– Да, конечно, – ответил Барсучонок.
– Она – не человек.
– А кто?
– Раруг.
– Раруг?
– Да, Раруг! Но замаскированный под человека. Можешь мне верить.
– А как вы догадались? – перешёл на шёпот Барсучонок.
– Мне сообщила монада Бабуратундры. Очень конфиденциально!
– Понятно.
– Держись от неё подальше.
– От Бабуратундры?
– От Раруга!
– А как же Бабуратундра?
– От Бабуратундры никуда не денешься. Потому что она везде!
– Но что в нём опасного? – не унимался лаборант. – Разве Раруг опасен для человека?
Барсучонок не помнил, кто такие Раруги. Но надо поддерживать разговор.
– Для человека все опасны, – произнёс директор гимназии, – Даже люди.
– Простите, Андрей Данилович, а можно вопрос задать.
– Спрашивай, спрашивай.
– А как вам удалось выбраться из школы? Там были террористы, оцеплении…
– Я прошёл через Заранду, – ответил директор, – Я собирался вывести всех через Заранду, но меня кто-то опередил…
– Спасибо вам большое, Андрей Данилович, – сказал Барсучонок, – Что бы я делал без вашей астральной помощи.
– Ты бы застрял, как Винни-Пух. – ответил директор, – На одном из зыбких нижних уровней.
Барсучонок поднялся к себе на четвёртый, открыл дверь и понял, что приключения только начинаются.
В коридоре, спиной к дверям, стоял Гобзема. А родители Барсучонка были на кухне.
И Гобзема пытался что-то им доказать.
3
– Вы его родители, – говорил Гобзема, – И я прошу вас повлиять на сына!
– Что он сделал не так? – недоумевала мать.
– Он связался с опасной девушкой.
– Не вижу проблемы. Девушка в его возрасте – не проблема. Это, я бы сказала, удача.
– Она опасна!
– Судя по новостям, – мать кивнула в сторону работающего телевизора, – в наших школах намного опаснее. Там террористы как у себя дома расхаживают. Словно у нас тут не Россия, а холодный Ближний Восток.
– Эта девочка связана с Самди. Вы знаете, кто такой Самди?
– Знаем. Голосовали.
– Он опасный террорист. Именно он стоит за захватом школы.
– Если Самди – террорист, то как он попал в избирательные бюллетени?
На этом месте Виктор ткнул Гобзему пальцем в спину.
Куратор дёрнулся и обернулся.
– Простите, что прерываю, – произнёс Барсучонок, – я просто хотел вас предупредить. Моих родителей, на моей памяти, не удавалось переспорить ещё никому. Даже их собственным родителям. Вы же понимаете, университет…
– Я понимаю. Я учился, – Гобзема отошёл в коридор и вдруг обнял Барсучонка за плечо. Похоже, молодой куратор нашёл в школьнике родственную душу, – Что с Дианой?
– Мы, кажется, живы.
– Поверь мне, это ненадолго. Ну ты же сам видишь, какая она? С ней тяжело, с ней опасно.
– Она мне нравится.
– Бросай эту бешеную, – сказал Гобзема, – пока не поздно. Я тоже думал, что нормально будет… Ну да, девочка, школьница, десятый класс… Позавчера, только назначили, приезжаю к ней. Она мне открывает, и улыбается так ещё, невинно совсем. Я переступаю в прихожую, потому что через порог дела не решаются, прикрываю дверь. Ох, как накрыло! Это мебель дешёвая из восьмидесятых… А девочка стоит посередине всего этого спокойно. Ну, разумеется, а что она в тюрьме видела? Я ей говорю – может, купить тебе чего, картошки там, шампиньонов? Ты же готовить, наверное, не умеешь, только разогревать. А она мне – да-да, ты очень вовремя. Пошли на кухню. Тут как раз надо спрятать три трупа.
– Спрятали? – осведомился Барсучонок.
– Пришлось! Завернули в ковёр и прикопали за кольцевой… Повезло, что эти мудаки и так в розыске были. Чёрные риэлторы, чтоб их. Беда с этими женщинами, вот что тебе я скажу.
Барсучонок пожал плечами.
– Что скажешь? – спросил Гобзема.
– Что говорить, если твоя жизнь за пару дней превращается в боевик?..
14. На клумбу
В тот день весь город хотел знать правду. Но места возле школы на всех не хватило, поэтому правду передавали по телевизору. И те из нас, кто остался у телевизора, потом говорили, что по телевизору было интересней.
Показывали то самое фирменное шоу губернатора, которым Адамковский иногда тешил народ. После каждого такого шоу его рейтинг поднимался на пять процентов.
Наша районная управа расположена как раз по соседству с гимназией.
Террористы не пытались её захватывать. Возможно, их было слишком мало. Или они не знали, что управа здесь. А может быть, решили, что чиновников всё равно никому не жалко…
На втором этаже, где красивый паркетный пол, поставили стол, камеры и собрали в полном составе всё правительство нашей области. Адамковский восседал во главе стола и его глаза сверкали.
Первым досталось главному по образованию. Фамилия у него была Двойкин.
Толстый и нервный Двойкин отвечал у нас в области за образование. Простые телезрители помнили только его фамилию. А вот родители Барсучонка знали его хорошо и ругали не реже, чем раз в две недели.
Возможно, за фамилию его и назначили.
– Почему ты в школах террористов растишь? – кричал на него Адамковский. – Чтобы духу твоего здесь больше не было! Уходи и забирай своих террористов! Ты уволен! В конец уволен! Будешь дальше географию преподавать.
– Я могу выйти? – осведомился Двойкин.
– Оставайся, если интересно, – Адамковский обвёл собравшихся театральным взглядом, – А кому неинтересно – могут уходить следом. Мы в министрах никого не держим!
Люди за столом зашевелились. Но уйти никто не решился.
– У нас – катастрофа, – начал Адамковский, – И мы даже знаем, кто виноват. Что же случилось? Опасный террорист Гугука захватил школу. А кто в этом виноват?
Он ещё раз оглядел собравшихся, словно коварный террорист Гугука тоже сидел за этим столом.
– Что скажете, Двойкин? – спросил губернатор.
– Но я… я же уже.
Перед губернатором положили ещё один лист бумаги. Он быстро просмотрел, кивнул и улыбнулся.
– Спасибо. Итак, буквально только что неизвестные в масках обезоружили охрану и устроили полный разгром в областном управлении образования. Архив с копиями личных дел учащихся сгорел начисто, работа остановлена, одна из сотрудниц от потрясения повредилась в рассудке, называет себя Женщиной-кошкой, залезла на фонарный столб и оттуда… Так, это уже не важно. Что вы на это скажете? Вы уже, я надеюсь, выяснили, кто это сделал?
