В разгар митинга с резервом 2-й заставы подъехал лейтенант Иван Стрельников. Он увидел следующую картину – бурлящая толпа, окровавленные нарушители, крики через громкоговорители. Иван Иванович тут же накинулся на меня:
– Ну, лейтенант! Что же ты наделал?! Так избивать китайцев нельзя.
Признаться, я в тот момент перепугался – мне тогда только 21 год было. Отправился на наш берег. Там была линия связи, проброшенная по деревьям. Связь, конечно, не очень хорошая, но дежурный сразу же переключил меня на начальника отряда. Подполковника Демократа Леонова к тому времени я видел раза два, и то – издалека. Летом он приезжал на учебный пункт и хорошо поставленным командирским голосом грамотно и обстоятельно ставил задачи начальнику тыла по обустройству военного городка.
Вновь услышав в трубке голос Леонова, я доложил о случившемся. Выслушал мой доклад, начальник отряда обстоятельно расспросил, что делали китайцы и как мы действовали? Когда я высказал опасение о том, что мы нарвались на провокацию, он уточнил, где китайцы и что они делают? Подчеркнул, что хунвэйбины выдворены на свою территорию, а там пусть делают что хотят. Главное, что им не удалось обойти остров. Разговор Леонов завершил словами:
– Молодец! Всё правильно сделал!
Следующие два года для застав Иманского отряда прошли в режиме постоянного противостояния с сопредельной стороной. Просыпаясь, первым делом каждый из пограничников, от начальника отряда, до рядового думал: «Что придумают «соседи» на этот раз»? И те не «разочаровывали» – всякий раз придумывали что-то новое. Так, в один из дней 1967 года в районе Киркинского появилась колонна китайцев численностью в 60–70 человек. Шедшие в первых рядах несли портреты Ленина, Сталина и Мао Цзэдуна. Шедшие следом, несли дацзыбао – плакаты с лозунгами, написанными иероглифами. Примечательно, что плакаты и портреты были прикреплены к палкам, утыканных гвоздями. Достаточно было сбросить портрет, как в руках провокатора оказывалась увесистая смертоносная палица.
Военнослужащие 1-й заставы, получившие ранения в ходе отражения провокации (второй слева – младший сержант А. Покаташкин, третий слева – сержант Н. Бурицкий) и фельдшер заставы младший сержант Н. Загнибеда
Как обычно, пограничники встретили колонну, выстроившись в шеренгу. Завязалась схватка. В ходе драки нашим солдатам удалось отбить портрет Ленина. Он хоть и был немного забрызган кровью, лейтенант Бубенин оставил это изображение на память.
Постоянное использование китайцами дубин и палок с гвоздями на концах вынудило пограничников начать «гонку вооружения». Для того чтобы выдворять провокаторов за рубеж, им негласно было разрешено использовать подручные средства: дубинки, а также шесты и рогатины с тупыми концами. Вспоминает Виталий Бубенин:
– Что только не приходилось делать, использовали и огнетушители, и пожарную машину. Помню, дружинники из соседнего поселка приехали на ней на охоту. Красивый такой ЗИЛ. Мы к ним: «Мужики, одолжите!» И вот на этой машине двинули против китайцев…
Следующие провокации разворачивались по новым сценариям. В первое время на выдворение нарушителей, офицеры отряда выходили как положено, – при погонах, в портупеях, с пистолетами. Но со временем перестали это делать. Вспоминает Александр Кочкин:
– Однажды из-за портупеи китайцы чуть было не утянули меня к себе. В тот день противостояние на льду длилось около пяти часов. Против нас китайцы использовали построение, напоминавшее македонскую фалангу. Прямо на Киркинском они нарубили ивняк, из которого настрогали кольев. В первой шеренге палки были длиной в метр, у второй – по полтора, у третьей – по два. В результате строй буквально ощетинился, дотянуться до нарушителей голыми руками было невозможно. Поэтому противостояние затянулось. В разгар схватки я увидел, как в десяти-пятнадцати метрах от меня китайцы вытащили из своего строя парнишку. Видимо, он не очень активно участвовал в драке. Двое хунвейбинов держали этого несчастного за руки, а третий подошёл сзади и изо всех сил стал бить по голове расщеплённой доской. Снова и снова – пока кровь не пошла.
Чтобы рассмотреть происходящее получше, я подался вперёд. Китайцы тут же вцепились в мою портупею и стали бить по рукам и затаскивать в свой строй, прямо на колья! От одного я отбился, но тут же в меня вцепились сразу несколько рук. Кричу своим: «Держите меня! Не отпускайте!» Ребята поняли и ухватили меня сзади за ремень. Китайцы рванули изо всех сил, портупея порвалась и наши втянули меня в строй.
Несколько минут спустя к нашей шеренге, прямо под ноги, бросили того избитого парня. Он был весь в крови. Тут же с той стороны появились фотографы, которые стали активно снимать происходящее. Мол, смотрите, какие звери эти советские пограничники, избили несчастного рыбака… После той провокации я неделю не мог писать, руки, избитые палками, сильно болели.
Китайцы не ограничивались драками. Они активно прослушивали связь пограничников. Наряды носили небольшие радиостанции с фиксированными частотами. «Соседи» порой вклинивались в переговоры «зелёных фуражек», говорили что-то на своём. Тогда наряды переходили на запасные частоты.
В связи с осложнением обстановки на «Кулебякины сопки» прислали мотоманевренную группу. Мангруппа Иманского отряда дислоцировалась отдельно от основного расположения отряда, в военном городке, примерно в десяти километрах от Имана. Там же находились вспомогательные подразделения тыла, оркестр и т. д. ММГ была вооружена новейшими по тем временам бронетранспортёрами БТР-60-ПБ. От предыдущих моделей они отличались конической башенкой, в которой размещались два спаренных пулемёта – 7,62 мм ПК и крупнокалиберный пулемёт КПВТ.
Следует заметить, что мангруппа была весьма специфическим подразделением. Вспоминает Алексей Константинов:
– Все «ягодки» были там. Если кто в отряде проштрафился, куда его? В мангруппу! Начальник мангруппы майор Яншин тоже был незаурядной личностью. Что любопытно, у Яншина жена была чеченкой. Суровая женщина, под стать ему самому. Очень суров он бывал. Как-то я приехал на «Маяк», в мангруппу. Яншина не было. Его заместитель Складенюк доложил:
– Начальник проводит экзекуцию. Рубит голенища!
– Что?!
Пошел поглядеть и увидел такую картину. Подразделение построено в «каре». Посредине стоит колода и на ней Яншин топором рубит голенища сапог. Подал команду:
– Отставить! В чем дело? Почему имущество портите!
Оказалось, что раз в три года пограничникам вместо обычных, кирзовых сапог, выдавали кожаные – юфтевые. Так солдаты, в большинстве призванные из деревень, по-особому заглаживали голенища этих сапог утюгом – не «бутылочкой», как положено, а «гармошкой». И вот с такими вот сапогами, «всмятку», и боролся Яншин. Увещевания и дисциплинарные взыскания не помогли, и тогда в дело пошел топор.
Для солдат ММГ была построена отдельная казарма. Кроме того, на усиление прислали заставу из Закавказья численностью в пятьдесят человек. Ею командовал лейтенант Юрий Балабуев, однокашник Бубенина по училищу. В борьбе с провокаторами участвовали и строители, находившиеся на «Кулебякины сопках» в 1967 году.
