И тут грянул выстрел.
Выстрел был действительно громкий. Такой, что у Барсучонка зазвенело в ушах и свело челюсть. Полминуты он ничего не чувствовал и не понимал. И только различил ещё выстрелы – второй, третий…
Гобзема сломался, словно тростниковый стебель и сполз вниз по ступенькам. По белой рубашке ползли кровавые пятна.
Сначала он хрипел и скрёб пальцами. Теперь затих и просто лежал бесформенной кучей.
Диана спрятала обёрнутый салфеткой Глок в кобуру. Подошла к Гобземе, наклонилась, проверила пульс.
– Практически мёртв, – констатировала она.
Барсучонок понял, что сейчас его выход.
– Мы очень спешим и сейчас уходим, – сообщил Барсучонок, – можно забрать пиццу прямо с кухни? Мы заплатим.
Диана тем временем шарила по брючным карманам Гобземи.
– Н-нет, – произнесла администраторша, – не надо. Это будет подарок… за счёт заведения.
Каждое слово выходило у неё тяжело, как паста из засохшего тюбика.
– Спасибо, спасибо вам!
Диана подошла, вытирая салфеткой край толстого кожаного портмоне. И они отправились в коридорчик с телефоном.
На кухне пахло куриным бульоном. Молодой испуганный повар поспешно вытащил из печи горячую пиццу. Над оливками и ветчиной ещё плавал растаявший сыр.
– Давайте я вам её в коробочке отдам! – пробормотал он.
– Давайте, – сказала Диана, но оружие не убрала.
Они забрали коробку и вышли к чёрному ходу. Барсучонок толкнул дверь.
Дворик уже накрывали синие тени сумерки. Там было человек шесть – двое дежурили возле выхода, ещё четверо курили возле автомобиля, а ещё один заметил ребят и пошёл к ним. Этот было слегка удивительно – внутри так пусто, снаружи так многолюдно.
– Барсучонок, тихо! – Диана взяла его за локоть, – Пока не сопротивляемся. Они ещё не нападают и у них автоматы.
19. Домой?
– Ира! Ирочка! Как ты выросла, а? Какая большая сделалась, – командир всё не мог успокоится – то отпускал, то снова сжимал Диану в объятиях, – А я тебя вот такой помню. И волосы тогда были светлые.
– Это был парик.
– Ты была с бантиками, в юбочке с широкими складками и белой блузке с таким замечательным чёрным галстуком, какие в восемнадцатом веке носили. Как он там называется? Жабка?..
– Жабо, – ответила Диана, – Но это не совсем галстук. Галстук – это шейный платок. А жабо – часть сорочки.
– Да не важно это, кто чья часть! Важно, что ты живая. А ещё у тебя был пистолет – огромный такой, сверкающий. Ты была отличная маленькая девочка-убийца! А теперь, под следствием, ты уже совсем выросла.
Когда командир улыбался, то шрам на нижней губе становился особенно заметным.
Диана выждала момент и перехватила кусок пиццы – огромной, как велосипедное колесо. И начала поедать, сверкая зубками.
Тем временем Барсучонок отправлял в рот кусок за куском. Пицца обжигала рот и грела желудок.
Из уважения к заслугам Иры Кируниной командир запретил её трогать и заказал для своих ребят ещё две пиццы, такие же огромные.
Что-то подсказывало, что ему не скоро представится случай поесть так хорошо.
– Кстати, а что у тебя за приятель? – спросил командир. – Он тоже убивает?
– Он по технической части, – ответила Диана, – Хакерство, фишинг, кибернетический терроризм, диверсионная деятельность в Интернете.
– О, уважаю. Это сейчас очень модно и развивается. Молодец ты, Диана. Совсем молодец! Нам нужны современные убийцы. Я-то был уверен, что тебя на пять метров под землю спрятали и извести сыпанули, чтобы точно не поднялась. И вот – ты! Настоящая! Ну, дела!
– Чем вы занимались, пока я была под следствием?
– Много чем. Бурные времена, понимаешь. Я же тебя, Ира, только по телевизору видел. Каждый день мы с ребятами новости смотрели – как там наша маленькая девочка с пистолетом? Интересно было до жути. А вот в суд не ходили, нет. Там вечно мундиры тусуются, а многие из нас, наверное, уже были в розыске. Когда про тебя перестали говорить, мы целую неделю терпели, чуть с ума не сошли. Потом начали писать малявы на все колонии-малолетки области – не здесь ли сидит Ирочка? не пытаются её обижать? А нам отвечали – нет, нет, нет. Вот как с этим жить?
– Но вы же справились.
– Я, Ирочка, так справлялся, что чуть не завязал. Даже в институт поступил. А чего? Деньги были, почему не поступить? Вдруг там что полезное расскажут. На социологию – на экономику слишком дорого. И знаешь – не пожалел. Ты знаешь такую науку – социология? Очень полезная наука, Ирочка. Изучи, как найдётся свободное время. Очень много узнаёшь. Это наука о том, как все тёрки между людьми устроены. Почему, например, одни вверху – а другие низ подметают? Или ещё – почему жесткач это плохо, но без него нельзя? Или почему много бабла без пушек не заработать – и наоборот, если бабла нет, то у тебя эту пушку скоро отберут! Учёные всё это уже выяснили. И даже в учебниках написали. Сами бы давно пришли к успеху, но у них известное дело, ни бабла, ни пушек.
– Расскажите что-нибудь интересное. Что там ещё в университете рассказывали, – Диана ухитрилась перехватить второй кусочек.
– А вот посмотри! Вот есть у нас в стране, ты знаешь, отставные военные – афганцы разные, сокращённые и тому подобный хлам. Они не любят, что в стране беспорядок. Есть у нас нацболы, любят поорать и побегать. Они не любят американцев. И есть скинхеды. Они не любят кавказцев и азиатов. Про них очень любят писать всякие тупые журналисты. Типа, рано или поздно они соберутся вместе, захватят власть, установят диктатуру, погасят Солнце, захватят Прибалтику, а вместо Ленина положат в мавзолей Гитлера. Я, конечно, согласен – захватить Прибалтику это прикольно. Но если ты посмотришь на это всё дело через социологию, то увидишь, что такого не случится никогда. Потому что люди обычно дружат, чтобы вместе бить врагов. А общего врага у них нет. Скинхедам плевать на американцев, нацболам – на азиатов, а бывшим военным – на скинхедов и нацболов вместе взятых. Ну нет у них общих врагов, и даже родная милиция не считается. Потому что бывшие военные милицию уважают. И вообще, у них даже нет общих дел. Что они будут делать, даже если вместе соберутся? Водку жрать? А ещё у них нет толком оружия. Потому что оружие – посмотри-ка, Ирочка – у нас, у ровных парней! А значит, по социологии выходит, что никакого Гитлера в мавзолее у нас не получается.
– Верно. Что дальше?
– А то, что у нас сегодня очень особенный день. Люди наконец нашли, что они могут делать все вместе. И если у них получится, им ничего за это не будет. Сегодня все – и отставные военные, и действующие, и нацболы, и нацисты, и просто обычные граждане готовы мочить губернатора Адамковского. Некоторые даже из Владивостока специально приехали. Представляешь, какой день? Волнительный и эпичный!
