Едва я начал ползти, как надо мной просвистела пуля. Видимо, где-то сидел китайский снайпер, прикрывавший отход своих. К счастью, рядом был обрывистый берег. Скатившись вниз, я ушел из-под огня. Приподнявшись, начал махать рукой, мол – я свой! Но, как и предполагалось, комендантские не особо разбираясь, стали садить по мне из автоматов. Я тут же залёг и закричал: «Я свой! Не стреляйте!» Хорошо это услышал подполковник Александр Константинов, шедший в цепи. Он тут же приказал прекратить огонь.
Поднявшись, я подошёл к Александру Дмитриевичу и доложил о случившемся. Он первым делом спросил, где находится тело Стрельникова? Я указал направление. Начальник политотдела сказал: «Веди». Ползком добрались до берега напротив места расстрела и стали наблюдать. Китайцев нигде не было видно.
Константинов говорит: «Нужно ребят вытащить. Давай прыгай вниз с берега. Подашь мне погибших. Если начнут стрелять, прячься за телами. А мы тебя прикроем». Было, конечно, страшно. Но дело делать нужно! Спрыгнул с берега вниз, улёгся на лёд, но тут же понял – всё равно на этом месте как на ладони, не спрятаться. Была – не была, поднялся в полный рост. С берега мне скинули телефонный провод – вытаскивать убитых. Первым я привязал к нему тело Стрельникова. С берега начали тянуть, ничего не получается, тело упирается в снег, не идёт. Тогда я прервал это мучение, отвязал Стрельникова от провода, поднял его и понёс на себе.
Донёс до берега, передал наверх. Затем, второго погибшего – Буйневича. Тут мне на подмогу спрыгнули двое: рядовой и офицер – лейтенант Николай Зарубин. Втроём мы передали на берег оставшиеся тела. Китайцы целились в нас. Мы их видели. Но не стреляли – позволили вынести погибших.
Затем одна часть группы Константинова вынесла тела на советский берег Уссури. Вторая часть прикрывала тех, кто занимался переноской. Я помог погибших донести до вертолётной площадки, спешно организованной там. Здесь попросил кого-то дать закурить. Выкурил одну сигарету, вторую и… отключился. Пришёл в себя только на заставе. А как туда попал, не помню.
А вот как вспоминает тот момент Константинов:
– Бабанский сообщил, что нашли Стрельникова и его группу. Мы по-пластунски поползли туда. Они так рядком и лежали. Первым делом проверил документы. У Буйневича на месте. У Стрельникова исчезли. Исчезла и кинокамера у рядового Петрова. Но под полушубком нашли фотоаппарат, на который он снял три свои последние знаменитые кадры… Наломали веток, уложили трупы и, встав в полный рост, пошли к своим. Солдаты тащили, а мы с офицерами чуть отстали – с пулеметами и автоматами прикрывали. Так и вышли. Китайцы огня не открыли. Почему? Наверное, получили команду. Они же могли перещелкать нас, как куропаток. Стало быть, одно дело сделали – хватит.
Кто стрелял?
К 14.00 остров опустел. Китайцы вынесли погибших и раненых на свой берег. Советские пограничники своих погибших и раненых – на свой.
Тяжелораненых на вертолёте отправили в армейский госпиталь, находившийся в поселке Филино. В ходе перелёта на борту скончался сержант Виктор Ермолюк. Остальных раненых и тела убитых перевезли на заставу «Нижне-Михайловку». Туда же отволокли бронетранспортёры, подбитые в ходе боя. Вспоминает Кочкин:
– После боя я видел один из БТРов, на которых Бубенин ходил на остров в первый раз. Там было попадание из гранатомёта в башню, отчего заклинило пулемёт. Кумулятивная струя прожгла броню – отверстие с палец толщиной.
На заставе, в ленинской комнате, военврач капитан Вячеслав Квитко организовал медпункт. Он осматривал и перевязывал раненых. Ему помогала Лидия Стрельникова, которая уже узнала о гибели мужа. Несмотря на это, она вела себя мужественно и стойко.
Позже всех раненых переправили в госпиталь, в Филино. Погибших временно сложили на территории заставы, где провели процедуру опознания. В ней принимали участие офицеры из управления отряда, врач и фотокорреспондент газеты «Пограничник на Тихом океане» Владимир Гречухин. Последнему предстояло заснять погибших на фотоплёнку. Позже он вспоминал:
– Расстрелянную группу пограничников мы нашли на восточной оконечности Даманского. У Петрова на шее виднелся след от пули… Рядом валялась простреленная сумка от кинокамеры. Когда его тело стали поднимать в БТР, я увидел на шее ремешок футляра.
Лидия Стрельникова, несмотря на постигшее её горе, оказывала медицинскую помощь раненым, доставленным на заставу «Нижне- Михайловка»
Под полушубком нашёл «Зоркий-4». Николай, видимо, не забывал мои уроки, и, снимая, на морозе, держал фотоаппарат в тепле. Камеры не было.
Очевидно, китайцы её унесли, а фотоаппарат в спешке не заметили.
На заставе нашёл бумажный проявитель. В обычной алюминиевой солдатской чашке развёл его, в другой – фиксаж. В каптёрке, накрывшись двумя шинелями, протягивал плёнку через проявитель. На плёнке было четыре кадра: общий вид комсомольского собрания, накануне вечером. И китайцы – цепь издалека, цепь вблизи и почти вплотную, с поднявшим руку вверх человеком на переднем плане. Видимо, это был сигнал своим к открытию огня.
Негатив получился серый, вялый. Пришлось повозиться, чтобы сделать его контрастнее. Тут же отпечатал несколько экземпляров фотографий.
В это время возле заставы вырыли ледник и туда начали складывать выносимых с острова погибших. Перед тем, как положить, их по одному на носилках выносили на свет, и я их фотографировал. Один… третий… пятый… Приподняли тело следующего погибшего, и в друг у того тяжёлый выдох из груди. Мы с рядом стоящими бойцами чуть в обморок не попадали. Выяснилось, что солдата автоматной очередью разрезало пополам, перебило позвоночник. Когда его пошевелили, вышел скопившийся воздух.
Холод стоял жуткий. Трупы окоченели и их складывали в тех позах, в каких обнаружили на поле боя. Но скрюченного в гроб не положишь, надо каждого отпарить и всё сделать, как следует. Приготовить своих друзей в последний путь вызвались два добровольца-сибиряка. Они с вечера к делу приступили. Спирту хватанут – и в парилку! К утру скорбное это дело закончили.
В ходе проведения опознания и установления причин смерти выяснилось, что 19 бойцов из 31 погибших имели следы добивания выстрелами в упор, ударами штыков и ножей. Лица многих погибших были разбиты прикладами до неузнаваемого состояния, глаза – выколоты.
Секретарь комсомольской организации 2-й заставы ефрейтор Павел Акулов оказался в плену у китайцев. Его тело со следами страшных пыток китайская сторона вернула на участке Камень-Рыболовского отряда лишь в середине апреля, обменяв на погибшего китайского солдата
Как вспоминают очевидцы, в первые сутки среди пограничного руководства всех уровней царила некоторая растерянность. Возникло слишком много вопросов, на которые не было ответа. Как оценивать случившийся вооружённый инцидент с множеством погибших – как подвиг или как халатность? Было непонятно, кто первым открыл огонь. И как будут развиваться дальнейшие события? Как поведут себя китайцы? Не выльется ли пограничный конфликт в масштабную войну между двумя ядерными державами?
