– Ты будешь моим, понимаешь?
– Да, – теперь и Лик обнимал девушку, – Да, да и да.
– И ты их убьёшь. Всех, кто против тебя?
– Да… – кровь прилила к голове и головокружение стало сильнее. – Как скажешь, любимая, как скажешь.
Сухие горячие губы впились ему в рот, и язык, тёплый, как пастила, начал играть с его языком. Лиц разомлел, сжал объятия крепче и ответил на поцелуй.
Они целовали, кажется, вечность. Головокружение прошло, Лик словно покачивался на тёплой воде, и готов был лежать так вечно. В волосах песок, под спиной щепки и камешки… но ему было всё равно.
Потом девушка оторвалась и перевела дыхание. Покрасневшая, она нависала над ним и казалась немыслимо, невероятно прекрасной.
– Ты уже влюбился, да? – осведомилась она, – Влюбился?
– В тебя невозможно… не влюбиться. Ты прекрасна, Агра… Небесно прекрасна… и демонически умна!
– Хех! Ты поведёшь нас к победе.
– Поведу. А потом возьму тебя в жёны… Вот увидишь, – Лик слабо улыбнулся, – наши дети будут есть крабов.
Агра оттолкнулась и поднялась, оправляя причёску. Её лицо снова стало серьёзным.
– Вот и хорошо, – сказала она, – Мне пора. Надо проверить сети. А ты проверяй бойцов.
Она ушла вверх по течению, а Лик ешё какое-то время лежал. Поза была неудобной, голая спина саднила, перед глазами плавали цветные пятна – и всё-таки он был счастлив.
Близнецы дожидались его у калитки. Когда Лик подошёл, они вскочили и начали осыпать его вопросами.
– Скажите, а как начинаешь быть волком?
– Это больно?
– Я буду выть по-настоящему?
– А если из меня медведь получится – его можно будет его потом на волка поменять?
– Сначала начинает кружиться голова, – ответил Лик, – Называется “Луна зовёт”. Потом появляется шум в ушах – это “Луна звенит”. Можно готовиться к полнолунию. После захода солнца метаморфоза придёт. Со временем научишься делать это когда хочешь.
– А бывает так, что Луна звенит, полнолуние есть – а метаморфоза не происходит?
– Бывает, но только у беременных. У вас не получится.
– А это больно?
– Больно, но весело, – Лик вспомнил и улыбнулся, – Боли не замечаешь.
– Здорово!
– Скорее бы!.. А кости не болят потом?
– Отчего бы им болеть?
– Ну, они же трещат, ломаются…
– Ничего там не ломается! Вы как дети. Хотя я забыл – вы и есть дети.
– Какие мы тебе дети!
– Сам в отряд взял, а теперь – “дети”.
– Ладно, спокойней. Я вот чего понять не могу. Почему вы решили, что при метаморфозе у вас что-то сломается? Вы хоть раз в жизни метаморфозы видели?
– Видели, конечно. Правда, в медведя…
– И что – там что-то хрустело, ломалось?..
– Ну… нет. Но вдруг это под кожей, тайком. Когда орех или сухую лепёшку грызёшь, люди вокруг тоже не слышат, как она хрустит.
– Ничего там не ломается. Скелет у человека и волка очень похож. Можете убить, и сравнить, проверить. Суставы искривляются, это да. Шерсть вырастает. Станете похожи на модных волков. Но никаких сломанных костей не будет. Я перекидывался много раз и кости целы.
– Спасибо, спасибо! – ребята были рады. Словно не природа, а слова Лика спасли их от переломанных костей.
Ребят звали Дандалид и Ализон. Прямо как в легенде. Лик мысленно поблагодарил их родителей, – такие имена легко запомнить.
Отряд был невелик, но на юного неврийца всё равно свалилась целая куча новых имён. Иногда казалось, что если он ухитрится все выучить и перестать путать – то месть и война окажутся для него простым делом, всё равно, что за ухом почесать.
76
Зыбкая пасмурная ночь стоит над холмами. Звёзд не видно, только тусклое сияние расплёскано по небу.
Лик шагал по почти невидимой чёрной тропе. Он шёл впереди, как и положено командиру, который должен доказать свою состоятельность.
Противника он пока не увидел. Впереди, за холмами, дышало пока невидимое море. А позади шагали, разбившись на небольшие отрядики. почти все мужчины селения.
Женщины тоже пришли. Лик их не видел, но знал, что они где-то здесь, перекапывают дороги.
Он чувствовал волнение. Это волнение отличалось от волнения перед поединком, что был на рассвете – но всё-равно неприятно. Снова ныли растянутые запястья, тошнота подкатила к горлу. Лик не мог решить, какое волнение лучше. Наверное, было бы лучше, если бы волнения вообще не было..
Тогда, в городе, он никем и окружён врагами. Но испуга не было. Не было испуга и на Песчаном Мысе – случилось чудовищное, но он знал, что делать.
Интересно, брат выжил? Такие случаи бываю, люди выживают и после ранения в голову. Лик вспомнил на это и сам улыбнулся, поражённый своей наивностью. Даже если не захлебнулся, его просто добьют.
Забор из частокола перегородил дорогу. Недостроенная наблюдательная башня торчала над зубчатой стеной.
Лик подкрадывался всё ближе. Даже самые осторожные шаги казались ему слишком громкими. Лучше бы он шёл мягкими волчьими лапами.
Он уже мог разглядеть ворота посередине частокола. Двустворчатые, в такие телега проедет. Он начал придумывать, как их преодолеть – но тут створки разошлись. Совсем немного. Ровно настолько, чтобы в них проскользнул человек.
И этот человек действительно проскользнул. Лик присмотрелся – и смог его узнать.
Внезапная вспышка холода полыхнула у него в груди. Тошнота стала такой сильной, что Лик чуть не раскашлялся.
– Мир тебе, Авасий.
Друг детства шагнул ближе. Кажется, он улыбался.
Он вытянулся, стал шире в плечах – и вместе с тем, совершенно не изменился.
– Мир и тебе, Лик. Что ты здесь делаешь?
– Пришёл узнать, что происходит в бухте, – Лик прикидывал, достаточно ли расстояние для броска. Они стояли слишком далеко. Авасий тоже не спешил навстречу.
Враг он мне или друг? Пока неясно.
– А я тебя сразу узнал, – Авасий опирался, кажется, на копьё, – Смотрю и вижу – кто-то идёт. Кажется, Лик. Он всегда как волк ходит. Ты приближаешься, и вижу – точно Лик! Надо же, как получается.
– Ты не скоро увидишь в степи, – с трудом произнёс Лик, – хоть одного человека, который ты ходит, как волк.
– А куда они делись?
– Ты знаешь.
– Я тебя не понимаю.
– Я видел.
– Я не понимаю, говорю же.
– Ты не понимаешь. А я – видел!
– Ты что, про заговор?
