— Это шантаж!
— Где? Я чем-то тебе угрожаю?
— Женщина!
— Ого. Когда ты злишься, я сразу старею.
Меня встряхнули. Зарычали над ухом.
— Очень страшно, — холодно сказала я.
— Твоя взяла.
— Что?
— Если для тебя это так важно, — голос звучал низко, словно он едва удерживался от оборота, — я даю слово. Никогда не надену наручники психо-контроля и другие подобные артефакты. Только все это глупости, ты даже близко не похожа на этих психов.
Да! Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы меня арестовывал Диего. Кто угодно. Пусть в чужих для меня глазах клубится страх или презрение, но не в его. Не в его…
Я почувствовала пол под ногами, но не свободу. Ладонь все так же хозяйски лежала на животе, только уже под кителем, и даже поглаживала, сминая ткань сорочки.
Тигр был жутко недоволен собственным обещанием. Ленты злости слабо реяли вокруг него, быстро превращаясь в возбуждение. Конечно, один в доме. До приезда бабушки еще много времени, а я отчаянно дергала "полосатого" за усы.
— Хм… Похоже, ты УЖЕ мной управляешь, — пробормотал он в волосы. Вторая рука легла на шею, задев мочку уха. А пальцы, до этого времени поглаживающие пупок поползли вниз, к поясу брюк. — Крутишь мной с первой секунды нашей встречи. С огнем играешь… маленькая. Я тебе ни фейри, ни оборотня по-настоящему так и не показал.
— Так покажи, — выдохнула я, вдыхая его желание. Оно вилось вокруг, ласкаясь большим урчащим котом, рассматривая меня как добычу.
— Не выдержишь, — с сожалением выдохнул тигр, но я ощутила слабое, легкое облачко надежды.
— Я не подсяду. Поверь мне, рискни. Когда-то же надо попробовать, расслабиться.
Не знаю, какой мне отмерен срок. День, месяц, десятилетия. Но пока он мой, рычит для меня, пылает желанием, я хочу увидеть хоть краешек, хоть частичку его настоящего, без постоянного жесткого контроля. Даже со мной наедине, в моей кровати, он держал себя в руках. Был сдержан, подчеркнуто нежен и деликатен. Постоянно на пределе срыва, но скручивал и удерживал в себе инстинкты.
Не хочу расстаться с ним, так и не узнав его до конца.
— Покажи, — сказала я и затрепыхалась, вызывая охотничьи реакции, провоцируя.
--
33.2
Диего подтолкнул меня к настенному зеркалу рядом со столом и шагнул следом, оставаясь за спиной.
— Сама посмотри, — глухо сказал он, стаскивая с себя китель и открывая порванную на швах сорочку. Секунда — его плечи раздались вширь, заставляя ткань жалобно потрескивать. — Я — оборотень, которого не признал собственный клан. Когда мне было десять, вместо долгожданного первого оборота у меня появился флёр и выросли фейри-уши. Когда их увидел отец, его скривило от омерзения. Через неделю на собрании рода он сообщил, что готовит в преемники младшего сына. Потому что старшего… у него больше нет.
От витающей вокруг застарелой боли у меня закружилась голова. Пришлось опереться на возвышающегося сзади каменно-неподвижного Диего.
— Тебе было… плохо?
— Мне было бесконечно одиноко. Я-то к этому времени считал себя настоящим тигром, просто с опаздывающим оборотом. И каждый день своей жизни старался доказывать отцу какой я замечательный сын. О матери я знал лишь одно — она была случайной женщиной в жизни отца и подкинула меня под дверь дома даже не оставив записки.
Он медленно начал расстегивать рубашку, демонстрируя массивное и рельефное, но слишком гладкое для оборотня тело.
— Утром после отказного собрания я взял нож и отрезал себе предательские кончики ушей. Побежал к отцу, чтобы показать на что я готов ради клана, просить не бросать меня, но он отказался со мной разговаривать.
— Если бы ты рассказал об этом раньше, то сегодня уже Я отказалась бы говорить с мистером Максимилианом Фаворрой, — кажется, я серьезно разозлилась. — И что его сподвигло опять принять тебя в семью?
— До первого оборота регенерация не работает, поэтому шрамы на ушах остались на всю жизнь. Четыре года я жил в доме, где со мной общались только мачеха и маленький брат, но однажды во мне проснулась магия и я случайно чуть не сжег детскую комнату… Ту самую, где мы с тобой встретились.
Я прикусила губу от волнения. Значит, изначально это была комната Диего?
— Подожди… Тогда каким образом там поселился Алекс?
— Маленьким он был очень капризным. Родственники и гости открыто обсуждали, что преемником в клане мне не быть, баловали мальчишку, в итоге он постоянно требовал мои вещи, доказывая, что в доме мне ничего не принадлежит.
Я почувствовала, как сердце пронзила раскаленная игла.
— Алекс? Он совсем другой… Точнее, я знаю его другим.
— Я тоже со временем узнал его с другой стороны… А тогда, в четырнадцать лет, когда проснулась магия и срочно пришлось уезжать в Холмы для учебы… я не слишком-то любил брата — красивого, здорового мальчика, впервые обернувшегося в семь лет. В то время я себя считал больным ублюдком, — он хмыкнул, растянув широкую ухмылку по трансформированному тяжелому подбородку. — Представь, какая была реакция в Холмах, когда через три года я неожиданно трансформировался и оказался полноценным оборотнем. Таким вот животным.
— Думаю, они сошли с ума от восторга, — честно сказала я, погладив по могучему бицепсу.
— Кое-кто, да, сошел, — неопределенно протянул оборотень. — Но далеко не все. Да и мне уже пора было вернуться, чтобы обучить свою вторую ипостась. Так что еще некоторое время я провел в полицейской академии, потом командировки, задания… Вернулся домой и обнаружил, что мой брат опять забрал самое лучшее.
— Ну, пока не забрал, — хмыкнула я, откинув голову ему на грудь и с удовольствием рассматривая нас в зеркале.
— Что? — тихо спросил Диего. — Пока?
Адова кровь, да я просто неудачно выразилась. Но пикнуть не успела, как меня ухватили за горло. Что за ужасная привычка придерживать за шею?
— Мы же с тобой обсудили этот момент, — пророкотал оборотень, наклоняясь и обдавая дыханием мой висок.
— Да, две недели или сколько там мы вместе, — пискнула я. — Все помню.
Тигр на пару мгновений окаменел. Желваки побелели.
Лампы горели только на пятачке кухни, его лицо освещалось с одной стороны, а вторая половина попадала в тень.
Горячая рука прошлась по моим плечам и медленно сняла китель, отбросив его на стол, к своему.
— Скоро придет бабушка, — напомнила я, неожиданно испугавшись. Что-то в его движениях настораживало.
— Отлично, — согласился оборотень. И начал расстегивать пуговички на блузке. Одну за другой. Не спеша.
— Ты в полуобороте, — напряженно сообщила я. — Слишком большой.
