Леонов, Павлинов, Синенко и Константинов составили в округ донесение. В нем они указали на возможность проведения китайцами в районе Даманского провокаций, которые могут привести к вооруженному конфликту. Была также отмечена нерешительность Военного совета округа, который не давал никаких вразумительных команд как действовать. Как и прежде, московские и окружные чиновники ограничивались устными и письменными отговорками: «оружие не применять, провокаторов на нашу территорию не допускать, вытеснять имеющимися средствами».
Через неделю, после отправления донесения Леонова вызвали во Владивосток, в управление округа. Там ему было высказано замечание о недопустимости критики Военного совета. При попытке Леонова рассказать о серьезности положения вокруг Даманского, ему было сказано если провокация будет вооруженная, можно ответить огнем. На требование начальника отряда выделить дополнительные людские резервы, и технику и вооружение, был дан отказ – лишней техники и людей в округе нет. Леонов получив в ответ на просьбу об усилении отказ в округе, решил увеличить штат застав, расположенных у Даманского, до 50 человек за счет резервов отряда.
Следует заметить, что в январе – марте 1969 года дополнительных сил из состава ММГ или школы сержантского состава на 1-й и 2-й заставах уже не было. Ежедневные драки велись силами личного состава только этих подразделений. Вспоминает Юрий Бабанский:
– Добраться до 1-й и 2-й застав Иманского отряда можно было только вертолётом или зимой на машине – по льду Уссури. Возможно, именно поэтому китайцы и избрали участки этих застав для своих провокаций. Вот и меня отправили на «Нижне-Михайловскую» на вертолёте.
Когда я с вертолётной площадки пришёл на заставу, там никого не было, кроме дежурного, и ещё пятеро военнослужащих, вернувшихся из наряда. Спрашиваю у дежурного: «Где народ-то?» Оказывается, весь личный состав в тот момент дрался на льду с провокаторами. Только он это сказал, с реки подлетает «уазик» и его водитель, кричит: «Все, кто есть! Нужна помощь, китайцев до хрена! Наших бьют!»
Недолго думая, я чей-то автомат из пирамиды – хвать, на машину и на лёд. Вместе со мной поехали и те, кто отдыхал после наряда. Когда прибыли на место, драка уже закончилась – нарушителей прогнали. Начальник заставы старший лейтенант Иван Стрельников проводил перекличку. Я ему представился. В ответ начальник сказал: «На заставе доложитесь».
Вечером я зашёл в канцелярию к Стрельникову, доложился по форме. Он уже знал, кто я такой. Видимо, ему позвонили из отряда – сообщили, что прибыл хулиган. Поэтому с ходу офицер меня начал «строить»: пряжку разогнуть, ремень – подтянуть. Затем всё же чуть остыл: «Расскажи о себе».
На заставе меня быстро ввели в курс дела – провели по флангам, показали – где какая находится тропа. Участок «Нижне-Михайловской» был глухой. Часто встречались следы медведей, лосей, даже тигров. Настоящая уссурийская тайга! На «Озёрной» таких зарослей не было.
Командир отделения 2-й заставы сержант Николай Дергач. Погиб в бою 2 марта
Вскоре я стал заступать на службу старшим наряда. Протяжённость флангов заставы составляла 15 и 17 километров.
В подчинение мне передали отделение. Им прежде командовал Николай Дергач. Коля был моим земляком, мы с ним учились в одном ПТУ № 3. Он, к тому моменту уже был «дембелем» и откомандирован с заставы. Ему оставалось дождаться вертолёта. Чтобы не скучать, Николай ходил дежурным по заставе… 2 марта он погиб в бою, хотя не должен был идти к острову.
В тот же день погиб и мой подчинённый – рядовой Валентин Золотарёв, заставской тракторист. Валентин научил меня водить трактор. С ним мы ездили в тайгу, за дровами. Стрельников периодически охотился в тайге на кабанов и другую живность. На карте он отмечал точки, где подстрелил дичь. Мы с Золотарёвым, приезжали туда на тракторе с волокушей, забирали добычу и везли её на заставу.
В целом служба на «Нижне-Михайловке» не отличалась от любой другой заставы, за исключением одного – каждый день личный состав выходил на остров и дрался с китайцами. Как по расписанию: в 10.00–11.00 с сопредельной стороны, от поста «Гунсы», выходила группа провокаторов и следовала в сторону советского берега. Мы выходили им навстречу, перехватывали у Даманского и гнали на китайский берег. Постепенно это стало рутиной…
Советские пограничники гонят маоистов в сторону китайскогоберега
О том, что эта бесконечная череда столкновений может закончится кровавой развязкой, ни окружное, ни московское руководство, видимо, не задумывались. Не пытаясь найти какого-то политического решения, оно предпочло переложить решение проблемы на плечи восемнадцати-двадцати-летних солдат в зелёных погонах и их командиров, которые были ненамного старше. Виталий Бубенин рассказывает:
– Когда я был на Западной границе и узнавал о происходившем там, в 1941 году, меня не покидало ощущение, что все повторилось один к одному. Что 1941 год, что 1967-69 годы. «Не поддаваться на провокации» и так далее. Мы все видим, все докладываем. Но решения нет. Затем все же дают отмашку – выдворять китайцев. Как именно – никто не говорит. Мы их и выдворяли – кулаками, дубинами, палками, прикладами. Пузо на пузо, стенка на стенку. Выдворили, выдавили. Сделали? Хорошо, молодцы! И все, до следующего раза.
Впрочем, те, кто участвовал в потасовках на льду Уссури, предполагали, что может случиться страшное. Бывший помощник начальника политотдела Иманского отряда по комсомольской работе лейтенант Геннадий Жестков позже вспоминал, как в беседе секретарь комсомольской организации 2-й заставы ефрейтор Павлел Акулов предположил, что маоисты могут пойти на убийства. Когда Жестков спросил, почему тот так думает, ефрейтор, постоянно участвовавший в столкновениях на Уссури, ответил:
– Потому что глаза у китайцев такие – будто пьяные они или обкуренные…
Засада!
В ночь с 1 на 2 марта 1969 года со стороны китайского погранпоста «Гунсы» на остров Даманский выдвинулась большая группа китайских военнослужащих. Советская сторона этого не заметила. От Даманского до ближайшего поста наблюдения на высоте Кафыла, где нес службу наряд из двух пограничников, было около 800 метров. Но у наряда не было приборов ночного видения, к тому же всю ночь шел снег, дула поземка.
– Позже было установлено, это был регулярный батальон пятиротного состава при поддержке двух минометных и одной артиллерийской батарей, – вспоминает Виталий Бубенин. – Ночью они вышли и залегли на острове. Шел снег. С рассветом три пехотные роты оказались на острове, а две оставались на китайском берегу. Там же были размещены артбатареи в восемнадцать стволов. Советский и китайский берега на Даманском разделяла протока шириной в шестьдесят-тридцать метров.
В китайских источниках указывается, что в засаде на советском берегу находились следующие силы: два взвода разведывательной роты 133-й дивизии, разведвзвод 397-го полка 133-й дивизии, 1-й взвод 1-й роты 217-го полка 73-й дивизии. На китайском берегу их прикрывали: две пехотные роты, четыре разведвзвода, взвод безоткатных орудий и взвод крупнокалиберных пулемётов. Командовали подразделениями начальник разведотдела 133-й дивизии Ма Сянь-цзе, заместитель начальника штаба военного подокруга Цао
