Во влажном воздухе ясно ощущался смрад навоза.
Юный невриец ничуть не постарел. Всё то же лицо, тот же вид. Но на поясе – акинак, а в глазах примесь стали. Видно, что он теперь в другом положении. И это положение сделало его жёстче.
– Здравствуй, Лик, – сказал Евдокс.
– И я вас тоже приветствую.
– А где хозяйка, госпожа Статира?
– Мой друг уже спросил про неё, – ответил Лик, – Пусть он за меня и ответит.
– Она… не сможет вас поприветствовать, – с трудом произнёс Ихневмон, – Не сможет… уже, – и умолк.
– С ней что-то случилось?
– Случилось, – ответил Лик, – Но я рассказывать не хочу. Про такое не рассказывают.
– Я могу ей помочь?
– Там, где она сейчас, мы, живые, уже не помощники, – выпалил Ихневмон.
Евдокс помрачнел.
Всё шло жестоко. Но не так опасно, как он думал.
Опасности не оказалось, Лик не собирается атаковать его ни в человеческим, ни волчьим оружием. Значит, телохранители были лишними. Евдокс мог бы отправиться в путь вдвоём. А тут теперь и Килон. и все остальные… Через несколько дней весь город узнает о разговоре, хотя это совершенно ни к чему.
Делать нечего. Придётся говорить. И говорить так, чтобы выглядеть достойно даже в пересказе.
– Ты идёшь по опасной дороге, – начал Евдокс, – У тебя есть задатки, и тебе несколько раз везло. Но твоя дорога идёт по таким местам, что ты можешь погибнуть в любой момент, даже если все шаги делаешь правильно. Достаточно одного удачного удара. Я это хорошо знаю. Я сам по ней иду.
Лик опустил веки.
– Я знаю. Я чувствую.
– Зачем ты это сделал?
– Я ничего не делал. Этот дом был проклят. И вот проклятие сбылось.
– Но почему его исполнял ты?
– Так сложилось.
Он хотел встретиться со мной, – догадался Евдокс, – но не мог это сделать в городе. И вот он решил совместить…
– По-твоему, это нормально, – так мстить за что-то из прошлого?
– Да. Я давал клятву. И я мстил не только за себя. За всех, кто мог угодить в её лапы.
– В городе есть суд и стража.
– Я изгнан из города, вы забыли? Здесь, на открытом месте, я сам и суд и стража.
– Как скажешь, – Евдокс развёл руками, – Но скажи, что нам теперь с тобой делать? Ты изгнан, ты захватываешь городское имущество…
– Неправда, – ответил Лик, – Я не собираюсь ничего захватывать. Если нужно, забирайте поместье, собирайте совет, решайте сами его судьбу. Мы всё равно не собираемся здесь работать. Наш путь – в другие места.
– Ты юный, – заметил Евдокс, – ты ещё не всё понимаешь. Какие-то варвары пришли в нашу землю, ограбили поместье, скорее всего кого-то убили. Мы не можем это так оставить.
– Вам жалко госпожу Статиру!
– Это не я решаю. Решает совет.
Лик сжал руку на рукояти акинака.
– Будем прятаться и сражаться, – произнёс он.
– А горожане будут вас преследовать.
– Зачем вам это нужно?
– Ты не сможешь этого понять, Лик. Ты изгнанник. Ты сбежал, чтобы выжить. Не думай, что я тебя осуждаю. Если бы ты сдался, твоя смерть была бы безобразной. Если бы бросился – смерть была бы красивой, но бесполезной.
– Я ушёл, чтобы собрать силы и отомстить!
– Так говорят все. Но сил тебе никто не даст. Многим царям нужны солдаты, но никто не даст тебе армию, чтобы тебе было, чем мстить. Это всё равно, что просить подарить тебе дворец. Дворец и армия стоит примерно одинаково. Ты этого не знаешь – у тебя никогда не было ни того, ни другого.
– У меня уже есть армия.
– Она невелика. Не дворец. а так – хижина.
– Даже в хижине можно жить.
– Можно, особенно изгою вроде тебя. А вот живу в городе. И у нас в городе есть законы, суд, народное собрание. Если законы нарушены – они оскорблены. Они будут требовать суда. Мы судили тебя, когда ты защищался. А тут ты напал. Ты можешь бегать от Палака, который сам решает, кого судить, кого простить, а кого казнить без суда. Но от наших законов ты не убежишь.
– Я согласен на суд, – ответил Лик, – Хотите, приведу туда её рабов. Они ведь теперь свободны, правильно?
– Они свободны, но не горожане.
– Я приведу их и они расскажут, что творилось в поместье. Что здесь делали с теми, кто приходил. И покажут то место, где зарыты черепа и берцовые кости ночных путников. Они умирали не сразу. Совсем не сразу!
– Но у тебя не было разрешения.
– Я изгнанник. Мне никто не даст разрешения.
– И ты решил сделать сам.
– Она уже была проклята. Проклятие над ней свершилось. Я уже сказал. Суд богов опередил человеческий. Обычно бывает… – Лик так волновался, что нужное слово вылетело из головы.
– Обычно бывает НАОБОРОТ, – пояснил за него Ихневмон. Он внимательно следил за разговором и на всякий случай отошёл к лошадям.
– Но ты позвал меня, – отметил Евдокс. – Зачем?
– Палак захватил Раковую Бухту.
– Это плохая новость. Но неинтересная. Раковая бухта – не наша, там живут бесполезные тавры. Ты устроил то, что устроил, не для того, чтобы мне это сказать. Иначе было бы достаточно передать письмо.
– Там происходит что-то страшное. И тавры там больше не живут.
– Ты предлагаешь нам приютить несчастных тавров?
Лик смотрел ему прямо в глаза и стиснул зубы так, что они скрипнули.
– Нет! Вы что, не понимаете? Там в бухте, видели какие-то вспышки. И никто из тех, кто не успел уйти перед вспышками, не выжил. Там демоны, вы понимаете? Палак и его пособник чародей кормят подземных демонов человеческим мясом.
– Что? – Евдокс нахмурился и приподнялся в седле, – Вспышки?
Похоже, мясо его не впечатлило.
– Ну да, вспышки. Это демоны, ясное дело. Знаете, бывает, когда где-нибудь в пещере или на болоте живут демоны и горят алыми или голубыми огнями…
– Хватит про демонов! Что за вспышка?
– Я её не видел, – теперь Лик говорил спокойно и значительно, как человек, от которого зависит всё, – Это было похоже на удар молнии за горам. Мигнуло и пропало. Даже грохота почти не было.
– Значит, даже грохота не было.
– Если это не демоны, то кто? – Лик не отводил взгляд.
– Какое тебе дело?
– Мне предстоит с ними сражаться.
– Значит, вспышка… – Евдокс смотрел куда-то в серое небо, – И никто не выжил. Никто потом не ушёл… Скажи, а был запах горелого мяса?
