В конце концов, невриец решил, что это просто не имеет значения и перевёл взгляд на Ифито. Девушка, однако, даже не смотрела в его сторону.
– Я бы спросил, какая судьба ждёт меня, – произнёс Лик, – Но мне нечего поднести тебе… ну и богине, конечно же. Когда ты волк, сложно сохранить имущество.
– Да, с имуществом у тебя пока плохо. Но это не очень важно. Многие важные люди этого города всю жизнь прожили без имущества.
– Не могу представить.
– Не надо представлять. Ты увидишь.
– Я готов поверить на слово, – ответил Лик, – А смотреть хочу в будущее.
– Я тоже хочу заглянуть в твоё будущее. И я это сделаю, если ты разрешишь.
Ничего себе, новости!..
– Постойте! Я не уверен, что услышал правильно…
– Я бы хотел заглянуть в твоё будущее.
– Но мне нечего поднести!
– Это моё желание, а не твоё. Поэтому я не буду требовать платы.
– Неужели я настолько важен?
– Я не уверен насчёт тебя, – сказал Сагилл, поднимаясь из-за стола, – Но уверен насчёт твоего будущего. Я думаю, оно очень важное. Ты увидишь удивительные вещи и будешь замешан в удивительные дела. Если, разумеется, не погибнешь по глупости.
– Но если вы это уже знаете – зачем гадать?
– Я хочу узнать больше.
– Чтобы сказать мне?
– Не только тебе. Есть и другие люди.
Лик посмотрел на Ифито. Но девушка уже вернулась к светильникам. Она даже не слушала.
– И что вам нужно, чтобы заглянуть в будущее?
– Твоё разрешение.
Сагилл поставил на стол длинный чёрный ларец. Из дерева, но порода незнакомая. Наверное, какая-нибудь заморская древесина.
Внутри ларца лежали свёрнутые кольца засохшей коры и стрела из белого дерева.
– Вы будете меня этим… протыкать? – осведомился Лик.
– Нет, что ты. Я гадаю не по способу аримаспов, – Сагилл бережно взял стрелу и взвесил в руке, – Ты слышал про Абарида? Может быть, кто-то случайно рассказывал. – Да, конечно. Он был великий маг, откуда-то из Гипербореи и ходил по воздуху. А ещё у него была стрела. Наверное, вот такая, как у вас.
– А ты бывал в Гиперборее?
– Нет, что вы. Я зачат уже в Палакии.
– Но твои предки могли там бывать. Если подняться вверх по Тирасу, можно, наверное, дойти и до Гипербореи.
– Не получится. Если ты идёшь дальше на север, выйдешь к Змеиному морю. Оно огромное и заболоченное. Нечего там делать. Нам и здесь достаточно холодно.
– У тебя хорошая память.
– А зачем вам стрела? – напомнил Лик.
– Ах да, стрела. Всё очень просто. Смотри! – Сагилл поднёс стрелу к лицу неврийца, – Видишь, у стрелы есть оперение и острие?
– Разумеется, есть. Я мог бы и не смотреть. Как выглядит стрела, я и так знаю.
– Так устроена и жизнь. У человека есть то, что было – это его оперене. И то, что есть – это его острие. Если мы соединим эти две части, а потом продлим линию – то увидим, что будет.
– А если человека ждёт смерть?
– А если стрела сломана?
– Но ваша стрела не сломана!
– Совершенно верно. А вот насчёт твоей жизни я не уверен. Человеческую жизнь можно сломать в любой момент.
– Как это сделать?
– Так же. как сломать стрелу. Один удар ножа. Или просто надавать… слишком сильно.
Лик ещё раз посмотрел на стрелу.
– А можно… изменить судьбу? – спросил он.
– Можно, разумеется.
– Как?
– А как ты меняешь направление стрелы. Взял и направил её в другую сторону. Ты что, ни разу в жизни не стрелял из лука?
– Стрелял, разумеется. Но не думал, просто целился.
– Ты попал в город и попал ко мне. Значит, на этот раз ты прицелился хорошо.
Сагилл что-то царапал стрелой, как стилусом, на лентах из липы. Лик разглядел буквы старого скифского алфавита.
Сейчас, когда в степи растут города, даже образованные скифы часто писали гераклейскими буквами. Лик просил Сатрабата научить его старому письму, но жрец сказал, что для воина это без надобности.
Энарей писал и бормотал, писал и бормотал. Его голос становился всё неразборчивей, он уже не говорил, а гудел на одной высокой ноте.
Лик, конечно, знал это гадание. Но никогда не видел его так близко.
– А прутья будете перекладывать? – осведомился невриец.
– Прутья – для детей, – ответила из-за его спины Ифито, – А советчиков вроде тебя надо бы этими прутьями – и по спине. Не мешай спрашивать у богини!
Все четыре светильника уже горели и стены озарились рубиново-алым заревом.
– Есть что-то важное, что ты хотел бы мне сообщить? – быстро спросил Сагилл. Голос у него стал выше, и ещё больше походил на женский.
– Я вспомнил! Огненный круг.
– Что за огненный круг?
– Я видел огненный круг…
– Говори яснее! – скомандовала Ифито. – Он богиню спрашивает, а ты барана за рога тянешь.
– Я видел сон про огненный круг вокруг моей головы. Вот здесь, – Лик обвёл макушку мизинцем.
Сагилл начал раскачиваться. Нота звучала всё громче и громче, а на полу клубился зелёный дым. Лик почувствовал, что он тоже хочет петь. Точнее, выть.
То, что происходило, было очень близко к метаморфозе. Воздух в комнате стал густым и закручивался вокруг своей оси. Словно кто-то варил похлёбку и помешивал её палкой, так, чтобы каждый кусок сварился равномерно, а мысли поднялись вместе с белым паром, вверх, к холодному сиянию звёзд.
Снаружи, за стеной, послышался звон. Это ветер играл литаврами священной рощи.
Лик завыл, Ифито тоже завыла. Скрученные полоски липовой коры корчились в огне очага. Огненные змеи плясали на стенах.
А как же пылающий круг? Где же пылающий круг?.. Ах да, вот же он. Но он остался внизу, под бурлящим котлом. А они летели всё выше, на белых крыльях лёгкого пара, словно превратившись в стрелу.
Туда, к неизменному порядку холодных звёзд.
12
– Ты станешь другом одного человека. Этот человек желает сорвать с неба звезду и увенчать ей свою голову, – произнёс Сагилл.
Они лежали в роще, и небо над головой почти перестало кружиться. Над головой журчал источник.
Лик поднял отяжелевшую голову и поставил под струю. Потом набрал горсть воды и опрокинул в рот.
Он никогда в жизни не пил воды вкуснее.
– Говоришь, стану другом человека, у которого на голове звезда.. – пробормотал он..
