплыли обрывки воспоминаний – мы с Яриком прячемся в трубе, воображая, что старый не-дострой кишит инопланетными монстрами, и наша боевая задача – найти огневую точку и отстреливать вражеских офицеров…
Я согнулся, пробираясь под трубой. Нина шепнула в ухо:
– Женщина на два часа, расстояние – три метра…
