— Я уже дохну… Не надо меня брать с собой. Я тебе только обуза, — пошла я на видимое примирение.
Кузьма облокотился на балюстраду двумя локтями и вальяжно выпятил отсутствующее пузо.
— Я чё с тобой по-хорватски разговариваю, что ты меня не понимаешь? Мы все делаем вместе, ясно? Я не оставлю тебя одну непонятно где…
Я держала теперь руки по швам, хотя швов на юбке не было, были только мокрые ноги.
— Понятно где! На пляже!
Я кричала, да? Какое же счастье, что тут, как и в церкви, снова никого!
— Да ты трех слов по-английски связать не можешь… У тебя на роже было написано, что ты нихрена не поняла на экскурсии… Чего ты мне тут заливаешь?
— Я не стану собачкой ходить за тобой!
— И не надо! Я буду тебя, как собачку, тащить за собой… Блин, Даша, ты конкретно достала уже, большая нехочуха…
Я сжала губы, хотя и не собиралась говорить никаких гадостей. Я и так наговорила лишнего. Он прав в одном и только в одном — я без него здесь никуда, но и с ним я никуда не хочу. Как напомнить ему вежливо, что с его сестрой я собиралась провести все десять дней на пляже? Разве мне нужна культурная программа? Нет, не нужна. Нет здесь культурной программы. Ку-ку и здрасьте!
— Кузя, — я говорила тихо, хотя внутри у меня все орало. — Ты прав…
Он аж просиял. Блин, начищенный медный таз на голове Дон Кихота!
— Мой английский плох, у меня не было практики… Но на шезлонге можно лежать молча. Так же молча можно читать книгу… Или… Я буду купаться, Кузя! Я за этим сюда приехала…
— Ты плавать не умеешь, — оборвал он меня грубо. — Я взял на себя ответственность вернуть тебя маме и бабушке в целости и сохранности. И я это выполню. И хватит смотреть на меня коровьими глазами, хватит! Я не оставлю тебя одну и точка. Не пойдешь со мной, я брошу нахер этот марафон и стану пасти тебя на пляже. Ну, твой выбор? Хочешь испортить мне отпуск, порть… Я ж не против! — почти расхохотался он.
А мне хотелось плакать. Вот точно. Как? Как можно было поехать к черту на рога с незнакомым человеком? С деньгами на карте, без денег — у меня все равно с ним нет никаких прав! И я еще думала — ах, какой парень, как мне повезло… Дура!
— Ну что стоишь? Ждешь следующего солнечного удара? У меня воды больше нет. До супера не пять минут бежать. Буду вином отпаивать, если что, учти…
Шутишь, да? Ну, шути, шути… Кто ж тебе запретит шутить-то!
— Даш, ну ты хоть что-то поняла из экскурсии? — спросил Кузьма каким-то уж очень нежным, прямо-таки супер-братским тоном, когда мы вышли за каменную ограду музея.
— Про дорогу я не поняла, — решила я не тянуть кота за ненужное место и избежать очередной лекции. На сей раз по истории.
— Ну, дорога, по которой мы ехали, была построена в конце шестидесятых, так что еще во времена бабушки этой девчонки добраться до Дубровника, например, на прием к врачу, можно было только на корабле, а с учетом того, что он заходил в каждую деревню, то дорога занимала полдня, а с учетом обратного пути… Так что не понимаю, какого фига ты стонешь по поводу пяти километров пешком…
Кто о чем, а Кузя обо мне… Ну ясно ж! Теперь из-за своей ошибки, будет изводить меня!
— Короче, Даш. Не можешь идти, пошли за великами, — зарычал он, как на балконе.
— И ты с бутылками на велике…
— Вот только обо мне не надо переживать… Я не сахарный…
В глазах такая наглость!
— Я о бутылках переживаю, — отрезала я. — Не о тебе…
Кузьма усмехнулся. Гадко!
— Вот уж о них надо переживать в последнюю очередь. Куплю новые.
— Отлично! Бери велики!
В этом весь ты! Зачем беречь вещи, если можно заменить их на новые? Зачем мириться с сестрой, когда можно взять с собой другую дуру. Понятно, почему Таська терпеть не может куда-то с тобой ездить! И ведь даже не написала мне, зараза, чтобы спросить, как я… Ей не интересно, совсем…
Глава 22 "Лимон"
— В следующий раз ты идешь за мороженым, — заявил Кузьма твердым голосом и таким же уверенным движением сунул мне в руку хрустящую вафельную трубочку, увенчанную ледяным шариком мороженого. — Попрактикуешься в своем английском и выберешь нормальный вкус. Иначе до конца отпуска будешь жрать только шоколадное.
А какой ответ он ждал, задавая неправильный вопрос только что вылезшей из воды девушке — какое мороженое тебе взять? Ну явно уж не ванильное… Конечно, можно было предположить, что в ресторане найдется кофейное, но его сейчас уж точно не хотелось.
Усаживаясь на соседний шезлонг, Кузьма покрутил своим мороженым у меня перед самым носом.
— Манго? — решила угадать я вкус по цвету шарика.
— Лимон… Махнемся не глядя? Или сначала лизнешь?
Да иди ты! Я еще от своего шарика не откусила, а шоколадное молоко уже потекло по моим пальцам, и как решиться облизать их под таким внимательным взглядом?
— Ты же выбрал для себя, — попыталась я отстраниться от ледяного лакомства, которое так и лезло мне в рот. — Я не люблю лимон… — врала я.
— Но ты не любишь и шоколад, — не унимался Кузьма и даже переместился на железный остов лежака, чтобы лимонное мороженое наконец встретилось с моими губами.
Пришлось лизнуть, и когда шарик не исчез — даже откусить маленький кусочек. Кислинка совсем небольшая, а сахар вообще не чувствуется — божественно, но это не мое мороженое. Если он не брезгует есть после меня, пусть сам его ест!
— Ну?
Врать? Зачем…
— Довольно вкусно.
— Тогда ешь лимон!
И я не поняла, как оказалась с двумя трубочками.
— Но ты не любишь шоколадное. Ты сам сказал. Ты выбрал для себя другое…
Я могла бы продолжать этот ряд бесконечно, если бы Кузьма не вырвал из моего кулака шоколадную трубочку и за раз не откусил половину шарика, сделав дальнейший обмен невозможным. Проглотив мороженый кляп, он выдал в свою защиту:
— Там не так уж и много сортов, а здесь слишком много градусов — мы попробуем у них все, так что не переживай за меня. И признайся, ты бы никогда не заказала лимон, считая, что лимон кислый, да?
Я кивнула.
— А лимон может оказаться совсем не кислым, но ты заранее не даешь ему шанса, потому что уверена, что все сорта лимона вырви-глаз, а есть те, которые спокойно можно есть даже без сахара…
А это у нас о чем теперь лекция: о ботанике или о кулинарии? Но мне не нужна от него ни одна, ни вторая.
— Есть люди, которые любой лимон будут есть без сахара и пить грейпфрутовый сок, не морщась, — перебила я. — Так что это не аргумент…
— А я ничего и не аргументирую, — откинулся на шезлонг Кузьма и поймал ртом намокший кончик вафельной трубочки.
