– Ну, где Вадька? Мы уже всё.
– Так идите. У него там фонарик… Последний… Мой…
– А, ну-ну. Если что – мы пешком до квартиры, пусть догоняет.
Я не верила своим глазам. Графин, который был ярым противником моего отношения к Вадиму, так просто оставил меня с ним наедине?!
Графин просто знал, какой меня ждал облом.
Получив сотку от пьяного товарища, Вадим вручил её мне, а я изобразила неземной восторг:
– Ого, я думала, ты с ним до ночи провозишься! Он так хотел поговорить… Ты меня просто спас! Дай я тебя обниму!
Руки я не расцепила и посмотрела ему в глаза. Он поднял голову, и разница в росте в 30 сантиметров свела всю возможность поцелуя на нет. А потом он заговорил.
Общий смысл речи сводился к тому, что я, конечно, очень веселая, красивая, классная и интересная, но мне 16 лет, а ему 24. И я обязательно встречу отличного парня, близкого мне по возрасту, и буду с ним счастлива. И ещё какие-то аргументы, которых я уже не слушала.
Я пребывала в шоке, так как за эти месяцы уже привыкла ко всеобщему вниманию, постоянным подкатам коллег и новеньких, но была уверена в том, что не могу не нравиться и что все улыбки Вадима, шутки и разговоры со мной были не просто так.
Я уже научилась держать лицо и не разрыдалась сразу, даже смогла ровным голосом сказать что-то вроде: «Значит, хорошо, что ты уезжаешь», но оказалось, что уедет он всего на неделю и до конца лета на, в любом случае сталкиваться в офисе.
Я не помнила, как добралась до дома, упала опухшим от слёз лицом в подушку и уснула. На следующее утро пришла в офис не к 7:30, как обычно, чтобы поторчать у склада с ребятами, а к 9. За пару минут получила товар и сразу прошла на собрание. Все силы уходили на поддержание беззаботного вида и привычной улыбки, общалась я исключительно с Женей и Юлей. Не задвигая мотивирующих речей своей команде школьников, просто раздала им товар и отправила работать. Самой мне не хотелось даже смотреть на привычные яркие упаковки, не то что предлагать их другим. Я сидела на лавочке и пыталась понять – почему же я на самом деле так люблю эту работу?
Да, я очень хорошо зарабатывала и менялась в лучшую сторону, но было ли это моей основной мотивацией? Нужно ли мне всё это без Вадима?
Тогда я впервые начала понимать, что работа – это не только инструмент для получения денег. Даже сейчас, много лет спустя, при выборе вакансии я всё ещё в первую очередь смотрю на зарплату, но из огромного количества моих рабочих мест комфортнее всего мне было там, где я любила то, чем занималась, или получала нематериальную прибыль – опыт, навыки, моральное удовлетворение.
Важно. Снова о важности вопроса: «Зачем я здесь?» Если вовремя найти верный ответ на него, то можно очень сильно себя мотивировать и защитить от эмоционального выгорания. Тогда я действовала по наитию: мне нравится, значит, всё хорошо, а почему, как и зачем – разбираться некогда. Сидя на лавочке, вместо того чтобы работать, и наслаждаясь этим, я внезапно поняла, чего мне на самом деле не хватало. Ни денег, ни ноутбука, а простого внимания. Я была первым подростком в фирме; первой, кто замахнулся на стабильные ежедневные продажи; первой, кто начал делать кассу на ерундовом товаре; и я вызывала интерес. Он давал мне силы, энергию и фактически являлся стимулом моих продаж и достижений.
Впоследствии я старалась искать работу сознательно и мотивированно. «Я терплю алкоголика-начальника, потому что в этой фирме меня учат работать с 1С, а в институте нет», «Я не крою матом коллегу-истеричку, потому что на её фоне выгляжу адекватнее и скоро получу повышение», «Я работаю по 14 часов, потому что здесь есть возможность бесплатных консультаций у психолога, к которому запись на полгода закрыта» – у меня никогда не было идеального рабочего места без проблем, но я всегда знала, чем эти проблемы компенсируются для меня. Как только проблемы перевешивали бонусы, я тут же прощалась (и до сих пор прощаюсь периодически) с рабочим местом.
Внимание ребят так мощно меня заряжало, что на своем первом рабочем месте я вообще не видела проблем и за редким исключением получала одни положительные эмоции.
Так почему же я зациклилась на Вадиме? Да, он высокий, самый симпатичный в офисе и взрослый, но, если совсем честно, меня радовали интерес и внимание в принципе, а не только от него. Стоило ли так переживать из-за его отказа, если номер моего телефона ежедневно просят в комплект к проданному фонарику? Я встала с лавочки, улыбнулась и пошла начинать новый рабочий день – скоро Алексей станет боссом, я не могу его подвести.
15. (Не?) Сдаёмся
В первых числах августа Руслан Сергеевич и Алексей уехали в столицу – «открываться». Алексей получал какие-то сверхважные документы от московских шишек, а у парней в нашем офисе загорались глаза. Одно дело слушать истории успеха от боссов и другое – увидеть, как человек, ещё вчера стоявший с тобой в кругу, становится боссом сам. Все как-то собрались, активизировались, начали приносить по 5–10 тысяч выручки ежедневно, у Миши на лице крупными буквами читалось: «Пф-ф, если даже он смог, то я уж и подавно!». Однако всеобщий энтузиазм не коснулся моих людей. Наоборот – команда школьников распадалась.
Первой сдалась отличница. Она отозвала меня в сторонку и честно призналась, что работа – это, конечно, здорово, но для неё первостепенная задача – золотая медаль. И перед ударным одиннадцатым классом ей хочется отдохнуть, а не вкалывать ежедневно по 12 часов. Она чётко видела своё будущее, и в нём не было места ранним заработкам, всё должно идти своим чередом: школа – институт – стажировка – работа. Я такого не понимала, но уважала чужой выбор и потому легко отпустила её.
Скромненький Вася продержался всего полторы недели, и то, наверное, больше на мыслях, что я-таки соглашусь с ним куда-нибудь сходить. За самокопаниями и обидами на Вадима я вообще перестала замечать милого парнишку и даже не заметила, когда он перестал приходить. Ещё пару месяцев он писал мне в соцсетях, скидывая афиши концертов, но мы так никуда и не выбрались.
Сестра Аркаши, которая составляла единое целое со своими подружками, упорно жаловалась брату на то, что я их ничему не обучаю, и поэтому они продают не больше трёх фонариков в день. Аркаша, с которым мы неплохо ладили, несколько раз со мной разговаривал по этому поводу, но и сам прекрасно видел, что отношение ко всем своим людям у меня одинаковое, информация для всех одна, и даю я всем одно и то же. А уж пользоваться моими советами, как Женя и Юля, или сидеть на лавочке – личный выбор каждого. Три подружки уехали в родную деревню, заработав тысяч по пять за несколько недель.
До ужаса хитрый Валерий, который всё пытался продавать по двести рублей, исчез прямо в «поле» с фонариками в руках. Он просто не вернулся вечером к палатке и выключил телефон, а я не досчиталась пятнадцати единиц товара. Конечно, я бы рвала и метала, если бы у меня остались хоть какие-то силы в конце трудового дня.
Постепенно накапливалась усталость. Ежедневно я вставала в 7 утра, ложилась около 11 вечера, а в единственный выходной была обязана присутствовать на корпоративном отдыхе. Поначалу мне это нравилось, но постепенно желание остаться на весь день в постели и НИЧЕГО не делать перевешивало все остальные. Я целыми днями находилась на главной улице города, полной ресторанов, но не желала оставлять в них деньги. Перекусами служили булочка и сок, а позднее – булочка и энергетический напиток. Нормальную домашнюю еду я видела только по вечерам и то, если сразу не засыпала. Мне никогда не нравился кофе, а энергетик я попробовала впервые на той же улице – промоутеры раздавали бесплатные бутылочки. Напиток пришёлся по вкусу, бодрил и повышал настроение, так что скоро я конкретно на них подсела.
