– Нет, Василий Иванович, – возражаю я. – Мне ее прелести известны, потому уже не волнуют. А вот тебя, чувствую, не на шутку разобрало. Давай, начальник, займись подозреваемой, прощупай ее сверху донизу. Может, тебе она откроет все свои таинства.
– Ага, – смеется майор. – Ты сколько ночей колол ее и не расколол? А хочешь, чтобы она за час мне все выложила.
– Так у вас опыт, мастерство.
– Ну, по женской части я не берусь с тобой тягаться. Знаю я вас, летчиков, в окрестности Аджаровки на десятки километров всех девиц перепортили.
– Это уже без меня, – отшучиваюсь я, чтобы прекратить дальнейшие препирательства: у Жанны звенит телефон, и она вылезает из ванной и спешит взять трубку.
– Слушаю.
Но вместо ответа звучат короткие гудки. Явно кто-то проверял, приехала ли она.
Чудаков справляется по своему телефону у оператора и выясняет, что звонили из будки телефона-автомата, из Невинномыска. Ага, Хмуров уже недалеко, к вечеру появится в Аджаровке.
До поздней ночи мы по очереди не спускали глаз с монитора. Но, кроме соблазнительных поз Жанны, ее красивых форм, ничего примечательного увидеть не удалось.
О появлении «Волги» с двумя пассажирами у дома, где мы засели, нам сообщил оперативник в начале одиннадцатого. Из нее по описанию вышел Андрей, в летной куртке и фуражке (мое предположение, что он намеревается попасть на аэродром, похоже, сбывается), и направился в наш подъезд. «Волга» отъехала за угол, развернулась и остановилась в темном месте, куда не падали огни из окон и не достигал свет с аэродрома, когда там вспыхивали при посадке самолетов прожекторы.
Андрей поднялся на третий этаж, некоторое время постоял у двери, прислушиваясь, затем достал из кармана ключ и бесшумно вставил в прорезь замка. Сколько же месяцев он носил его в кармане, не потерял и не выбросил? Почти полгода. Значит, очень хотел вернуться сюда. Мечтал, надеялся и верил, что вернется.
Зачем?…
Тихонько щелкнул запор. Андрей потянул дверь, и она открылась.
Жанна еще не спала, лежала в постели и читала книгу. Временами отводила ее в сторону и прислушивалась. Похоже, она ждала мужа. Услышала и еле скрипнувшую дверь. Резко отложила книгу и поднялась. Одним отработанным движением – так тренированный солдат одевается по тревоге, – набросила халат и, осторожно, бесшумно ступая, пошла к прихожей.
Мы, затаив дыхание и не моргая, не спускали глаз с монитора.
– Андрей?! – остановилась напротив мужа Жанна, не удивленная его появлением и все-таки растерянная, нерешительная, застывшая в позе человека, готовящегося броситься в объятия, но чего-то выжидающего.
– Он самый, – голос Хмурова сквозил леденящим холодом – Не ждала?
– Ждала, – оправилась от замешательства Жанна. – Я знала, что ты жив и где находишься.
– И знала, почему я там?
– Догадывалась.
– И ждала?
– Конечно. Я знала, что ты любишь меня и рано или поздно вернешься.
– Зачем?
– Как «зачем»? Разве вина твоя…
– А твоя? – перебил ее Андрей.
– Моя? В чем моя вина?
– Только не строй из себя невинную и не рассчитывай пудрить мне мозги дальше. Не получится.
– Но объясни?…
– Что? Объяснить, кому ты подарила свою красивую заколку?
– Вон ты о чем. Не думала, что ты такой глупый и ревнивый. Сам решил или Сергей тебе сказал, что я подарила ему заколку?
– Какая разница. Не сама же заколка улетела к нему…
– И тебе не пришло в голову, что он мог украсть ее?
– Зачем это ему?
– Зачем? Не знаю. Может, чтобы отомстить мне за то, что тебя предпочла; может, тебе еще за что-то. Но что он украл ее бессовестно, не вызывает сомнения. Он зашел в тот вечер, когда ты был на полигоне. Попросил таблетку от головной боли. Я смерила у него давление, оно было в норме, дала ему анальгин, и, видимо, когда ходила на кухню за водой, запить ему, он стащил заколку. Мы поговорили еще немного, он интересовался, счастлива ли я, я сказала, что очень, и выпроводила его. Он даже не приставал. Да и как он мог, помня, что я отшила его еще до замужества. Вот и все мое преступление.
– Врешь. Все было не так. Ты любила его, а вышла за меня назло ему, зная, что он не собирается жениться. И я убью тебя. По мусульманскому обычаю. – Андрей был сильно возбужден – либо, выпивши, либо, накачан наркотиками.
– Ты стал мусульманином?
– Да, я принял исламскую веру.
Андрей вытащил из ножен кинжал.
– Зря ты его достал, – спокойно сказала Жанна. – Я тоже мусульманка. Прежде чем привести свой приговор в исполнение, ты должен испросить разрешение у Басаева.
– При чем тут Басаев?
– Он у тебя ничего не спрашивал обо мне?
– Лично о тебе – нет. А я о тебе не особенно распространялся.
– Понятно. «Аллах создал Ичкерию, дьявол – Россию», – тебе ни о чем не говорит?
Брови Андрея удивленно вскинулись.
– Ты агентка Басаева?
– Басаев – умный командир. Да, в ваш гарнизон я приехала по его заданию. И это я сообщила его людям о поездке инкассатора в банк.
– Ты?…
– Да, я.
– Врешь. Как ты узнала? С Барсуковым трахалась накануне?
– Ты совсем одурел и озверел на этой войне… Накануне ко мне зашел Захаров, попросил взаймы денег. Сказал, что завтра получит за три месяца и отдаст.
– А как ты поддерживала связь с Басаевым?
– Кому ты поручил разузнать обо мне? – на вопрос вопросом ответила Жанна.
– Камил? – догадался Андрей.
– Вот именно. Это мой связник и… – она помолчала, раздумывая сказать самое главное или воздержаться.
– И он оказался предателем, служил и нашим и вашим, – опередил ее Андрей.
– Он честно служил Ичкерии.
– Ты уверена? А почему он не убил Белозерова?
– Откуда ты знаешь?
– Все оттуда. Ты надеялась, что он служит только тебе?
– Надеялась, – потухшим голосом созналась в своем поражении Жанна. И пояснила: – Белозерова я приказала только попугать, чтобы не лез не в свое дело.
– Ну да, ты и с ним трахалась. Видел, как ты перед ним своей задницей вертела. Ты, сука, испортила всю мою жизнь – лишила любимого дела, в рабство загнала. И будь ты агентом самого Масхадова, я убью тебя. – Андрей схватил Жанну сзади за волосы.
– Пусти! – рванулась Жанна. – Ты не имеешь права! Басаев…
– Плевал я на твоего Басаева! Из-за вас я родного брата убил! – прервал ее Андрей и занес руку с ножом.
