В сопровождении таких помощников и сам старик казался не совсем человеком. Его несли, а он уже внимательно разглядывал Лика, от пальцев ног до зелени глаз. Лику казалось, что его лицо трогают невидимыми пальцами.
Наконец, странная троица остановилась, и старик спросил:
– Так, значит, это ты – победитель?
Старик и так был человек не маленький, а сейчас, на плечах спутников, он и вовсе смотрел на Лика сверху вниз.
Сдержаться было трудно, но юному неврийцу удалось. Он уже понимал, что старик пришёл говорить от лица всех, кто сюда вышел, и что этот разговор решает многое. В таких встречах, как в детских стычках, был свой особый неписаный порядок, и соблюдать его было трудно.
– Моё имя Лик, сын Токсара, родом невриец. Рад встрече с честными таврами. А что я сделал и чего не сделал, пусть расскажут те, кто это видел.
Лик бросил короткий взгляд на жрицу.
– Да, он победил, – ответила женщина, – Бой был честным. Боги дали ему победу.
– Боги дали победу, – произнёс старик, – но власть над нами можем дать только мы. Боги ставят царей, а нас в горах царей нет. Арга, они хорошо с тобой обращались?
– Да, – ответила девушка, но даже шага вперёд не сделала.
– Ей не с чем сравнивать, – заметила жрица.
– А он что, из терионов? – старик снова смотрел на юного неврийца.
– Да. Волк. Гераклейцы называют таких ликантропами.
Старик повернулся к Лику и посмотрел ему прямо в лицо. Его спутники поступили так же. Юный невриец почувствовал себя дурно. Так, наверное, чувствовал себя царь Агар, когда три меча было приставлено к его сердцу. Он и так устал, а тут ещё переговоры.
– У нас бывают ликантропы, – заговорил старик, – Целые деревни бывают. У нас им, правда, не очень верят. Ещё не было такого, чтобы вождём нашего племени стал чужеземец и терион. Слишком близки к зверям, а зверь – человека глупее, иначе бы люди на них не охотились. Скажи, волк, – не мне, а всем, кто сюда пришёл – как ты стал волком? Случилось это по рождению, или с помощью магии, или в результате проклятия?
– Я тот, кто я есть, – ответил Лик, – Как я научился тому, что умею – никому, кроме меня, знать не следует.
– Царский ответ, – отметил старик и его потащили обратно.
Со вступительной частью было покончено. Теперь предстояло обговорить детали.
– Сейчас у нас нет вождя, – продолжила жрица, – Мы можем либо подчиниться ему, либо мстить. Если у кого-то есть желание мстить – пусть говорит. В нашем положении обман – это смерть.
– Я хочу кое-что сказать, – послышалось справа.
Из толпы выбрался стройный парень среднего роста, с пронзительными голубыми глазами. Лет двадцать-двадцать пять – Лику он казался вполне взрослым. Лицо, красивое той немного мраморной красотой, какая бывает на городских статуях и рельефах. Под поношенной, как и у всех тут, одеждой, которая годилась лишь на то, чтобы прикрывать наготу – жилистое, выносливое тело. Было заметно, что не упражнения, а суровая жизнь вылепила эти каменные мускулы и гибкие жилы.
– Ты чего задумал, Кадуит? – спросила жрица.
– Я задумал тоже сразиться, – был ответ, – Вот этот мальчик сразился с вождём – и стал вождём сам. Я подумал – а вдруг у меня тоже получится? Разве не лучше, если новый вождь будет из нашей деревни?
Лик попытался прикинуть – выдержит ли он сегодня ещё один бой? Почему-то невриец чувствовал себя страшно, неимоверно измождённым. Словно победил целую армию в несколько тысяч человек, а потом ещё гнал её за реку и грабил лагерь…
Но драться не пришлось.
Маэс вытащил второй кинжал и вышел вперёд, загородив друга мускулистым телом. Было заметно, что ему было нелегко так долго оставаться на втором плане.
– Я не знаю, кто ты такой, – произнёс старший невриец, – Уверен, при прежнем вожде ты сидел тихо, как мышка дохлая. Ты говоришь, что ты хочешь быть вождём. Но мало ли ли, чего бы ты хотел… Например, я хотел бы провести ночь с прекрасной Еленой Троянской, и ещё престол фракийского царства. А вместо этого разговариваю с горным варваром вроде тебя. Ты пока – никто, и сражаться с победоносным Ликом тебе не положено. Он – ещё и наш вожак, занятой человек. Видишь, ему всего лишь шестнадцать – а он уже и стратег, и политик. Нет у него времени с тобой возиться. Там, в нашем лагере, его, между прочим, галатский посол дожидается, – на этом месте Лик прикусил язык, чтобы не влезть в разговор и ничего не испортить, – Ты хочешь погибнуть от его меча? Эту честь заслужить надо. Одолей сперва меня, его оруженосца и побратима! Давай, в честном бою!
Кадуит остановился. По его лицу пробежала короткая тень страха.
– Стоять! – вдруг рявкнул Лик.
Парень замер. Толпа тоже замерла.
– Я не хочу, чтобы кто-то и с кем-то сражался, – продолжал Лик, – Я не собирался даже сражаться с вашим вождём, которого убил. Есть вещи важнее, чем династическая война в царстве размером с гнездо воробья… Вы хоть понимаете, какими болванами смотритесь? Вас загнали на бесплодные скалы, а вы вместо беспощадного удара по врагу свару устроили. Вы что, от гнилой рыбы и горного гороха уже забыли, где находитесь? Да в вашем положении на счету каждый нож, каждая палка, каждый горшок. И тем более, каждый боец! Я не собираюсь платить вашей кровью за ваши же мечтания о славе. И тем более не собираюсь вами командовать! Не для того я пришёл в Таврийские горы, чтобы владеть вашей деревней и кораблями. Не такого царства я добивался. Я вообще царской власти не добивался! Предложите мне хоть престол персидских царей, хоть всю державу Александра – я уступлю его тому, кто достоин!
– Ты только не уходи! – послышалось из толпы.
Там стояли два близнеца, рыжие и похожие. Лик не успел заметить, кто из них говорил.
– Это кто меня перебивает? – грозно осведомился оборотень.
– Мы просим вас не уходить, – сказал тот, что стоял справа, – Вы что нас, на Кадуита оставите? Дело ваше, но с Кадуитом жить мы не станем. Хотите – мы вместе с вами уходим! Вот так.
– Я не берусь вами править, – ответил Лик таким тоном, будто ему каждый день предлагают по городу, – потому что не знаю, что вам нужно, как вы привыкли жить, с кем дружите и кого ненавидите. Моё дело – чтобы исполнилось воля богов и их установления. Для этого и живу, за то и сражаюсь. Слушайте в оба уха, что я вам пришёл предложить, и запоминайте. Второй раз говорить не буду. Меч мне! – он повернулся к Маэсу.
Тот протянул трофейный акинак. Лик отступил на песок и очертил вокруг себя круг.
– По обычаю, это делают с бычьей шкурой, – продолжил Лик, – Но я не захватил с собой быка, а вашу скотину вы мне не дадите. Значит, будем присягать на невидимой шкуре. Знайте – я принёс клятву не знать мира с царём Палаком, наносить ему урон и уничтожить его вместе с омерзительными советниками при первой возможности. Его враги – мои союзники, его союзники – мои враги. Если кто из вас желает вступить под моё начало, и следовать со мной на пути мщения, добывая трофеи и славу – пусть вступит в круг, как если бы это была шкура, и поклянётся Могучей Луной, что не покинет мой отряд, пока я его не отпущу, будет соблюдать порядок, смело идти в бой и выполнять мои приказы. Мне нужны добровольцы. Никого на аркане сюда не затаскиваю. А прочим предлагаю союз. Я собираюсь вернуть Раковую Бухту вашим кораблям, а варёных раков – в ваш котёл. До этого места у нас один путь. Кто со мной – подходите для клятвы! Кто хочет быть со мной в союзе – решайтесь! Кто решится стать моим врагом – у вас есть последняя возможность опомниться. Всё, я, Лик, невриец родом, сказал.
