— Владимир, зовите меня, коллега, просто Владимир.
Благородные черты лица поражали спокойствием, граничащим с расслабленностью. Достань я пистолет и начни стрелять, он поднимет бровь и заботливо спросит, что меня взволновало.
— Ева. Я выпустилась в этом году.
— Поздравляю. Прекрасное время выбора, грандиозных планов и незабываемого опыта. Чем могу помочь?
На расспросы о близнецах мне быстро покажут на дверь, поэтому я решила сначала поближе познакомиться, войти в доверие, оценить кто передо мной. Мы, психологи, одобряем деловой этикет, это вам не "Всем лежать! Работает Ночной Отряд!" и по зубам ближайшему. Здесь тактичность нужна, дипломатические танцы.
— Мечтаю открыть свой кабинет. Что посоветуете, Владимир, пока набираюсь опыта? Я всего лишь второго уровня.
Он поднял бровь. Легкий взмах кистью, указывающей на мягкое, даже на вид потрясающе удобное кресло.
— О, вы приятно прямолинейны и торопливы. Но кое в чем не правы изначально…, - он пошевелил в воздухе пальцами. — Вы — целого второго. Как и я.
Он улыбнулся и сделал паузу, приглашая на профессиональное знакомство. То, что нужно было сделать еще на входе в кабинет и то, что я дико не любила.
Щиты утончились. Миг. И исчезли полностью, оставляя меня напряженной и чрезмерной открытой. Он второго уровня, следовательно — безопасен, работает не с мыслями, а только с эмоциями.
Я моргнула и поняла, что сижу с отвисшей челюстью. Потому что вокруг была настоящая паутина. Владимир не оборачивал чувства вокруг себя, не выпускал их тонкими щупами, а сплетал их словно огромный паук. Вокруг царило умиротворение. Метры и километры растянутого, обволакивающего спокойствия. «Расслабься» — шептало пространство вокруг. — «Тебе хорошо, комфортно, ты в полной безопасности. Хочешь лечь и…»
Он легко свернул сеть, скатывая ее рулоном как надоевший ковер, нажал изящным пальцем на звонок, вызывая секретаря.
— Извините, совсем забыл, после клиентов осталось. Будете бодрящий чай с травами?
Кто-то мягко тронул мою ногу под стулом. Не получи я только что заряд релаксантов, подпрыгнула бы до потолка.
— Владимир, боюсь спросить. Меня только что погладили… хм… уже укусили за голень.
— А, это Кусака, мой кот. Не обращайте внимание, он вечно все пробует на зуб. Считает, что его недокармливают и надеется найти съестное.
Дверь открылась, впуская довольную рыженькую полугоблиншу.
— Да, сэр? Чай? — она перевела взгляд на меня, замершую на стуле, и расплылась в улыбке. — Ваш вампир напоен и хорошо себя чувствует.
Когда она скрылась за дверью, Владимир развел руками:
— Лиза считает меня и в принципе всех менталистов — сверхсуществами, единственными достойными ее заботы и уважения. В ее мире все остальные должны нам подчиняться и благоговеть. Простим ей эту удачную слабость.
Святые Холмы! Я хочу так жить! В уютном кабинете, с благоговеющим секретарем и… ай… проклятый Кусака!
20.2
Я выдвинула ноги вперед.
Поблагодарила за появившуюся на столе чашечку с цветочным узором и мягким душистым дымком, завивающимся над ней в колечки. Психолог сел в соседнее со мной гостевое кресло, по внешнюю сторону от своего роскошного резного стола.
— Лиза — дитя воспитания и традиций, как все мы. У каждой расы свои слабости. Гоблины выбирают психолога по его значительности. Люди идут на консультацию, когда чего-то боятся. Оборотни, когда маются от любви. Фейри становятся отличными клиентами, если не могут найти свой локус.
Очень-очень хотелось расспросить насчет фейри и что такое «локус», но нужно было вести разговор к чертовым близнецам. Кто-то из них имел наглость охотиться у моего дома сразу после как выпил чашечку кофе и побывал тут. Такие виды терапии мне не по душе.
— И что посоветуете насчет оборотней? — тоном светской львицы спросила я.
Пока принцип паутины был свеж в памяти, я растащила эмоцию любопытства на ленты и переплетала их между собой с ловкостью обезьяны, играющей мотком ниток. Азартно и путано.
Трельяк понаблюдал за моими попытками и развернул передо мной ровненькую небольшую сеть, простую и удобную для повторения.
— Оборотней я вам не советую, — мягко сообщил он. — С ними лучше заниматься опытному специалисту. Приходят они к нам только, если проблемы значительны, до тяжелых диагнозов и патологий. А в простых случаях предпочитают домашнее лечение — послать проблему «на»: набегаться, нажраться и натра… Загулять.
Мы оба отхлебнули чай и продолжили плести эмоции. Он — свободно. Я — скрывая настороженность за нарочитой неумелостью. Никакие расслабления не могли отвлечь меня от главного. Здесь, может быть на этом самом месте сидел преступник.
— Вы говорили, что оборотни «маются от любви» и обращаются в случае патологий. Так уж получилось, что я прохожу практику в полицейском Ночном Отряде и… есть у нас необычные подозреваемые близнецы…
Я говорила все медленней, внимательно изучая реакцию опытного коллеги.
— Полиция? — он поднял бровь и покачал головой. — Вот уж не место для юного пытливого ума или вам нравится наблюдать за отпетыми негодяями?
— Я мечтаю открыть кабинет, как вы. Но для практики приходится набирать необходимый опыт.
Так. На близнецов он вообще не среагировал, даже бровью не повел. Но я заметила, как одна из петель превратилась в лассо и едва не метнулась в мою сторону. Ух, такого нам в университете не преподавали.
Мы были похожи на двух фехтовальщиков, тщательно вымеряющих удары.
Украдкой я оценила его изящные пальцы. Нет, на ломателя костей Трельяк не похож. Да и Вито точно определил виновника — одного из троицы. Но психолог покрывал преступника в силу взятых на себя профессиональных обязательств.
Заходы издалека не сработали. И я спросила прямо.
— Вы не могли бы назвать, кого принимали в течение ближайших пары часов?
Владимир рассмеялся. Заливисто, громко, чуть покашливая от смеха.
— Не могу, милая. Не могу. Но дам вам дельный совет. — Он чуть наклонился ко мне. — Не занимайтесь этим делом. Скажитесь больной, уставшей, возьмите отпуск на недельку. Вся эта опасная работа плохо закончится, помяните мое слово.
Снизу раздался душераздирающий мяв. И на колени Владимиру прыгнул огромный белый красавец. Такой пушистый, что руки хозяина сразу утонули в густой шерсти.
— О, пора кормить Кусаку, пока он не съел меня или кого-нибудь из незадачливых гостей. С вами было приятно поболтать, Ева, но времени совсем не осталось.
Он поднялся, удерживая кота на локте, прошел к двери и распахнул ее. Вокруг мужчины вихрем взметнулась жалость, и было что-то еще внутри, спрятанное, но под тесной вязью не разглядеть.
