Вскоре послышался гул подъехавшей машины. Выбежав на крыльцо, я увидела, как сержанты Овчинников и Исачков вытаскивали из заставского «газика» двух раненых нарушителей границы… Я почувствовала неприязнь к этим людям в порванной форме. Ведь они стреляли в нашим пограничников и, возможно, в моего мужа. Но я – медик и обязана оказывать помощь всем пострадавшим.
Раненых мы положили на матрасы. Один из них был в очень тяжелом состоянии. Пыталась наложить жгут, вместо шины использовала штакетник из забора. Показывая на рот, раненый просил пить. Я дала ему кружку с водой. Однако соплеменник выбил кружку из рук. Видимо, полагал, что вода отравлена. А может быть, пленному претило брать воду у врагов – советских «ревизионистов».
Когда Овчинников снова уезжал с боеприпасами к месту событий, я на каком-то клочке бумаги написала записку со словами поддержки Евгению. Вскоре приехала машина, которая на этот раз привезла наших раненых. Их уложили в Ленинской комнате. Я быстро провела осмотр и оказала помощь: кому-то обработала рану, кому-то поправила повязку. Ребятам требовалась не только медицинская, но и психологическая помощь после всего пережитого. Запомнился своей оживленностью раненый старший лейтенант Вадим Ольшевский. Он после боя еще находился под действием адреналина, подбадривал всех шутками – снимал напряженное состояние.
Оказав помощь раненым, я побежала на метеостанцию забрать свою крошечную дочку. Девушки-синоптики отправились со мной – помогать раненым ребятам. К ним присоединилась продавец магазина Мария Андреевна Романцова. В скором времени на заставу прибыли медики из отряда и окружного госпиталя. Они занялись более тщательным обследованием и эвакуацией раненых…
К сожалению, в тот горячий день 13 августа всех нас ждало тяжелое испытание, когда на заставу привезли погибшего Дулепова. Михаила уложили на улице под каким-то укрытием. У него была рваная рана на плече и пулевое ранение в голову. От увиденного я буквально остолбенела! О Мише я, как человек проживший не один месяц жизнью заставы, хочу сказать самые добрые слова. Его на заставе все очень любили. Высокий, красивый, отличный пограничник, умел объединить вокруг себя сослуживцев и найти к каждому свой подход. А когда я занималась стиркой, Миша всегда помогал мне натаскать воды…
О накале боя на высоте Каменной свидетельствовало то, что у доставляемых раненых было по две-три раны. Многие были сложными, однако Людмиле удалось справиться. Позже профессиональные медики отмечали, что ей, ещё студентке медицинского института, требовалось огромное мужество, чтобы при отсутствии навыков, инструментов и медикаментов взять на себя ответственность за жизни людей! И она справилась – все, кому Людмила оказала помощь, позже оправились от полученных ранений. При этом огромную помощь ей оказали Валентина Горина, Надежда Метёлкина, Мария Романцева и Лидия Кирдичева.
Часть раненых отправили на стыковую заставу соседнего Бахтинского отряда, где им, точно так же как Людмила, оказывала помощь жена начальника заставы лейтенанта Бориса Анисимова – Ирина. Девушке было только двадцать лет, но она грамотно и квалифицированно останавливала кровотечения, накладывала повязки. Через её руки прошли Николай Исачков, Владимир Свешников, Владимир Труфанов, Владимир Кирпичёв.
Бой ещё продолжался и продолжался поток раненых, когда на помощь Людмиле Говор пришли ещё двое медиков. Из управления Уч-Аральского отряда на вертолёте прилетели супруги Павел и Галина Кабинины. Они трудились в отрядном пункте медицинской помощи (ПМП): он – врачом-стоматологом, она – фельдшером. Павел Петрович позже вспоминал:
– В ночь с 12 на 13-е число ко мне прибежал дежурный фельдшер – меня срочно вызывают в санчасть. Я подумал, что привезли бойца с границы для оказания хирургической помощи (с начальником санчасти мы иногда оперировали простые случаи). В ПМП начальник ВМС отряда лейтенант медицинской службы Альберт Баймурунов ввёл меня в обстановку – на границе идет бой. Поскольку я обладал хирургической подготовкой, Альберт Тиесович приказал мне запастись перевязочным материалом, медикаментами, и оправляться в авиаэскадрилью, чтобы успеть на «борт», который вылетал к месту событий. У вертолета я увидел начальника политотдела майора Владимира Андреевича Ослина и его помощника по комсомолу – лейтенанта Эдуарда Петрова, которые дожидались начальника отряда – полковника Карпова. Вскоре он прибыл, и вертолёт вылетел на Жаланашколь.
Прилетев на заставу, я первым делом, пошел в ленинскую комнату. Там на матрасах лежали раненные в бою, в том числе – капитан Теребенков и старший лейтенант Ольшевский. Первое, что бросилось в глаза, – все были в состоянии эмоционального подъема.
Я тут же приступил к работе – занялся обработкой ран, подготовкой к эвакуации. Сразу заметил, что у всех раненых повязки на раны были наложены добротно. Людмила Говор, которая первой оказывала медпомощь раненым на заставе, сказала, что у доставленных пограничников многие раны были перевязаны собственными силами, прямо на поле боя. Значит, наши занятия по оказанию самопомощи не прошли даром.
Я оставался на заставе до конца августа. Медицинская помощь в этот период никому не понадобилась, поэтому довелось исполнять обязанности офицера-пограничника – ходить на службу в составе укрупненных нарядов, в основном в ночное время – в засады.
А вот как вспоминала те дни его супруга – Галина Кабинина:
– Когда за Павлом прибежал дежурный фельдшер, у меня сразу возникло предчувствие, что на границе случилось что-то неладное. И действительно, вскоре услышала шум вертолётов, увидела возле нашего дома технику, закрытую маскировочными сетями.
Вновь раздался стук в дверь – теперь в санчасть срочно вызывали меня. Попросила соседку Аллу Зазулину отвести моих детей (3 и 6 лет) в детский сад, а сама бегом в санчасть. Начальник ПМП, лейтенант Альберт Баймурунов, уже был на месте. Ему помогал хирург – капитан Анатолий Осипов, начальник армейского медсанбата, дислоцировавшегося в Уч-Арале. Он дал мне указание срочно готовить операционную и все инструменты, «какие есть». Ожидалось, что скоро привезут раненых: двух офицеров и трёх или четырёх солдат, точно не помню.
И вот работаю, а у самой сердце не на месте. Откуда, думаю, могут доставить раненых? Разумеется, оттуда, куда Паша отправился. А тут ещё санитарка наша, Варвара Степановна, масла в огонь подлила. Она в посёлке жила. Пришла на работу в слезах. Рассказывает – слух прошёл, что на границе идут бои, что к полудню китайцы уже будут в Уч-Арале. Некоторые в панике, собрав пожитки, отправляются в тыловые районы, ищут попутный транспорт. Санитарка даже спросила: «А вы что, останетесь здесь и никуда не поедете? Уже половина посёлка уехали, а вы?»
Успокоила её, как могла, отпустила домой на час, чтобы могла успокоиться. А самой ещё тревожнее стало. Тут Баймурунов заглянул и отругал меня – вот-вот вертолёт с ранеными прибудет: «Двадцать человек к нам везут, а ты к операции ещё не подготовилась!»
О начальнике медсанбата Анатолии Осипове хочется сказать особо. По специальности он был хирургом и гинекологом. К Анатолию Аваковичу постоянно обращались жёны наших офицеров. Поскольку МСБ только обустраивался на новом месте, Осипов часто пользовался операционной отряда, оперируя не только военнослужащих Советской армии, но и пограничников. Поэтому 13 августа Осипов фактически оказался на своём рабочем месте. Когда выяснилось, что в нашей операционной не было необходимых инструментов для серьезных полостных операций, Анатолий Авакович позвонил в свой санбат, и вскоре приехала его операционная медсестра с готовым стерильным инструментом. Мы с ней быстро приготовили все необходимое для проведения операций. Как оказалось, своевременно – вскоре Михаил Попов и Александр Горячевский привезли раненых.
