— Мама! — закричала Катя, схватившись за голову. — Почему… неужели тебе нравится такая жизнь?
— А что делать? — перепугалась та. — Ты, пожалуйста, тише… Я не могу выгнать родного брата на улицу!
— Не родного! — рассердилась Катя. — У вас с ним разные отцы! — напомнила она. — И вообще, раз он тут в гостях, то должен вести себя смирно… А если не может, то пусть разменивается с женой! Леонида тоже хороша…
— Он и собирается с ней размениваться! — торопливо закивала мать. — Только это не сразу делается… А за нас ты не беспокойся — сейчас Ниночка с Дашей приедут, и мы с бабой Лизой к ним отправимся… Временно, пока Митя с Леонидой не разберутся.
Катя потеряла дар речи.
— Нет, это невозможно… — наконец с трудом выдавила она из себя. — И вы же с бабушкой еще из собственного дома должны убегать!
— Катя, но что мы можем сделать…
Катя не стала ее дослушивать, выскочила из комнаты и помчалась в кухню.
В первый момент ей показалось, что она попала куда-то не туда — в сизом табачном дыму почти ничего не было видно. За столом сидели дядя Митя и еще двое. А на столе бутылка, стаканы, колбаса колечками, стрелы зеленого лука…
— Так вот, я и говорю — нечего этому Муркину выпендриваться, — вещал дядя Митя, кулаком подперев голову. — Он склад забыл запереть, а нас премии лишили! Это явная несправедливость, и мы, блин, должны протестовать… Я правильно рассуждаю, Колян?
— Абс-с…олютно! — горячо подтвердил один из сидевших за столом. — А это кто к нам пожаловал? Родионыч, племяшка твоя, что ли?
— Она самая! — совершенно искренне обрадовался дядя Митя. — Стасик, познакомься…
Третий из сидевших громко икнул.
— Катя, очень хорошо, что ты пришла, — бодро продолжил дядя Митя. — Ты вот что, ты нам картошечки свари. Ну, а если сама не хочешь ручки пачкать, то Альку позови…
Катю даже затрясло от бешенства.
— Сейчас, разбежалась! — сладострастно прошептала она. — Картошечки ему… А ну — вон! Все — вон!
— Ну и молодежь нынче пошла, — скорбно заговорил Колян. — Вот скажи, Стасик, твои дети позволяют себе таким тоном с тобой общаться?
Стасик икнул и энергично затряс головой.
— Пошли отсюда, вы, пропойцы!.. — Катя схватила чугунную сковородку и замахнулась. — Я за себя не отвечаю! Сделали из дома притон…
— Невоспитанные и нервные — вот они какие, эти молодые, — ехидно заметил Колян.
Дядя Митя ловким движением перехватил Катину руку и отнял сковородку.
— Катя, не мешай нам, — с досадой произнес он. — Колян, Стас, ну-ка…
Троица сгруппировалась и дружно вытолкала Катю обратно в коридор.
Конечно, Катя отчаянно сопротивлялась. И именно в тот момент, когда она брыкалась у них в руках, в это короткое мгновение она поняла Фаину. Почему та хотела убить консервным ножом Личутина… Потому что некоторые люди обладают способностью вызывать у окружающих приступы неуправляемой агрессии. В данном случае Катя была готова убить Дмитрия Родионовича. А если еще вспомнить, что дядя Митя подружился с Германом…
— Откройте! — закричала Катя, барабаня кулаками в дверь. — Немедленно! Вы что себе позволяете, а?..
Она подергала за ручку, но кто-то изнутри придерживал дверь.
Баба Лиза опять выглянула в коридор. Катя пошла к ней.
— Ну как, ты довольна? — грозно спросила она.
Баба Лиза села на свой диванчик и поправила платок на голове. Потом зажевала губами.
— Я спрашиваю — ты довольна? — настаивала Катя.
Баба Лиза снова проигнорировала вопрос.
— Чего-то кости ломит, — задумчиво произнесла она. — Не иначе, как дождь собирается…
Катя села рядом с ней, обняла за сухонькие плечи.
— Видишь, каково оно — с Митенькой твоим жить? — едва не плача, пробормотала Катя. — А ты к нему все сбежать хотела…
Баба Лиза снова пожевала губами. От нее пахло скипидаром и лавандой…
— Он плохой, он очень плохой, — точно маленькой, пыталась растолковать ей Катя. — Он никого не любит, кроме себя! Ты вот, наверное, даже на кухню не можешь теперь зайти, чаю попить…
— Чай мне Алечка приносила. Сюда, — с достоинством заметила баба Лиза. — А мальчики чего — пусть они там своими делами занимаются…
Катя застонала сквозь зубы.
В это время в коридоре едва слышно тренькнул звонок. Пришли тетя Нина и тетя Даша.
— А вот и мы! — радостным шепотом сообщили они. — Мама, ты готова? Аля, собирай ее…
— Да вы с ума сошли! — рассердилась Катя. — Хотите бросить все и сбежать? А что потом от квартиры останется?
Тетки молча переглянулись.
— Ну что же мы можем сделать… — нерешительно протянула тетя Нина.
— С Митькой бесполезно бороться! — согласно подхватила тетя Даша.
— А может быть… — задумчиво начала Алевтина Викторовна, но не договорила, нахмурилась.
— Нас четверо, а их всего трое, — сказала Катя. — Выкинем их отсюда!
Баба Лиза зашуршала в своей комнате.
— Чего это вы там задумали? — проворчала она сквозь приоткрытую дверь.
Ее вопрос оставили без ответа.
— Они, в общем, почти готовы, — прошептала Катя. — Через полчаса, максимум — час, с ними уже можно будет что угодно делать.
Вчетвером женщины расположились в большой комнате.
— И то правда… — после напряженной паузы сердито произнесла Алевтина Викторовна, глядя в пустой угол, где раньше стоял телевизор. — Невозможно это безобразие терпеть!
Катя чмокнула ее в щеку.
— Правильно, мамочка! Выгоним их и больше не пустим.
— А куда же Митенька пойдет? — вздохнула тетя Нина.
— Не чужой же человек… — уныло подхватила тетя Даша.
— Пойдет к Коляну. Или к Стасику. Или на фабрику. Переночует там на складе, — коротко объяснила Катя.
— Не по-человечески это…
— А с нами он по-человечески поступает?!
Через час все осторожно выступили в коридор.
— Кажется, заснули. Тихо там у них… — прошептала Катя. — Ну, вперед. Вытащим их на лестницу, по одному…
Они пробрались на кухню. Там все плавало в сизом тошнотворном дыму. Тетки подхватили Коляна и потащили наружу. Алевтина Викторовна с Катей — Стасика. Сложили обоих аккуратно на лестничной площадке, возле лифта… Мужики никак не реагировали, только Стасик во сне громко икнул.
— Тяжелый, гад! — с ненавистью произнесла Алевтина Викторовна.
Они вернулись назад.
Дядя Митя лежал головой на столе и сладко похрапывал.
