Хвост, получив долгожданную свободу бесконтрольно завилял. Иногда мне начинало казаться, что он живёт какой-то своей, отдельной от меня жизнью. Впрочем, так и есть: он появлялся только за пару дней перед полнолунием.
Очередная адская боль пронзила всё тело насквозь. Согнулся от невыносимой боли, припадая разгорячённой кожей к охлаждающей траве.
Легче не становилось. Только хуже.
Первыми обращаться начали ноги. Услышал хруст и испытал такую боль, словно мои ноги кто-то с силой сломал. Но нет, на самом деле кости трансформировались, превращая человеческие отростки в две массивные лапы.
Следующими к всеобщему пиру поспешили присоединиться руки. Испытал очередной приступ боли, но уже чувствовал её гораздо меньше. Тело ко всему привыкает.
Даже к чему-то столь невыносимому.
Пока руки трансформировались, задние лапы обрастали шерстью. Потом и передние догнали, и от простого волка я отличался лишь человеческой головой.
Этакий франкенштейн волшебного мира.
Никогда не задавался вопросом, что значит это слово, но слышал его как-то на базаре с объяснением, что это чучело, слепленное из нескольких тел разных видов.
Пытался отвлечься на всякую чушь, потому что предстоял самый настоящий ад: превращения головы в морду. В первый раз я даже грохнулся в обморок, не выдержав. И почему бесконтрольные превращения куда неприятнее, чем те, что происходят по собственной воле?
По собственному желанию я хоть мог ускорить процесс, а здесь… лишь страдать и молиться, когда же всё закончится.
В конце концов, даже муки не вечны. Я очнулся на земле, полностью превращенный в волка. Больше не испытывал боли: регенерация была слишком сильна.
Как и прежде, я не потерял свой рассудок. Я чётко знал, чего я хочу, кого я хочу, и что могу сделать.
Но готов ли я был выйти к спутницам? Предстать перед своей истинной в этом облике? Теперь, в облике волка, я прекрасно чувствовал связь с истинной. Прекрасно осознавал, что хотел, с ней сделать.
— А-у-у-у-у-у! — взвыл, обращаясь к луне. Она как раз вышла из-за массивных деревьев.
Ах, луна, ты столь прекрасна, столь далека… Почему ты ежемесячно мучаешь меня? Почему издеваешься надо мной? Что я тебе сделал? В чём провинился?
Выскочил на поляну, посчитав, что должен защитить истинную от непрошенных гостей. За глупую лисицу не переживал: одной царской особой, которая не разбирается в жизни, больше, одной меньше — не важно.
Всё равно, оборотни — хищники обречены на вечные гонения.
— О, кажется, Бринейн вернулся! — испуганно взвизгнула пушистая принцесса. — Эля, нам надо бежать!
Замер, всматриваясь в эту симпатичную мордашку.
— Брось, ты преувеличиваешь, — неожиданно спокойно ответила Эля, с интересом рассматривая мой новый облик.
— Если ты погладила его хвост, это совершенно не делает его добрым волком! — Кордэйла начала пятиться.
— О, Ваше Высочество, прекратите истерику. Я совершенно не собираюсь вас есть. Слишком мало мяса, — фыркнул я.
Кордэйла замерла, вглядываясь в меня.
— Стоп, ты меня понимаешь? — обескураженно произнесла она. — Ты осознаёшь, что происходит?
— Мой облик ничем не отличается от твоего, — самодовольно заметил я.
— Подождите… вы что, только что нашли общий язык? — обескураженно заметила Эля, переводя взгляд с меня на принцессу.
Ох, и весёлая ночка предстоит!
Глава 51
Она
Когда Бринейн сбежал в лес и завыл, а это был он, я точно знала, то мне казалось, что хуже быть не может. Но нет, еще как может!
Большой тёмно-серый волк с глазами Бринейна начал издавать странные звуки: совсем не волчьи. И Кордэйла его понимала! Песец отвечал оборотню, а мне оставалось только догадываться, что именно сказал волк. Да, волк, теперь уже можно не сомневаться в его звериной сущности. А ведь я до последнего надеялась, что все как-то образуется само собой, и мы ограничимся явлением пушистого хвоста народу.
Я не боялась Бринейна, чувствуя сердцем, что он не растерзает меня. И не потому что мы были вроде как истинными. В глазах оборотня все еще отлично читался разум мужчины, — доброго, воспитанного и очень внимательного мужчины.
— Ты понимаешь его? — спросила у песца, кивнув в сторону волка. Тот мотнул головой и с волнением уставился на меня. Неужели Бринейн думал, что мне понятны его недотявки и перегавки?
— Понимаю… — заторможенно, не веря своим словам, сказала принцесса. А потом она осознала всю прелесть нового положения и нервно хохотнула. — Ха, забавненько! Теперь переводчиком работать придется мне?
И почему мне в словах зверька послышалось плохо скрываемое коварство?
От переживаний закружилась голова. Теперь я была единственным человеком в нашем отряде зверей и оборотней. А что, если на нас нападут разбойники? Нет, волк конечно не даст меня в обиду, но выстоит ли он против охотника с ружьем?
Присела на пень и обхватила голову руками.
— Ну и к чему подобные страдания? — флегматично заметила принцесса. Видимо, почувствовала, что Бринейн ей не страшен, и осмелела.
— Не знаю, — я тяжело вздохнула. — У меня такое ощущение, что скоро нас настигнут неприятности…
Песец хохотнул.
— То есть сейчас у нас приятности?
— Не язви, — ответила я. А потом перевела взгляд на притихшего волка. — Скажи, а это надолго?
Бринейн что-то произнес, но я ожидаемо ничего не поняла. Даже грустно стало, что не такая я могущественная ведьма, чтоб понимать оборотней в зверином облике.
— Он говорит, что обычно подобное длится не дольше двенадцати часов.
— Обычно? — я посмотрела в умные глаза мохнатого хищника и печально улыбнулась. — Значит, эту ночь спальник только мой?
Ну а что? Надо искать плюсы даже в самых патовых ситуациях.
Волк протестующе зарычал. Кордэйла засмеялась, стрельнула глазками-пуговками в сторону мощного зверя, которому и до середины роста не доходила, и озвучила мне слова Бринейна:
— Он сказал, что наличие меха ничего в ваших планах не меняет. Не делай такие круглые глаза, это он сказал, а не я.
Принцесса махнула пушистым хвостом и подобралась ближе к костру.
— Хорошо, что наш единственный добытчик успел приготовить нам ужин. С твоими навыками кухарки нам пришлось бы голодать, — заметила Кордэйла, приступая к ужину.
Бринейн прокомментировал реплику принцессы, но мне оставалось лишь догадываться о смысле его слов. Хорошо, что он застрял в шкурке волка не на несколько дней! Кстати, что значили его слова про «обычно»?! Неужели процесс пребывания в зверином обличье мог затянуться?
