31
Когда Лик вернулся домой, там поджидала ещё одна неожиданность. На пороге комнаты, перегородив вход, стоял человек в тёмной накидке на голове. Из-под накидки торчала борода, такая широкая, что её было видно даже из-за спины.
Лик не разглядел его лицо, но всё равно узнал пришельца. Он видел эту сгорбленную спину на обеде у Евдокса. Видимо, кто-то из рабов.
Незнакомец был с ног до головы завёрнут в чёрную накидку, доходившую до пят. Возможно, он был слишком стар, а может быть, просто прятал тело, как это принято у мидян и халдеев.
Лик, как и Маэс, разгуливали, как это принято у молодых гераклецев, обнажённые по пояс, обвязавшись хитоном и босиком. Ликантропия отучила их от скифского обычая носить штаны.
Лик подкрадывался как можно бесшумней. И вот он уже слышал, о чём они говорят.
– Тебя не видели в палестре, – ворчал незнакомец.
– Допустим.
– Тебе что-то мешает?
– Нет. Но один день ничего не решит в тренировках.
– Дней было два.
– Допустим, два. Но даже два ничего не решают.
– Из дней складываются месяца, а из месяцев годы…
– Знаю. А теперь – пошёл вон!
– Что передать хозяину?
– Передай, что я свободный человек и рабам вроде тебя не подчиняюсь…
Посланец зашагал прочь. Лик посторонился, и хмурый бородач прошёл мимо, даже не посмотрев в его сторону.
Получается, для младшего неврийца поручений у него не было… Или ему вовсе не было дело до его существования.
Лик подошёл ко входу в нору. Маэс по прежнему грелся, раскинув босые ноги, на белой плите.
– Я нашёл Ихневмона, – сказал юный невриец, – Поговорили.
Маэс помолчал, наклонив голову, словно к чему-то прислушивался. Потом произнёс:
– Сегодня Луна отличная.
32
Луна и правда пошла на убыль. В эту ночь метаморфозы не случилось. Можно было отсыпаться. Они обсуждали это до самого утра, а потом опять дрыхли до полудня.
Когда они проснулись, незнакомец стоял в дверях. Лик нарочно сделал вид, что ещё дремлет.
Но незваный гость всё равно заметил пробуждение:
– Сегодня вечером. Твой выход первый, – произнёс он.
– Условие в силе? – поинтересовался Маэс, не открывая глаз.
– Я всё сказал, – ответил незнакомец и скрылся в ярком полудне.
Лик пожелал ему встретить у входа сарматов с дубинками.
– Сегодня жертвоприношение Могучей Луне, – Маэс по-прежнему не открывал глаз. – Ты пойдёшь? Или ты поклоняешься каким-то другим богам?
Ого, жертвоприношение! Надо же, как интересно жить в большом городе. Чего тут только не происходит… Это в степи каждый день похож на предыдущий.
– Я поклоняюсь Могучей Луне, как положено, – гордо ответил Лик, – А что, бывает по-другому?
– Если бы ты пожил в Меотийском царстве, ты бы увидел, что бывает очень по-всякому. Но жить в Меотии я тебе не советую.
– Мне там не понравится?
– Тебе там понравится, но долго ты там не протянешь.
– Там не любят ликантропов?
– Ты добрый. Тебе там не место. Это я злой.
Лик попытался понять, на что его друг намекает. У него не получилось. Тогда Лик просто поднялся, протёр глаза и спросил:
– Это жертвоприношение – оно нужно, чтобы ты победил?
Он в которой раз чувствовал, как мало понимает в здешних порядках. Жертвоприношение – хорошо, Лик любил жертвоприношения. Но где они собираются разговаривать с богами?..
На холмах вокруг города не было ни одного меча, только виноградники. Где же собраться на церемонию? Неужели там, на площади, под позолоченной булавой? Но там торговые палатки стоят.
– Нет, – ответил Маэс, тоже поднимаясь с пола, – Я побеждаю сам по себе. Мы соберёмся славить Луну уже после боя. И там тоже буду – если останусь в живых.
Глава 11. Ночное представление
33
– Что надо делать, если идёшь на ночное представление? – осведомился Лик, – Там нужна какая-то специальная одежда?
– Даже если бы это было так, – отозвался Маэс, – никакой особенной одежды у нас всё равно нет.
Лик обернулся. Тёплая золотистая полоска солнечного света лежала на полу, такая же, как вчера. Рядом поблёскивали клочья шерсти.
Они закончили с едой и, как обычно, не знали, чем заняться. Но теперь Лик понимал, в чём дело. Все дела казались Маэсу маловажными по сравнению с ночным представлением.
Лик предложил сходить на рынок и купить еды, пока есть время. Маэс не возражал. Достал мешочек с деньгами и начал отсчитывать.
Лик отметил про себя, что раньше он этого мешочка не видел. Видимо, тот самый укрытый бородач принёс задаток за церемонию.
Медные оболы местной чеканки сыпались на ладонь Маэса. На одной стороне – рычащий морской лев, на другой – сидящая богиня со стрелой в руке. Лик подозревал, что Сагилл позаимствовал стрелу именно с монеты, а мифический гипербореец Абарид просто к слову пришёлся.
Рынок, как всегда, бурлил новостями. И, что особенно приятно, эти новости были совершенно бесплатными.
Неврийцы купили по лепёшке и сели за печью. Даже день тянулся медленно, словно не хотел становиться вечером.
Откуда ни возьмись, показался Килон. Он щурился на палящее солнце и, как всегда, еле тащил ноги.
Последовали дежурные приветствия.
– Что-то взрослые не спешат подходить, – заметил Маэс.
– Дурная примета, – ответил Килон, – нехорошо говорить с тем, кто будет на ночном представлении.
– А с его другом? – Маэс указал на Лика.
Килон сощурился.
– А этот участвует? – спросил он.
– Он смотрит.
– Хорошо. Может, кто и заговорит…
– На кого ты поставил?
– На тебя, разумеется.
– Смотри, я могу и не справиться.
– Весь Херсонес знает – ты будешь победителем или мёртвым.
Лик поморщился. Лучше бы этот город знал меньше…
– Скажи, о чём идёт разговоры, – продолжал Маэс, – А то мой друг совсем их жизни выпал.
– Известно, о чём. Скифский царь прислал гонца.
– Не посольство?
– Нет, гонца. Магистрату, лично в руки. Скифы якобы тайна просят вернуть земли у крепостей восточного берега. Царь Палак, похоже, пока не привык к большим городам. На рынке ответ старого Фенонса узнают ещё раньше, чем в Новой Столице.
