С начала нового тысячелетия большинство эпидемий разворачивалось прежде всего на азиатском континенте. Но уже в 2005 г., когда птичий грипп встревожил весь мир, ВОЗ предупредила всех, что ситуация может выйти из-под контроля, а лекарства и вакцины могут оказаться в дефиците, если этот вирус под названием Н5N1 начнет быстрее передаваться от человека к человеку. К счастью, до этого не дошло. Н5N1 оказался далеко не таким заразным, как SARS-CoV-2. Тем не менее, ВОЗ призвала все страны разработать кризисные планы на случай пандемий, чтобы быть готовыми в любой момент. ИРК последовал этому призыву в 2005 г.
В национальном плане действий на случай пандемии недвусмысленно говорится, что необходимо создавать резервы защитного снаряжения по примеру стратегических запасов нефти и продуктов питания. И то, что в реальности нам сейчас не хватает таких банальных вещей, как маски, лишний раз подтверждает, насколько трудно всерьез говорить о каких-то резервах, когда пандемия представляется лишь неким расплывчатым теоретическим сценарием. Защита от катастроф является прерогативой федеральных земель, что еще больше затрудняет координацию. К тому же содержание больших складов на случай такого маловероятного события, как пандемия, не вписывается в политику экономической эффективности системы здравоохранения, которой власти придерживались на протяжении последних лет. Логика рыночного хозяйства больше склонна решать проблемы по мере их возникновения.
Но все это не должно затушевывать тот факт, что иностранных журналистов и политиков очень интересует вопрос, почему количество жертв COVID-19 в Германии так мало по сравнению с другими странами. Этот успех признан во всем мире. Тем не менее, нам еще есть что совершенствовать. А наверстывать упущенное – это всегда не самое лучшее решение.
Рекомендация. Возможно, ваш врач тоже обратится к вам с просьбой перенести на другое время какую-то процедуру или операцию, чтобы освободить место для больного COVID-19. Вам стоит детально обсудить с ним этот вопрос.
22. У какой страны можно поучиться, а у какой нет?
То, что для вирусов не существует государственных границ, было известно и до появления SARS-CoV-2. И все же разные страны прибегают к совершенно различным методам в попытках избежать угрозы, исходящей от COVID-19. С одной стороны, можно наблюдать полную прозрачность, подкрепленную самыми современными цифровыми технологиями. С другой стороны – упорные попытки принизить опасность вируса и подтасовать цифры. Полный карантин противостоит попыткам вести ничем не ограниченную общественную жизнь.
Факт остается фактом: в первые месяцы пандемии в некоторых странах удалось сгладить кривую инфицирования, не прекращая полностью общественную и экономическую жизнь. В начале апреля 2020 г. это относилось прежде всего к таким азиатским странам, как Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань. Все они находятся вблизи Китая, предполагаемого источника пандемии. Кроме того, у них есть еще одна общая черта: с самого начала у них проводилось необычно много тестов на коронавирус нового типа. В случае положительного результата инфицированных как можно скорее изолировали, чтобы они не становились переносчиками. Все лица, с которыми они контактировали, помещались в карантин до получения результатов теста. Эта стратегия требует наличия развитой сети лабораторий и тестовых материалов. Можно сказать, что эти страны выучили урок, т. к. вся необходимая инфраструктура была создана после эпидемий SARS и MERS. Также было увеличено количество коек в отделениях интенсивной терапии.
Во многих азиатских странах еще до COVID-19 было обычным делом ношение защитных масок. Когда человек простужен, маска должна защитить окружающих от брызг его слюны. Насколько хорошо справляется маска с этой задачей, остается пока спорным вопросом, но она должна восприниматься как признак того, что человек приучен и к другим мерам: моет руки, выдерживает безопасную дистанцию.
С позиций защиты от инфекций все это разумные и достойные подражания меры. Но без определенной доли принуждения, очевидно, не обходится и в этих странах. В Сингапуре любому, кто не соблюдает карантинных ограничений, грозит колоссальный штраф. Следить за этим призвана цифровая техника. В Южной Корее для полной реконструкции цепочек заражения и слежения за инфицированными используются данные мобильных телефонов и кредитных карточек, а также записи телекамер наружного наблюдения. На специальном сайте можно получить данные по любому населенному пункту страны, сколько там находилось инфицированных людей в каждый момент. Полная прозрачность предполагает, что у граждан должно быть сформировано совсем не такое отношение к защите своих персональных данных на личных носителях информации, как в Европе. Они готовы пожертвовать неприкосновенностью своей личной информации ради защиты от вируса. Оправдает ли себя такая стратегия в долгосрочной перспективе, покажет время.
Уже в первые три месяца пандемии доказала свою непригодность стратегия принижения степени опасности, с помощью которой некоторые главы государств надеялись поддержать экономику или обеспечить себе переизбрание. То, что новый вирус не представляет собой «ничего особенно страшного», неоднократно заявлял еще в начале марта 2020 г. президент США Дональд Трамп (даже несмотря на то, что всего через несколько дней он запретил въезд на свою территорию гражданам Евросоюза). Еще три недели спустя он немногословно признал: если США удастся удержать количество смертей в границах 100 тысяч, «можно считать, что все мы проделали хорошую работу». К тому моменту ни в одной стране мира не было даже близко такого количества вновь инфицированных людей, как в США. Отрицая опасность вируса, его невозможно остановить. Скорее наоборот.
Президент Бразилии Жаир Болсонару в то же самое время продолжал твердить о том, что для него COVID-19 – это «небольшой грипп», и пожимал всем подряд руки в толпе своих приверженцев. По его словам, надо было делать все возможное, чтобы эти «фантазии» и «истерия» не сказались негативно на экономике и рабочих местах. Twitter был вынужден удалить два твита Болсонару, объяснив это тем, что они могли способствовать распространению вируса. Похоже, популисты даже во время кризиса весьма далеки от действительности.
Попытки принизить опасность пандемии наблюдаются и в авторитарных режимах. В России первые жертвы коронавируса пытались списывать на «смерть от воспаления легких». В Иране отрицали само существование вируса до тех пор, пока им не заразился заместитель министра здравоохранения. То, что венгерский премьер-министр Виктор Орбан использовал тяжелое положение в здравоохранении, чтобы лишить власти парламент и еще больше укрепить свою диктатуру в стране под прикрытием особого положения – это еще одна мрачная история времен коронавирусного кризиса.
Есть еще одна типичная черта, которая объединяет как популистов, так и авторитарные системы перед лицом COVID-19. Для них опасность всегда исходит откуда-то извне. Трамп называл этот вирус «иностранным». Китай отметал от себя эти обвинения, заявляя, что вирус завезен в Ухань из-за границы. Правда, к этому моменту Китай уже пережил пик пандемии. А в декабре 2019 г. его политическое руководство еще игнорировало все сигналы о появлении нового вируса и затыкало рты врачам, которые предупреждали о нем. Несколько позже китайская антикризисная тактика сделала резкий поворот, и целая провинция была полностью изолирована от мира. То, что после этого на протяжении нескольких недель в графе «количество вновь зараженных» появлялись только нули, вызывает большие сомнения. Ведь другие цифры повредили бы образу председателя Си Цзиньпина как смелого вождя на политической арене.
