Видели зорко или прыгали невероятно далеко, оставаясь при этом в человеческой форме.
А в остальном — слабые, странные. Не люди. Не оборотни. И после смерти, как еще одна, окончательная печать неудачника, они переходили в ту самую свою пограничную жуткую форму. Судя по красной руке, при трансформации управляющий обретал окрас кожи под бабочку «Павлиний глаз».
— Эй. Не расстраивайся — сказал Вито. Мы сидели на диване, он придвинулся ближе и обнял меня за плечи. — Всех не спасешь. Зато у нас выходной завтра, может хотя бы на полдня отпустят, родных повидаешь. После смерти подозреваемого нас сутки или двое проверять будут, на задание не выпустят.
О, это было бы отлично взять выходной! Увидеть бабушку, встретиться и нормально поговорить с Алексом…
— Ей нельзя, — отрезал Диего, провожая взглядом то ли носилки, то ли задницу симпатичной лейтенантши. — На полицейских менталистов охотятся, я рисковать не буду. Нам еще с близнецами встретиться надо.
Сначала я подумала: «А не оставить ли на плече руку Вито. Из вредности». Но обнадеживать леопарда — тоже не дело, поэтому аккуратно сняла с себя «дружескую» руку, уже принявшуюся ласково поглаживать по плечу, и твердо сказала:
— У меня только одна родственница, и я не хочу на неопределенное время лишать ее возможности меня видеть. Насколько помню, менталистов не убивают? Нападают только когда они одни. Значит я не останусь в одиночестве ни на минуту. Надеюсь, шеф, ты доверяешь своему брату?
И удостоилась долгого нечитаемого взгляда.
Он так и не ответил, хотя мы просидели еще минут тридцать — ждали, когда принесут одежду. Парни болтали о каких-то спорах с Первым Отрядом, какой бар из ближайших к казармам самый приличный и дает хорошие скидки полицейским. В общем, о всякой мелочи, чтобы как-то скоротать время.
Мимо носились сотрудники с повязками, выгребали из стола и ящиков документы, снимали фотографии со стен. Зачем это делали, если были убеждены в виновности девушки — неясно, но я зауважала коллег за педантичность и добросовестность.
По некоторому размышлению я даже решила не раздражаться на лейтенантшу с косой, которую подчиненные звали по имени — Ноа.
В конце концов, по себе помню, как трудно удержаться от взглядов, когда кое-кто бродит полураздетым. Для оборотней в этом нет ничего зазорного, а мы люди, непривычные к такому телесному позитиву.
— Фаворра, я принесла тебе подходящие по размеру шмотки и ботинки, — сообщила Ноа, появляясь в дверях. Она ходила в зал узнавать, как прошел опрос гостей в зале. — За это будешь должен.
Нет, все же неприятная особа.
— Договоримся, — хмыкнул тиг… мартовский котяра. — Ты лучше скажи, есть ли новости?
Никак не пойму, он ей глазки строит или информацию выуживает.
— Никто ничего не видел, — пожала плечами офицер, нехотя отдавая одежду и с сожалением наблюдая как быстро золотистое, играющее мускулами мужское тело закрывается тканью.
Нечто любопытное внутри меня потянулось тонкими нитями к нему и… ткнулось в надежно поставленный щит. Принимать эмоции обиженной толпы, задерживаемой в зале, я не собиралась, поэтому закрылась почти сразу после поимки девушки и некоторое время приходила в себя. Открытость меня морально выматывала. И сейчас хотелось отдохнуть, расслабиться в блаженном белом спокойствии, которое скрывалось в… чужом, чтоб его, теле.
Я с трудом укротила сбившееся дыхание и старательно опустила глаза в пол.
Надо отдать должное Диего, он не стал тянуть или манерничать, сначала ловко натянул штаны и только потом снял прикрывающую бедра яркую рубашку Буча.
— Совсем ничего?
— По мелочи. Охранник у лестницы говорит, что управляющий был в дурном настроении, когда позвал к себе мисс Дебору Юнг. И до нее у него были какие-то посетители, но все сюда ходят по делам тайным и личным, поэтому он не присматривался. Говорили пустить — пропускал… Что еще… Ну и мои орлы с цифрами опять намудрили. Насчитали в зале на одного человека больше, чем в итоге допросили, хотя выйти точно никто не мог. Сколько я раз говорила им быть внимательней…
Мы переглянулись, одновременно вспомнив про технический проем на самом потолке. После нашего ухода в кабинет, скорее всего, его никто не охранял. Проклятие. Неужели соучастник убийства ходил где-то рядом и дышал нам в затылок?
Это означало только одно. Кто-то, ловко ушедший от контакта с полицией, теперь знал меня в лицо и примерно представлял мои ментальные возможности.
Глава 18. О старом вампире, полицейских отчетах и одной очень ловкой девице
Диего Тайрен Квенто дель Фаворра
— Какого хера мне тут из убойного пишут?
Квестор Игнац, глава отдела Спецотрядов, хрястнул пачкой бумаги по столу. Солнце пыталось палить через толстую штору, но начальство давно перешло границы вампирской юности, и могло безболезненно для себя орать хоть сутками на пролет, не боясь рассветов.
— Диего, тудыть твою через пепелище! Вы, три оперативника, выпустили из комнаты подозреваемую? При наличии трупа?
— Два оперативника и новенькая менталистка, — ровно поправил я.
Для точности.
— Ладно, два оперативника, — покладисто пропел вампир, обходя вокруг стола. Воззрился на меня через красные круглые очки, которые он надевал для солидности. — ДВА! ДВА ОПЕРАТИВНИКА-ОБОРОТНЯ упустили человеческую девку?
— Она вышла из соседней двери и пройти ей на выход был ровно шаг, а мы с Вито находились на другом конце комнаты. В человеческих ипостасях стояли над трупом. Но вы же и так все знаете, не только от коллег, но и наши отчеты читаете. Так что оправдываться не буду, но готов выслушать критику и с ней согласиться.
Я наглел, но по-другому с Игнацем было сложно. Он любил ругаться, шипеть в лицо, пугать всеми возможными способами, причем каждый раз по-разному, в поисках слабины.
А я… как-то не собирался его бояться, даже показательно и театрально, для облегчения совместной работы. Поэтому уселся в кресло у письменного стола, положил ногу на ногу и расслабился. Вежливо кивая и думая о своем.
— Вот что мне с тобой делать, а, Фаворра? — совсем другим произнес вампир. — Ты от одного моего вида трястись, между прочим, должен, и бежать работать еще лучше, как заведенный.
Он боком уселся на стол и еще ниже опустил очки на нос, они явно мешали ему нормально видеть.
— Это все фейри-кровь, — изящный белый палец покачался в воздухе. — На вид типичный оборотень, но, признайся, в глубине души ждешь, чтобы тобой все восхищались, на руках носили и детородный орган зацеловывали.
— Да не дай Холмы! — искренне отрекся я.
Только такой старый вампир как Игнац мог фривольно отзываться о фейри в присутствии самого фейри, а как-никак я им был. Пусть и оборотня во мне всегда было больше. И за эту бесшабашную наглость я уважал квестора, терпел все его уже ставшие привычными наезды.
