Обычный скиф – мирный скотовод, пока не упьётся мёдом или не найдёт повод для набега. А тавр постоянно воюет, это стало его привычкой. Если не нужно прятаться, и не на кого нападать, деревни воюют друг с другом.
К счастью для степных, царских скифов, у тавров плохо с оружием. Цари Метории под страхом смерти запретили продавать им руду из пантикапейских рудников, а на гирканские мечи нет денег. Но пиратствовать у берегов и грабить на Рыбной и Новой Дорогах можно и с деревянным оружием.
Конечно, захватывать эти места – мелкая и утомительная работа, словно вшей ловить. Даже гордый Палак не станет тратить на это время. Наверное, среди раскрашенных скал можно найти несколько удобным бухточек. И к ним можно проложить удобные дороги, если пригнать достаточно рабов и ждать десяток лет. Но проще захватить Херсонес, Ольвию или Калимену. Туда уже проложены дороги, удобные для торговцев и армий, там обустроены порты и нет нужды выжигать соседние разбойничьи деревеньки.
– Не видно что-то места для твоего города, – заметил Лик.
Маэс мотнул рыжими кудрями.
– Нам теперь нигде нет места, – процедил он, – Вот увидишь, меотийцев тоже предупредили. Одна дорога – в степь.
– Ты знаешь, что в степь нельзя. Там – смерть.
– Тут, похоже, тоже смерть.
– Здесь смерть идёт за нами. А в степи она уже победила.
– Можно… поднять мятеж. Вот увидишь, этот Палак не только неврийцев раздражает.
– Мы уже подняли один мятеж.
Маэс перевёл взгляд на юг, словно надеялся разглядеть за стеной скал синий морскую гладь.
– Не будет у нас счастья на этом проклятом полуострове, – сказал он, – Может, за море пойдём? За морем есть и другие города, там тоже нужны наёмники.
Лик тоже думал, не отплать ли прочь. Куда-нибудь в Асию. Асия – это интересно, но плаванье внушало тревогу.
Море окружает полуостров с запада и юга. Га востоке гниют заболоченные берега и мутные воды Меотийского озера. Пройти по суше можно только северными перешейками, где Песчаные мысы. Ещё с киммерийских времён там просто так не пройдёшь. Так что единственный путь прочь – по воде, и Лику этот путь не нравился.
Юный невриец никогда не был в море, и не доверял этой стихии. Вода красивая, а пить нельзя. Уже это пугает. Искупаться – нормально. Но плыть куда-то на хрупком кораблике, когда зависишь от течений и бурь, – это совсем не по-человечески. И дажемудрый Анахарсис сомневался, к живым или мёртвым отнести матросов и путешественник..
– Говорить не о чем, – отрезил Лик, – Даже море нас сейчас не спасёт. Кораблей у нас всё равно нет. Что бы мы не решили, корабли у нас от этого не появится.
– Вдруг кто-то согласится нас перевести?
– Ты знаешь этого человека?
– Мало ли… Сейчас у всех друг к другу обиды.
– Хорошо, пусть мы доплывём. Лапками грести будем. Вышли на берег – что дальше? Куда мы там пойдём? К твоим любимым геополитам? Если они уцелели, то только в горах вроде этих. И живут там не лучше, чем здешние тавры.
Маэс задумался. Потом, словно смирившись с неизбежным, произнёс:
– Я думаю, у них даже этого не получилось. Горы заняты. Там галаты.
– Это кто такие? Драконы какие-то?
– Не знаю, я только про них слышал. К сожалению, это не драконы, а люди, – победить не получится. Чуть белобрысые, как наш Ихневмон, говорят на непонятном языке. Головорезы жуткие, и тоже полно ликантропов. Когда нужны наёмники, нанимают всегда галатов. В Асии неврийцы не нужны.
– Кто нам эти галаты – союзники или враги?
– Они пока не знают о нашем существовании. А когда узнают – думаю, станут врагами.
57
Выспавшись на жаре, волки разбредались в поисках охоты. Лик и Маэс остались в тени у телеги. Жевали сыр, смотрели по сторонам и пытались придумать, куда идти дальше.
Направлений было по-прежнему мало. Ни одно из них не нравилось. Оставалось сидеть в сухой тени и выбирать наименьшее зло.
– У нас всё равно не получился бы город, – произнёс Лик, – Среди нас нет ни одной женщины.
Ему казалось, что он утешает.
– Кто знает, может появятся, – заметил Маэс, – Хотя… что женщины? Даже у птиц и настоящих волков есть гнёзды и норы. А человек – без места!
Теперь он лежал на спине и смотрел в небо, словно надеялся отыскать там потерянное отечество.
– Ты был знаменит, – отметил Лик.
– Так ещё хуже.
– Знаменитостям много прощают.
– Это да. Люди любят когда герой ещё хуже, чем они. Только вспомни, что рассказывают про Геракла, Ивика и всех прочих. Кто взлетает высоко, тот должен упасть – смачно, чтобы земля полетела.
– Видишь, нам будут рады.
– Не будут рады. Нас изгнало городское собрание. Если нам разрешат вернуться назад, будет официально признано, останется только в мраморе выбить – городское собрание неправо и люди, которые голосовали, были дураками. И вот такого дураки нам точно никогда не простят!
Лик думал, что делать. Конечно, женщин можно у кого-нибудь отобрать… пока есть силы. Но когда сил достаточно, отобрать можно вообще всё! А сил пока недостаточно.
Он почувствовал, что засыпает. Прикрыл глаза – и увидел белый, цвета золы, песок северных отмелей. Лик летел над Песчаными Мысами, как пущенная стрела, и ночной ветер пел в торчащих ушах.
Потом он оказался в царском дворце, что в Новой Столице. Стоял в боковой комнате и ждал, когда пригласят на аудиенцию.
Маэс и почему-то Авасий смотрят на него с надеждой через кованые решётки окна. Авасий – приятель ещё детских времён, когда Лик жил в Новой Столице. Этот парень уже в детстве был настолько невозмутимый, что не удивился, когда Лик оказался ликантропом. В этой невозмутимости было что-то от философов.
Если он ещё жив, надо познакомить его с Ихневмоном.
(Да, смутные времена наступают. Теперь не знаешь, кто жив, кто умер.)
Прежде к скифскому царю мог прийти любой – при условии, что он готов отдать жизнь за то, что будет сказано. Теперь церемоний стало больше. На аудиенцию приглашают по гонгу, и Лик должен явиться в парадном неврийском костюме.
Костюм этот примечателен. Мохнатая шапка из шкуры с волчьей головы, так что уши у него теперь настоящие. Торс обнажён, руки обнажены, мохнатая набедреная повязка и мохнатые муфты на руках из той же волчьей шкуры. Такие же мохнатые муфты на босых ногах.
Лик никогда прежде не видел такого наряда. Не очень ясно, как он поможет на северных болотах вокруг Змеиного моря, где либо шлёпаешь по грязи, либо по кочкам прыгаешь. Но откуда-то знает, что в костюме есть что-то гирканское и это нормально. В Гиркании тоже много волков и ликантропов.
Звучит гонг. Он звучит сразу и со всех сторон, словно все стены превратились в медь. Маэс и Авасий смотрят на Лика с надеждой.
