– Где найти Ихневмона? – спросил Лик.
– Зачем тебе он?
– Я хочу узнать, что он за человек.
– Он маленький мальчик.
– Я хочу узнать, какого он рода и за кого собирается воевать.
– Он частично дакиец… И частично гераклеец, если это важно. Но это не важно даже для него. Ихневмон не интересуется грызнёй народов и собирается стать философом.
– И где искать этого философа? Где у вас тут философы собираются?
– Туда же, где все дети аристократов. В палестре.
Лик понял, что он уже устал и не хочет никуда идти. Но всё-таки спросил, как найти эту палестру. И что это вообще такое.
Как оказалось, палестра – специальный зал для упражнений. А располагался он в храме Геракла, что за позолоченной палицей.
Лик удивился – в Новой Столице все упражнялись прямо за стенами, на лугах или у озера. Очень удобно и не надо строить какой-то зал. С другой стороны, ворота Новой Столицы всегда стояли нараспашку, в отличии от гераклейских. Предполагалось, что в случае вражеского набега их закроют. А те, кто не успеют забежать за стену, получат шанс принять героическую смерть в неравном бою.
Ликантроп отправился искать Ихневмона. По дороге было время обдумать всё, что он узнал.
Лик не очень хорошо знал местные легенды. Он догадывался, что Геракл – это какой-то древний герой, в честь которого и называют себя гераклейцы. Он ещё более великий, чем Пандарий – ведь Пандарию храмов не посвящают… Что это был за герой и кого он застрелил, надо спросить у Ихневмона.
Фасад палестры был низкий и длинный. Казалось, внутри должен оказаться целый лабиринт. Ворота не заперты. Даже привратника нет.
Лик толкнул тяжёлую створку и вошёл.
Внутри оказалась просторная площадка под открытым небом, почти идеально прямоугольной формы. Её окружали ряды колонн. Занятий шли полным ходом. Упражнения, насколько оборотень смог разглядеть, были почти те же, что у скифов. Приглядевшись, Лик различил несколько рыжих подростков скифского вида.
У ребят, конечно, были наставники. Но, похоже, любой ребёнок с рынка, даже не аристократ, мог зайти сюда позаниматься. Просто мало кто этим пользовался.
Лик отыскал Ихневмона возле алтаря, где бил источник с кинжально-холодной водой. Ихневмон был в масле и счищал грязь скребком. От него пахло потом, острым, как уксус.
Когда Лик приближался, Ихневмон сразу замахал рукой. Узнал. Это хорошо.
После положенных приветствий, Лик поинтересовался, может ли Ихневмон посоветовать тренера.
– Можешь с моим заниматься, – посоветовал Ихневмон, – А потом выберешь сам. Я не очень это люблю, поэтому не разбираюсь.
– Понятно. А в одежде ты разбираешься?
– В тёплое время лучше без неё.
– Что ты знаешь о красных колпаках?
– Их можно сейчас носить. Я не пробовал. Я заметил, что когда человек его надевает, то сразу начинает наглеть.
– Ты не знаешь, кто раздаёт эти колпаки для нагления? Я думаю, это важный человек, вроде Евдокса или ещё важнее.
– А, тебе это интересно. Их раздают разные люди.
– Зачем они это делают.
– Нужны личные сарматы, наверное.
– А что, не хватает настоящих?
– Настоящие сарматы пока не привыкли к городу. Не умеют прислуживать за столом, строптивые…
– Они пытались избить Маэса. Зачем им это приказали?
– Никто не приказывал. Они сами.
– Зачем? Это связано с поединками?
– Ну, надо же им хоть как-то быть сарматами! В городе набег не устроишь, скот не угонишь, шатры не сожжёшь. Приходится ходить в колпаках. Не каждый может, как великий Арб, уйти из города и жить свободно.
– А Маэс говорит, что ему и в городе свободно.
– Я не согласен. Тут противоречие. Если Маэс у нас свободен, то почему какой-то Евдокс решает, какие бои он должен проиграть? Я понимаю, что для вас, невриев, противоречия в этом нет. Но для философа оно есть.
– А что думают философы о трёх царях, каждый из которых мечтает захватить Херсонес?
– Думаю, что эти цари достаточно хитрые, чтобы скрыть, что они хотят делать, от тех, кого собрались захватывать.
Лик был вынужден согласиться. И стал спрашивать о другом:
– Что будешь делать, если начнётся война?
– Меня воевать не пустят. Слишком маленький.
– А что бы ты хотел?
– Я не против, если цари победят, – спокойно сказал Ихневмон, глядя ему прямо в глаза.
При Маэсе он бы такого не говорил. Этот сразу голову оторвёт за такие речи…
– Не боишься, что город разграбят и сожгут? – осведомился Лик.
– Зачем царю жечь собственную добычу?
– Маэс говорит, что город потеряет свободу.
– Нас и так Евдокс кормит, – напомнил Ихневмон, – Так что мы свободны от обеда до обеда. И если выбирать между обедами у любого из трёх царей и обедами у Евдокса, – я выбираю обеды царские. Там, наверное, служанки будут красивые. И жареных тушканчиков подают. Ты ел когда-нибудь жареных тушканчиков?
– Только сырых. После метаморфозы.
– Попробуй жареных. Я ел один раз в жизни, – и до сих пор не могу успокоиться!
– А скажи, Ихневмон, ты бы хотел стать царём?
– Зачем мне это?
– Ел бы каждый день жареных тушканчиков.
– …И кормил бы ими ораву бездельников. Ни за что!
– Можно нажарить тушканчиков и поставить в спальне, – предложил Лик, – И съесть их в одиночку.
– У царя ничего не бывает в одиночку, – произнёс Ихневмон таким тоном, словно всю жизнь провёл во дворце, – И царь ничего не видит. Вокруг него – советники, придворные, посыльные. Быть царём – это ослепление. Эдип потому и выколол себе глаза, что всё понял.
Лик вспомнил про Палака и Гиппаса. Похоже, маленький философ прав. Разве дойдёшь до такого безумия самостоятельно…
Интересно, откуда Ихневмон знает, как живут цари? Наверное, тоже из какой-то трагедии.
– А кем бы ты хотел быть, если не царём?
Ихневмон почесал подбородок и ответил:
– Я мечтаю найти одну книгу. Но это не важно. Всё, мне пора.
– Подожди. Этот Арадниклим из Халдеи – он тоже искал эту книгу?
Ихневмон замер – словно его пригвоздило копьём. Потом медленно повернулся и спросил:
– Откуда ты знаешь про Арадниклима?
– Я просто спросил. Я слышал, ты хочешь стать, как он.
– Я даже не рискну искать ту книгу, что искал Арадниклим, – ответил Ихневмон, – Сначала надо найти мою. Чтобы быть уверенным – я умею искать и находить.
